- Да нет, благодарю вас, - отказалась Надя. - А кстати, Федор Иваныч, тут на всех планах Покровские Ворота и Заболотье чуть ли не рядом, а добираться приходится в обход, по дороге и по шоссе. Неужели нет более прямого пути?
- Ну конечно, есть. - Аксиньин отпил фирменного компота "Трилистник". Можно пройти через болота, мимо бывшего Дома культуры, а дальше дорога уже получше.
"A, это та, по которой Семен Борисыч особо остерегал ходить", припомнила Надя.
- Вот, смотрите, - Федор Иваныч стал водить вилкой по карте "из салата", все еще лежащей на столе. - Идете по главной улице, а дальше она как бы переходит в гать, то есть деревянный настил через болото. Он и доведет до Дома культуры, а потом - по большаку, и прямо к Покровским Воротам. Только если вы собираетесь идти этим путем, то не очень медлите - там, когда стемнеет, не особенно уютно.
- Хорошо, так и сделаю, - Надя поднялась из-за стола. - Но странно как-то: Дом культуры построили не в селе, а где-то за болотом.
- Так ведь это не совсем Дом культуры, - объяснил Федор Иваныч. - То есть таковым он стал после революции, а до того был чем-то вроде флигеля или павильона баронов Покровских - они там устраивали домашние спектакли и прочие безобразия.
Надя хотела вернуться в Покровские Ворота не только до темноты, но и до начала так называемых похорон - журналистское чутье подсказывало ей, что вечер принесет новые сюрпризы, и вовсе не обязательно приятные. Поэтому, простившись с сотрапезниками, она покинула паб и зашагала по пути, указанному Федором Иванычем. Доктор вздохнул и поплелся к стойке за следующим стаканом чая, а участковый, поспешно докончив "Ельцина в Дублине", направился к себе в милицейское отделение.
***
Сразу же за последней избенкой начинались болота, вернее сказать, последний огород плавно переходил в болото, а улица - в настил из досок. Поначалу Надя с опаской прислушивалась, как хлюпает трясина у нее под ногами, но скоро привыкла и даже начала приглядываться к болотным пейзажам, уныло обступившим ее со всех сторон.
"A что если меня тут подкараулят злоумышленники? - вдруг подумала Чаликова. - Вот тогда мне действительно хана, и помощи ждать неоткуда". Но отступать было поздно, и Надя продолжала идти вперед, с опаской поглядывая в осенние небеса. Ветерок незаметно нагнал множество туч, столь же незаметно заморосило, и журналистка ускорила шаги, чтобы не оказаться посреди болота, если дождь усилится.
Не прошло и получаса, как впереди показалось мрачное заброшенное здание с заколоченными окнами и дверями. Несмотря на гипсовую девушку с обломком весла перед входом, архитектура бывшего Дома культуры выдавала стиль если не самого Растрелли, то кого-то из его последователей.
Так как дождь и впрямь постепенно усилился, сделавшись почти проливным, то Чаликова решила переждать непогоду в павильоне и без особого труда проникла в него через дырку в заколоченных досками дверях. "Да, тут господину Покровскому еще предстоит изрядно потрудиться", подумала Чаликова, разглядывая обезображенную запустением главную залу с разбитыми изразцами на камине и остатками лепного потолка.
Отыскав уголок, где не очень капало, Надя извлекла из сумочки мобильный телефон и набрала дубовский номер.
- Слушаю вас, - раздался в трубке знакомый голос. - А, Наденька! Давно не слышал вашего голоса. Аж с утра. Ну, что нового?
- Положение все более запутывается, - сказала Чаликова. - Сегодня я установила, что в окрестностях орудует опасная банда как минимум из трех человек, которая хочет убить Покровского. Они бы и меня давно "замочили", если бы не боялись иметь дело с вами.
- Вот оно как! - хмыкнул Василий. - Очень мило.
- Не вижу ничего милого, - сухо ответила Чаликова. - Кроме того, они пытаются отыскать пресловутые сокровища баронов Покровских и, кажется, близки к успеху. Я уж не говорю о густом слое мистики, который еще более все запутывает. По-моему, Вася, вы просто обязаны хоть на денек сюда вырваться.
- Так я уже здесь, - рассмеялся детектив. Наде показалось, что его голос зазвучал как-то странно - как будто и из трубки, и откуда-то еще. Журналистка обернулась - и воочию увидела Василия Дубова. Он в непромокаемом плаще стоял посреди павильона и с хитрецой глядел прямо на Надю.
- Ну, Вася, вы даете! - только и смогла выдохнуть Надежда. - И давно вы здесь?
- Почти столько же, сколько и вы, Наденька, - ответил Дубов. - А точнее, со вчерашнего утра.
- Как? - изумилась Надя, лишь теперь понемногу приходя в себя после приятного потрясения. - И что, вы живете в этом жутком павильоне?!
- Нет-нет, живу я у Федора Иваныча Аксиньина, - успокоил Надежду Василий. - Вернее, у него я оставил вещи, а обитаю по большей части на болоте. Слежу, анализирую...
- Но зачем вам понадобилось это делать подобным способом? - Надя неодобрительно покачала головой. - Как будто преступник - вы, а не они.
- Ну, Наденька, вы же сами сказали, что эта шайка меня побаивается, возразил Дубов. - Если бы я вел расследование открыто, то они все время находились бы начеку и были бы вынуждены действовать куда более тонко и изощренно. А на "нелегальном положении" я располагаю куда большей свободою действий.
- Выходит, прошлой ночью именно вы отвлекли на себя внимание убийцы! сообразила Надя.
- Было дело, - сознался детектив.
- Но ведь вы подвергали свою жизнь огромной опасности! - воскликнула Чаликова.
- Гораздо меньшей, чем вы, Наденька, - обаятельно улыбнулся Василий. - В отличие от вас и господина Покровского, я знал, с кем имею дело и чего мне следует ждать.
- И кто же?..
- А разве вы сами еще не догадались?
- Баронесса Анна Сергеевна?.. - неуверенно произнесла Чаликова.
- С каких это пор она заделалась баронессой? - хмыкнул Василий.
- С тех пор как застрелилась, - простодушно ответила Надя.
- Как же, застрелится она, ждите! - присвистнул Дубов. - Вот в других пострелять, это завсегда пожалуйста.
- То есть вы намекаете, что и в Ника Свинтусова, и в нас стреляла Анна Сергеевна Глухарева? - наконец-то дошло до Чаликовой.
- Да чего там намекать - и так ясно. Я же за ней постоянно и плотно слежу.
- Не только за ней - за мной тоже, - заметила Надя. - Не думаю, что эта наша встреча - простая случайность.
- Разумеется, не случайность, - согласился сыщик. - На вас меня "навел" Федор Иваныч Аксиньин - неужели вы полагаете, что он так просто отпустил бы вас одну на болото?
- Ну хорошо, Анну Сергеевну вы узнали, - немного помолчав, заговорила Чаликова. - Но ведь она тут не одна. Есть еще Серафима Платоновна Степанова, которая покушалась на "бараний столб", и еще некий господин, с кем она нынче утром встречалась у озера. Но это был точно не ее муж, натуралист Степанов. И есть еще некий "хозяин", "заказавший" им Покровского... У меня просто крыша едет от этих загадок!
- Думаю, Наденька, что все не так сложно, как вам кажется, - улыбнулся Василий. - Хотя запутать они постарались на славу, что есть, то есть. Детектив прислушался к дождю, продолжавшему барабанить по дырявой крыше павильона. - Скажите, Надя, вам ничего не показалось, ну, не совсем обычным в супругах Степановых?
- Да вроде нет. Я даже не уверена, что Виталий Палыч, занятый своими пиявками, догадывается о темных делишках супруги.
- Да-да, ученый профессор, углубленный в научные изыскания. А теперь постарайтесь восстановить в зрительной памяти их лица.
Надя на миг зажмурилась:
- Ну точно! Они же очень похожи. Я поняла - Серафима на самом деле не жена, а сестра господина Степанова.
- Браво, мой дорогой Ватсон! - искренне зааплодировал Дубов. - А теперь вернемся к разговору на берегу озера. Вы их видели?
- То-то что нет! - Надя развела руками. - Даже толком не слышала. Разобрала только, что голоса были мужской и женский. Еще знаю твердо, что один из собеседников - Серафима. А что, разве не так? - с вызовом глянула Надя на Дубова, заметив у него на лице ироничную усмешку.
- Так, разумеется так, - утвердительно кивнул детектив. - Беседовали действительно мужчина и женщина, но женским голосом говорила Анна Сергеевна Глухарева, а мужским - ваша подруга Серафима Павловна. Или, точнее, особа, которая себя за таковую выдает.
- То есть Серафима - мужчина? - переспросила Надежда. - А знаете, я с самого начала отметила в ней некоторую мужеподобность... Значит, она - не жена и не сестра Виталия Палыча, а кто же? Неужели его брат?
Василий вздохнул: