- Я уже говорила, майор, что полностью вам доверяю. Не думаю, что на корабле существует заговор, так как после отравления ничего больше не произошло. Но меня беспокоит, что если эта стюардесса виновна и я ее арестую, то вы и другие "тяжеловесы" будете рассматривать это как поспешный и необдуманный отклик на яд с Дипло. И меня очень интересует ваше мнение о том, чего рассчитывал добиться отравитель. Насколько я знаю политику и религию тяжелых миров, отравление не входит в их обычную практику.
- Да, не входит. - Курральд снова вздохнул. - Хотя я готов держать пари, что ее настоящие родители и их родственники на Палуне были отъявленными сепаратистами. Она не могла стать такой же, потому что физически не выдерживала тамошнего тяготения. Многие сепаратисты очень жестоки к таким детям. Некоторые даже убивают их, как "негодных". - Он говорил, не обращая внимания на косые взгляды. - Но если она не сумела приспособиться к образу существования "легковеса" или, напротив, посчитала, что должна чем-то компенсировать свою неадаптируемость к сильной гравитации, то вполне могла пойти на опрометчивый поступок просто ради самоутверждения. - Майор огляделся и снова посмотрел на Сасс: - В вашей команде нет офицеров из тяжелых миров?
- Были, но я отправила их с Хуроном на призовом корабле. - В ответ на его резкий взгляд Сассинак пожала плечами. - Так получилось - они обладали большим опытом и стажем.
Очевидно, ответ удовлетворил Курральд а, так как он слегка расслабился.
- Тогда вы, может быть, позволите мне побеседовать с этой молодой женщиной?
- Если вы считаете, что сможете узнать, действительно ли она это сделала и почему.
- Вы доверяете мне такую задачу. - Это был не вопрос, а констатация факта, в которой слышалось удивление. - Хорошо, капитан, я посмотрю, что тут можно сделать.
Остальная часть собрания была посвящена результатам их наблюдений. За первые несколько дней после приземления они не зафиксировали движения кораблей в системе, за исключением челнока с планеты на обитаемый спутник. Но несколько часов назад с планеты взлетел быстроходный корабль, судя по траектории, собирающийся покинуть систему.
- Хотят доложить боссу о происшедшем, - предположил Бурес.
- А почему они так долго тянули? - поинтересовалась Сасс.
Она могла придумать несколько причин, но ни одна из них не выглядела приятной. Никто ей не ответил, да она этого и не ожидала. Ее больше интересовало, сколько времени пройдет, прежде чем прибудут крупнотоннажные транспорты, чтобы демонтировать базу и перевезти ее. Враги, несомненно, знают все параметры корабля, который захватил Хурон, а значит, знают и сколько времени у них осталось до прибытия флотской эскадры. Куда большую опасность представляла собой возможность того, что враги попытаются защитить базу, встретив флотскую экспедицию засадой мощно вооруженных рейдеров, вроде конвойного, с которым сражался "Заид-Даян".
- Итак, - подвела итог Сасс в конце собрания, - мы можем либо последовать за одним из отбывающих кораблей, надеясь, что тот приведет нас куда-то, где можно получить полезную информацию, либо торчать здесь и следить за происходящим, чтобы потом доложить об этом Флоту, либо попытаться сорвать эвакуацию базы, как только эта операция начнется. Хотела бы я знать, куда направилась та посудина.
Через два часа позвонил Курральд и попросил о встрече. Сассинак согласилась, и хотя он больше ничего не сообщил, она не удивилась, увидев подозреваемую стюардессу входящей вместе с майором в ее кабинет.
Истина оказалась недалека от того, что предполагал Курральд. Селес, родившись неприспособленной к сильной гравитации, едва не умерла в первый же месяц жизни. Дед девочки велел матери убить ее, но эта женщина уже потеряла двух детей и хотела дать третьему шанс. Послеродовое лечение не подействовало, и двухмесячного ребенка отправили на Палун, к младшей сестре матери. Но и там девочка росла заморышем - кузены безжалостно дразнили ее, когда она не могла так же быстро и ловко, как они, бегать и карабкаться по скалам, или когда она свалилась с дерева и сломала лодыжку. Во время ее единственного детского посещения Дипло ей понадобились адаптационные костюмы, которые носили "легковесы", и она была вынуждена постоянно слушать ворчание деда. Он утверждал, что Селес их разорила не только стоимостью лечения и жизнью на Палуне, но и самим фактом, что в их семье родился "атавист". Они потеряли честь - лучше бы она умерла при рождении. Отец Селес отказывался говорить с дочерью и даже не смотрел на нее; а у матери теперь было двое "нормальных" детей - крепких мальчуганов, которые сбили Селес с ног и сидели на груди ее защитного костюма, пока мать не позвала их, - проблемы с дочерью явно были ей не нужны.
В школе на Палуне Селес обучали активные сепаратисты, которые использовали ее слабость как пример того, почему жители тяжелых миров должны избегать контактов с "легковесами" и ФОП. Один из этих недоумков и назвал ей единственный способ, которым "атависты" могут оправдать свое существование, - доказать свою преданность интересам тяжелых миров, став шпионом в доминирующей "легковесной" среде.
В расчете на это Селес попросила медицинской эвакуации в мир нормального притяжения, что ей было быстро обеспечено. Ее взяли под опеку государства и направили в школу-интернат на Кейси.
Сассинак подумала, что Селес поступила в интернат примерно в том же возрасте, в каком она сама стала посещать флотскую подготовительную школу, - быть может, с разницей в год, не больше. Но у Селес не было Абе - не было наставника, который руководил бы ее действиями. Будучи крупнее и сильнее остальных учеников (хотя слабее своих сверстников из тяжелых миров), Селес считала себя изгоем. Пытался ли кто-нибудь с ней подружиться? Едва ли. Хотя тяжеловатое лицо девушки вовсе не было таким уж безобразным, из-за мрачного выражения и застывших черт она выглядела куда глупее, чем была на самом деле. Селес призналась, что у нее дважды были неприятности из-за драк, хотя она не была зачинщицей. Люди не любили "тяжеловесов" - они не доверяли Селес и постоянно задирали ее. Слыша в голосе девушки нотки жалости к самой себе, Сассинак в душе находила оправдание для ее недоброжелателей - никто не любит угрюмых нытиков.
Селес закончила школу, еще сильнее убежденная в несправедливом устройстве мира и горящая желанием оправдать себя перед родственниками"тяжеловесами". В таком настроении она поступила во Флот и в первый же отпуск после соответствующих тренировок отправилась на Дипло. Семья отнеслась к ней с презрением - они отказывались верить, что она в самом деле намерена стать агентом тяжелых миров. Если бы у нее были способности, то ее завербовала бы регулярная разведслужба. А что она сможет сделать в одиночку? Дед назвал Селес бесполезным заморышем, мать на сей раз утвердительно кивнула, а младшие братья радостно ухмыльнулись. "Сначала прояви себя, - рыкнул дед, - а потом приезжай требовать похвал".
По обратной дороге на космодром Селес купила килограмм яда - на Дипло его продавали свободно, и она посчитала, что на "тяжеловесов" он не действует. Она собиралась отравить всех "легковесов" экипажа корабля, на котором будет служить, передать его "тяжеловесам" и таким образом доказать...
- Ровным счетом ничего! - прервал ее майор Курральд, с трудом державший язык за зубами во время столь эмоционального повествования. - Вы хотели, чтобы "легковесы" подумали, будто мы все дураки или полоумные? А вам не приходило в голову, что большинство из нас считают благом наше пребывание в ФОП, в одной компании с "легковесами"?
Лицо девушки было красным, а руки дрожали, когда она положила на стол Сасс мятый, сложенный в несколько раз лист бумаги.
- Я... я все знаю. Я знаю, что вы убьете меня. Но я хочу, чтобы меня или хотя бы мой прах - похоронили на Дипло. В правилах сказано, что вы обязаны это сделать. А еще, чтобы вы отправили это послание.
Письмо было таким же жалким и бессвязным, как и весь ее рассказ. Оно начиналось словами "Во имя справедливости и нашего правого дела...". Потом излагались извращенные трактовки некоторых исторических событий (например, беспорядки на Гелвее не были вызваны предубеждениями против "тяжеловесов" - они вообще в них не участвовали, если не считать отряда полиции) и столь же сомнительная теология (по крайней мере, Сасс никогда раньше не слыхала о Боге Дарвине) с целью представить отравление невинных людей, включая "тяжеловесов", "актом чистого неповиновения, который сожжет меня, осветив всю Галактику".
Сассинак искоса посмотрела на Курральда, который в этот момент выглядел воплощением свирепости "тяжеловесов". Она не сомневалась, что ему очень хочется стереть Селес в порошок. Сама Сасс испытывала схожие желания в отношении семьи стюардессы. Возможно, девушка не блистала умом, но она вполне могла бы добиться успеха в жизни, если бы родственники не убедили ее в своей полной безнадежности. Взяв бумагу, Сассинак положила ее в папку с материалами расследования, потом снова взглянула на Селес. Может ли из нее получиться что-то хорошее? Во всяком случае, следовало попробовать.
- Вы абсолютно правы, - заговорила Сасс, не сводя глаз с лица девушки. - Капитан, действуя в чрезвычайных обстоятельствах, имеет право казнить любого, кто представляет собой угрозу для судна. Да, я могла бы уничтожить вас, не слушая никаких оправданий. Но я не стану этого делать. - Челюсть Селес отвисла, а руки задрожали еще сильнее. - Вы не заслуживаете быстрой смерти и нимба мученицы благодаря вашему сомнительному подвигу. - Сасс постучала по папке. - Флот потратил достаточно много денег на ваше обучение - куда больше, чем ваша семья на лечение и отправку на Палун. Вы в долгу у Флота и у своих товарищей по кораблю, которых едва не убили. Включая майора Курральда.
- Я... я не знала, что яд может навредить "тяжеловесам", - взмолилась Селес.
- Молчать! - Окрик Курральда сразу заставил девушку умолкнуть. Сассинак искренне понадеялась, что он никогда не заговорит с ней подобным образом, хотя она, конечно, смогла бы это пережить. - Вам же не пришло в голову попробовать яд на себе, верно?
- Но я ведь не чистая...
- Вы хотите сказать, не святая, - вмешалась Сасс, прежде чем Курральд зашел слишком далеко. - В том-то и дело, Селес. У вас было тяжелое детство, но у многих из нас тоже. Люди скверно обращались с вами, как и со многими из нас. Но ведь это не повод для отравления людей, не причинивших вам никакого вреда. Если вам приспичило кому-то отомстить, то почему не вашей семье? Они отравили вам жизнь больше, чем кто-либо еще.
- Но я... Но они...
- Да, они ваша родная семья. Но Флот тоже пытался стать вашей семьей и мог бы это сделать. Однако вы совершили то, что мы не можем проигнорировать: вы убили человека, Селес, причем не в честном бою, а трусливо, из-за угла. Возможно, когда мы вернемся, трибунал проведет психиатрическую экспертизу...
- Я не безумна!
- Вот как? Вы стараетесь угодить тем, кто изводил вас год за годом, и травите ядом ваших друзей - мне это кажется полнейшим безумием. Вы, несомненно, виновны, но, если я накажу вас, другие "тяжеловесы" могут подумать, что я сделала это из-за ваших генов, а не из-за ваших поступков.
- "Тяжеловесы" должны выйти из ФОП и сами заботиться о себе, - упрямо пробормотала Селес. - Нам Федерация никогда не помогала.
Сассинак посмотрела на Курральда, чье лицо, являвшее собой маску презрения и отвращения, слегка смягчилось, и кивнула:
- Думаю, майор Курральд, мы столкнулись с комбинацией юридической и медицинской проблем. При сложившихся обстоятельствах необходимо вмешательство психиатров, и я не хочу отдавать под суд эту молодую особу до получения результатов медицинской экспертизы.
- Вы думаете, этого хватит для...
- Для смягчения приговора, а может, и для вердикта о невменяемости. Но это вне пределов моей компетенции; моя первейшая забота - свести к минимуму причиненный ею вред и сохранить доказательства.
Глаза Селес испуганно забегали.
- Но я... Я требую...
Сассинак покачала головой:
- Селес, если трибунал в свое время приговорит вас к смерти, я прослежу, чтобы ваше заявление передали вашей семье. Но в настоящий момент я не вижу альтернативы взятию под арест и временному заключению. - Она связалась с лазаретом и кратко переговорила с врачом. - Майор Курральд, я могу вызвать охранника, чтобы отвести ее, или...
- Я сам сделаю это, - отозвался военный.
Сассинак почувствовала, что жалость наконец полностью вытеснила отвращение:
- Благодарю вас. Думаю, с вами ей будет спокойнее.
"И по многим причинам", - подумала Сасс. Размеры и уверенное поведение полностью адаптировавшегося "тяжеловеса", закаленного в боях, выбросят из головы Селес любые мысли о побеге, и у него на глазах она вряд ли будет закатывать истерики.
Менее чем через час офицер медслужбы сообщил, что считает Селес способной на самоубийство и насильственные действия.
- Она висит на ниточке. Такие записки в духе террористов с Гелвея. Девушка может сорваться в любую минуту и, будучи запертой в камере, наверняка что-нибудь натворит. Я хочу, чтобы ее взяли под медицинское наблюдение.
- Не возражаю. Пришлите документ мне на подпись и проследите, чтобы ничего не произошло с ячейкой для холодного сна. Я не хочу никаких подозрений в отношении нашей деятельности.