Специальный "Словарь по этике" (М., 3981) так определяет, что такое этикет: "ЭТИКЕТ (фр. etiquette - ярлык, этикетка) - совокупность правил поведения, касающихся отношения к людям (обхождение с окружающими, формы обращения и приветствий, поведение в общественных местах, манеры и одежда)". Действительно, этикет выражается в самых разных сторонах нашего поведения. Например, этикетное значение могут иметь разнообразные движения человека, позы и положения, которые он принимает.
Сравните вежливое положение лицг-м к говорящему и совершенно невежливое - спиною к нему. В этикетных целях мы часто используем предметы (приподнятая шляпа, преподнесенные цветы...), особенности одежды (выбор праздничной, траурной или будничной одежды хорошо показыгает, как мы понимаем обстановку, как относимся к другим участникам общения). Самую важную роль в этикетном выражении отношений к людям играет наша речь. Всем известны специальные словесные формулы вежливости типа Здравствуйте! Извините, пожалуйста! Будьте любезны... Спокойной ночи!
Значит, у этикета есть словеснке (или вербальные - от лат.
verbalis "словесный") и несловесные средства.
Вспомним, как в известной повести Л. И. Лагина впервые появляется перед Волькой Костыльксвым старик Хоттабыч:
- Апчхи! - оглушительно чихнул неизвестный старичок и пал ниц.Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок!
Словесно выраженное приветствие сочетается здесь со старинным невербальным знаком почтения и покорности - с особой этикетной позой благодарного за свое спасение джинна. В общении часто используют словесные и несловесные средства одновременно, нередко для выражения одного этикетного содержания.
Точно определить это содержание не всегда легко. Например, что означает подмигивание? Конечно, это далеко не самый изысканный из знаков этикета, а в отдельных случаях подмигнуть - значит поступить невежливо. Но тем более интересно посмотреть, для чего люди пользуются этим знаком.
В повести С. Д. Мстиславского "Грач - птица весеяпяя" есть такой эпизод. Н. Э. Бауман попадает в Лукьяновскую тюрьму и встречает там своих товарищей-революционеров, готовящихс к побегу. Во время беседы они вдруг мгновенно зажимают Бауману рот, скручивают его, валят на пол и тут же освобождают.
Бауман не понимает, в чем дело. Он поднимает потемневшее от обиды лицо, замечает охранника, становящегося под грибок, и в этот момент товарищ подмигивает Бауману.
Литвиненко подмигнул чуть заметно - и Бауман понял. Секундная глупая обида рассеялась без следа. Он спросил тихо, улыбнувшись всегдашней мягкой улыбкой:
- Генеральная репетиция?
Подмигивая человеку, ему показывают, что в данной ситуации считают его своим, подчеркивают, что солидарны с ним. Можно ли подмигнуть тому, на кого сердишься, кому хочешь выразить свое недовольство? Конечно, нет!
Бауману подмигнули, и он должен был найти такое объясненле действиям товарищей, которое не противоречило бы содержанкг.
подмигивания. Бауман легко догадался: во время побега придетс снимать охрану, товарищи готовятся к этому, раскрывают ему свой план.
Важно учитывать, что подмигивание, как и похлопывание по плечу, выражает фамильярные отношения, поэтому подмигивать людям, с которыми нас не связывают такие отношения,- совершенно недопустимо. Кроме того, имеющим более высокое (в широком смысле этого слова) положение, например человеку значнтельно старше нас, подмигивать нельзя: подмигивают не более чем равным. Вы, конечно, заметили, как нелегко передать словами содержание подмигивания, такого простого этикетного действия.
Это возсе не случайно. Каждое средство общения хорошо приспособлено к тому, чтобы передавать прежде всего свой тип значений.
В языке непосредственно выражаются мысль, человеческое сознание; кроме того, язык универсален: трудно назвать условия, в которых нельзя было бы им воспользоваться. И все же нам нередко приходится привлекать в помощь речи другие средства. В своей области знаки этикета тоже удобнее. Общаясь с людьми, мы так или иначе оцениваем отношения с ними, подводим эти отношени под определенный тип, регулируем их. Это и есть та особая область, в которой удобны средства этикета, для которой они существуют.
"Часто приходится слышать от ребят и взрослых,- рассказывает писатель С. В. Михалков,- что многих интересует проблема поведения, другими словами - советского этикета. Хорошие манеры, не равнозначны ли они жеманству?
И что же? Некоторые запальчиво заявляют: "Одно дело манеры, другое истинная душевная красота. Плевали мы на разные ломанья-кривлянья, подавай нам духовную красоту, а не притворство, этикеты! Князья-графы выискались... Была бы душа хорошая - остальное приложится".
Другие оправдываются: "Да нет, мы не князья-графы, но хамство оскорбляет, травмирует, нервную систему расшатывает, так что давайте, товарищи, будем взаимно вежливы".
Конечно, бывает, что за внешней грубоватостью скрываетс тонкая и нежная душа. А если бы этой внешней грубоватости, положим, не было, разве тот же человек не выиграл бы в наших глазах? Случается, конечно, и наоборот: хорошие манеры прикрывают черствость и бессердечность. Но тут нужно обращать свое внимание именно на черствость и бессердечие, а не на внешние благопристойные манеры, их прикрывающие.
Наконец, между этикетом и жеманством в сознании некоторых возник знак равенства. Хотя тут - обратная зависимость: жеманничанье часто начинается с невоспитанности".
В каждом обществе отношение к людям выражается в своих правилах поведения. Они составляют часть культуры общества и тесно связаны с общественным строем. В обществах, основанных на угнетении одних классов другими, этикет, с одной стороны, ярко передает отношения зависимости, неравноправия, а с другой,- обычно бывает чрезвычайно усложненным, формальным и лицемерным. Советский же этикет гораздо проще и естественнее, потому что у нас внешнее выражение уважения к людям - вежливость отражает по-настоящему гуманные человеческие отношения, присущие коммунистической нравственности. Наблюда многообразные проявления этикета, вглядываясь в его подчас неожиданные причудливые формы, не будем забывать об этом важном отличии.
ПОЧЕТ ПОЧЕТУ Р03HЬ
Можно ли измерять отношения между людьми? Конечно. Есть отношения равенства и неравенства, близкие и далекие, теплые и холодные, легкие, тяжелые, натянутые и т. д. Практически мы все время измеряем их и пользуемся результатами измерений. Но линейка, термометр и даже точные весы в данном случае бесполезны, хотя в принципе челевеческие отношения измеряются так же, как и все другое: посредством сравнения; а с помощью этикета выражают результаты измерений.
Вы, наверное, не раз слышали о знаменитой семье венецианских купцов-путешественников Поло, а может быть, и читали повесть советского писателя и исследователя В. Шкловского "Земли разведчик", посвященную Марко Поло. Рассказы Марко о виденном и слышанном во время его долгих странствий составили замечательную книгу "О разнообразии миров", которая живет вот уже семь столетий и, наверное, еще очень долго будет жить, привлекая к себе внимание ученых и людей просто любознательных.
Заглянем в нее и мы.
Вот как описывает Марко Поло пир при дворе пятого монгольского великого хана Хубилая (1215-1294):
На пиру великий хан за столом сидит вот как: его стол много выше других столов; садится он на северной стороне, лицом на юг; с левой стороны возле него сидит старшая жена, а по правую руку, много ниже, сыновья, племянники и родичи императорского роду; а головы их приходятся у ног великого хана; а прочие князья садятся за другие столы, еще ниже. Жены рассаживаютс точно так же. Жены сыновей великого хана, его племянников и родичей - с левой стороны, пониже, а за ними, еще ниже, садятся жены баронов и рыцарей. Всякий знает свое место, где он должен сидеть по порядку, установленному великим ханом...
Еду и питье великому хану подают многие князья, а рты и носы у них, скажу вам, прикрыты прекрасными шелковыми да золотыми тканями, чтобы дух и запах не касались пищи и питья великого хана. Когда великому хану пить, инструменты играют, а тут их многое множество; а возьмет великий хан чарку в руки, все князь и все, кто там, становятся на колени и низко кланяются.
После того великий хан пьет, и всякий раз, когда великий хан пьет, повторяется то же самое.
Если бы даже нам с вами совсем ничего не было известно об общественных отношениях в государстве Хубилая, то и тогда мы могли бы судить о них, увидев сцену этого пира. Весь этикет пира у великого хана с поразительной точностью передает неравенство пирующих и ступени этого неравенства. Знаки почтени направлены здесь только в одну сторону, снизу вверх, к вершине той пирамиды, которую венчает собою великий хан. Высота общественного положения человека прямо передается на пиру высотой его места за столом и расстоянием до великого хана, причем "ближе" равно "выше", а "дальше" "ниже". Существенно и положение справа или слева от него: слева места для женщин.
Этикет подчеркивает, делает наглядным социальное неравенство. Шесть столетий спустя после описанного ханского пира, в одном из глухих городков дореволюционной России наблюдения над тем, кто какое место занимает, заставляют маленького Сережу Кострикова впервые задуматься о неравенстве людей, о лживости религиозной морали. Откроем повесть А. Голубевой "Мальчик из Уржума". Сереже пришлось петь в церковном хоре.
Он заметил, что люди побогаче и понаряднее стояли в церкви впереди. За ними шли люди попроще, а нищие в лохмотьях теснились в дверях, в уголках, а то и на паперти. С правой и с лгвой стороны около амвона красовались два глубоких кресла, обитые зеленым плюшем, и перед креслами на полу были разостланы пестрые коврики.
Сергей видел, как в воскресенье за обедней и за всенощной эти места неизменно занимали одни и те же люди: два уржумских купца с женами и детьми. Когда поп выносил крест, купцы всегда прикладывались первыми, а за ныли выстраивались гуськом остальные прихожане.
"Почему это так? - раздумывал Сергей.- Нарочно так делают или нечаянно получается?"
Как-то раз утром, перед началом обедни, на купеческий коврик встал подслеповатый старик,- видимо, николаевский солдат,- в военной фуражке с полинявшим верхом и с сучковатой палкой в руке. К нему сейчас же подошел церковный староста и что-то сказал.
Старик заторопился и сошел с ковра.
Сергей, который все это видел, при случае спросил у церковного старосты Чемекова, в чем тут дело.
- У каждого в жизни свое место имеется, малец!
Мертвые и те на кладбище по порядку положены. Кто поважнее да побогаче - к церкви поближе, а бедные могут и подальше лежать, у изгороди. Ну, а здесь как-никак - живые люди, понимать надо! - ответил церковный староста.
Из этого ответа Сергей так ничего и не понял и решил спросить об этом как-нибудь на уроке закона божия у батюшки. Ведь он сам говорил ученикам, что церковь - дом господень и что перед царем небесным все люди равны!
Равны, равны, а одни, небось, в креслах сидят, а другие на паперти топчутся!..
Ценность, относительный вес человека определяются в феодальном обществе сословной принадлежностью, в капиталистическом - богатством и только в социалистическом - подлинными достоинствами человека, его заслугами, его вкладом в общее дело.
Этикет подчинен сложившейся системе ценностей, отражает, закрепляет ее. Принимать этот этикет, выполнять его предписани означает принимать существующую систему ценностей и тем самым признавать себя членом данного общества, В торжественной, траурной и всякой другой церемонии взаимное расположение людей (кто за кем следует в процессии, где сидит за столом и т. д.) легко получает этикетное значение и передает равенство или неравенство участников церемонии, то есть отношения "выше", "ниже", "равный". Если частные лица и могут пренебречь иногда возникающими при этом недоразумениями, то официальные представители коллективов, организаций и тем более государств, например дипломаты, такой возможности не имеют. Ведь проявленная по отношению к ним мера уважения не есть их личное дело. История дипломатии знает немало споров по поводу мест, занимаемых представителями разных стран при исполнении той или иной церемонии.
Иногда дело доходило до вооруженных столкновений. Французский дипломат Жюль Камбон описывает один из конфликтов, возникший при въезде нового посла. По прежней традиции все послы выезжали навстречу новому дипломату и затем сопровождали его к дому, стремясь занять в растянувшейся процессии наиболее почетное место. Это и приводило к столхнсвешьчм. "В 1661 году в Лондоне во время въезда шведского посла слуги испанского посла графа Ваттевиля поссорились с лакеями французского посла графа д'Зстрада и перерезали постромки у его коляски; были пущены в ход шпаги, и много французов, испанцев и англичан было убито на месте".
Лишь постепенно сложились правила современного дипломатического этикета, значительная часть которых связана с установлением и выражением старшинства, или первенства, среди членов дипломатического корпуса. Эти правила, в создании которых важную роль сыграли специальные международные соглашения, получили название дипломатического протокола.
В России в старину почетное место за столом называлось "верхним", а наименее почетное - "нижним". Теперь нам с вами понятно, что эти названия не случайны. В некоторых вариантах былины "Илья Муромец и Соловей-разбойник" поется о том, как вначале Илью Муромца, приехавшего ко двору князя Владимира, не оценили по достоинству: на пиру князь и богатыри посадили его "на нижний конец, на меньшее место". Но вот все узнают о подвиге Ильи, видят плененного Соловья-разбойника, проверяют силу его посвиста, и положение становится другим: