-- Ты почему такой грустный? -- тонкий мальчишеский голос вывел Мишеля из задумчивости.
-- Я не грустный, я задумчивый, -- Майкл повернулся на голос и невольно улыбнулся, видя курносое веснушчатое круглое лицо пацана, окаймленное давно не стрижеными льняными лохмами. -- Тебя как зовут?
-- Санька. А тебя?
-- Майкл. Можно -- Мишель.
-- Мишка?
-- Можно и так.
-- А ты новенький. К кому-то в гости приехал?
-- Скорее -- просто приехал. Ни к кому.
-- И остановиться негде? -- и, получив утвердительный кивок, -- Так пошли ко мне.
-- Родители ж заругают! Скажут: "Ну вот, привел с улицы неизвестно кого. Обормота."
-- Что они, психованные, что ли?! Пойдем, хватит стесняться, как девчонка!
Родители действительно ничего не сказали, приняли радушно, словно родного. И с расспросами тоже не торопились. Ограничились Санькиным объяснением: "Это -- Миша. Прибыл издалека, а остановиться негде, родичи поразъезжались."
Первым делом Санькина мама усадила обоих мальчишек за стол. "Надеюсь, молодые люди не побрезгуют домашним борщом?"
Саня с некоторым скрытым удивлением поглядывал на Майкла, который впервые в своей жизни попробовал настоящий домашний борщ, и блюдо это ему так понравилось, что уплетал он за обе щеки. Сам же Санька деликатно "поклевал" и скорей потянулся к компоту...
Несмотря на круглолицесть, Саня был худеньким стройным мальчишкой. Пожалуй, даже слишком худым. Но это ни капли не убавляло его жизнерадостность, и сразу после обеда он потащил своего нового друга на речку, купаться. Вода была теплой, словно парное молоко.
-- Ты хорошо плаваешь?
-- Не жалуюсь.
-- Тогда давай до пристани! Наперегонки!
Дощатая пристань темнела вниз по течению, и крохотные отсюда лодочки прыгали на волнах у причала. Раз в неделю туда приставал пароход, привозивший почту, газеты и кого-нибудь из пассажиров. И тогда смотритель пристани -- симпатичный такой дедушка -- гонял купающихся ребят подальше: как бы под гребные колеса не угодили! В остальное же время мальчишки плескались прямо между темных мокрых свай причала, наслаждаясь летом и прекрасной волной.
Мишель старался изо всех сил, но Саня оказался проворней и сразу же вырвался вперед. Он летел, как торпеда, рассекая невысокие волны, и вскоре уже хлопнул ладонями по борту ближайшей лодки. Секунду спустя хлопнули о борт лодки ладони Майкла.
Не было ни капли печали у проигравшего, не было и тени зазнайства у победителя...
Позже Саня познакомил Мишеля со своими друзьями -- и они теперь днями то пропадали на речке, то запускали воздушных змеев или собирались вечером дома у Сани, в том самом лазурно-синем домике с белым резным узором, и рассказывали друг другу удивительные истории. И часто, когда была его очередь, Мишель то пересказывал истории Артагорта, то начинал вспоминать свои приключения, порой смешные, но чаще-таки грустные, и мальчишки сидели, разинув рты, и затаив дыхание слушали о Воинах Сновидений, Живом Доме и коварном демиурге, назвавшем себя Единым. И перед их глазами проплывали битвы и войны, снова и вновь люди до последнего боролись за свободу постаревшего и утратившего силы свои Учителя, снова голгофа ждала Золотоглазого, вновь нуменорский король хитростью в тонко продуманном плане свергал власть валар, снова Абадонна дергал за тонкую ткань мира, сокрушая колонны и храмы, перемешивая маяки и дома. И никто не считал это выдумкой! Ребята негодовали, слушая о предательстве Курумо, смеялись над нашествием Королевы Кошек, представляя себе этот скандал на благословенной земле...
И только раз Илья -- тот мальчишка в оранжевых трусиках, что в первый день лихо так мчал на велосипеде -- спросил у Мишки: "А шрамы еще болят, Золотоокий?"
Мишель хотел отшутиться, но не посмел, понял страшное: ВИДИТ! И ответил честно:
-- И не только на погоду. Как на небе бардак -- сразу Единый напоминает о своем существовании. Правда, когда очутился здесь -- почти не дергают...
-- Но "почти" -- не значит "совсем"...
Илья приложил свою горячую ладошку к рубцам на животе Мишеля и зашептал что-то под нос. Мишель не стал прислушиваться, он просто лежал и наслаждался теплом, ласковым прикосновением и -- друзьями вокруг. Ночью снились сады Ирмо, не раздавленные еще злым роком, не испепеленные в мести Пришедшего. А наутро с изумлением увидел, что от шрамов не осталось и следа!
-- Это Илюшка! Он и не такое умеет! -- радостно пояснил Санька. -- А еще он так же вылечил когда-то Лата, когда тот сломал ногу!
От таких слов сновидящий просто обалдел: среди всех знакомых ребят Майкл не мог припомнить ни одного Лата. А поверить в то, что Илька лечил ногу Изначальному -- тут уж пардон! Да вообще -- знают ли в этом мире, что где-то в дебрях Вселенной есть Отряд "Звездный Ветер" и его командор, бывший Лорд Ночи Лат?.. И, почти не стесняясь, мальчишка сообщил первую часть своих сомнений другу.
-- А ты и не мог бы его знать! -- ответил Санька. -- Он в этом году к нам еще не приезжал. Но -- скоро будет! Вот тогда мы накатаемся на шлюпках!
Глава 10
Славику понравилось бродить с новыми друзьями. В конце-концов, рядом с двумя рыцарями и их клинками можно не применять магию для собственной безопасности. А магичить юный контрабандист теперь опасался всерьез: он никак не мог забыть неприятностей под дождем... Да еще -- можно часами слушать рассказы Эльрика, потихоньку перенося их на кристаллы... А эта информация палантирами не добывается: ну не находят они никакого Мельнибонэ! То ли далеко оно слишком, то ли название произносится не так... Вон, За Гад Дум палантир тоже разыскивать не желает... А "Обитель Лориена" -- сразу показывает...
Жаль, что Эрхон не делится воспоминаниями. Говорит -- злые и неинтересные они... Действительно, любопытно было б узнать, что ж за воспоминания это такие, что злыми кажутся даже после рассказов мельнибонийца? Ладно, сейчас не хочет -- когда-нибудь к слову проговорится... Или будет занесен в список "неперспективных источников информации" -- его Славик давно подумывал завести, да все надобность отпадала...
И еще было у странствующих рыцарей одно полезное свойство: они имели при себе множество звонких монет, и щедро угощали странствующего с ним мальчишку, стоило лишь заглянуть в трактир. О, а вот и очередной трактир, легок на помине!
На этот раз рыцари, кажется, решили пройти мимо. Действительно, не всякого привлечет трактир, если на его стене реклама игровых автоматов, "расположенных в фойе". Но с другой стороны -- когда еще следующий подвернется? И Славик демонстративно вздохнул:
-- Эх, и чего это я Мерлина не послушался! Хоть и гад он, но на этот раз был прав! И на фиг мне было те палантиры распродавать?! Теперь все знают все, а я без работы остался! Во, последние остались, -- и с этими словами он достал новенькие однокупонники, оставшиеся в его кармане со времен Великого Помешательства, когда Директ-Коммендатура нашлепала этого бумажного добра пачками: -- С этим только в туалет ходить!
Эльрик щелкнул пальцем по желто-коричневым бумажкам:
-- Да, бедняга, за что ж ты теперь пить будешь?
-- Да вы че?! -- праведным гневом разразился контрабандист: -- Денег нет -- и я бросил! Да и пил я -- чтоб забыть одно... один инцидент... И почти забыл... Тут другое: долгоните пару золотых, я тут одному задолжал, давненько уже...
Ничтоже сумняшеся, мельнибониец достал кошелек:
-- На, держи...
-- Оу! А пять можно?
-- Ладно...
-- Ну ладно -- так ладно, давайте эти десять!
-- А полетать?.. -- и сопроводительный пинок направил юного нахала прямиком в двери трактира...
Открывая головой двери, паренек прокричал:
-- Да вы что, мужики, ХИБА Ж ЦЭ ГРОШИ?!
-- Будем ждать? -- Эрхон посмотрел на Эльрика.
-- Не-а. Не стоит. Сам нас найдет... О ведь все мечтает раскрутить тебя на информацию.