- Вот что, мужики, по-моему, вариант, предложенный Аркашей, назрел.
- В смысле? - не понял Гоша, уже давно забывший, о чем шла речь.
- В смысле махнуть к нему на дачу, - пояснил Витька. - По дороге завернем на мою, а у меня там два литровых пузыря водки "Абсолют".
- А телки? - спросил Мишель, всегда остро озабоченный сексуально, независимо от количества выпитого.
- Ты че, давно в Барвихе не был? Там с девочками не проблема, - со знанием дела заявил Гоша.
"Волгу" Аркашкиного отца решили не трогать - Витька предоставил свои "Жигули" из соображений удобства и вообще.
Неожиданно возникло осложнение. Стартер отчаянно крутился, грозя посадить аккумулятор, а двигатель даже не чихал.
- Погоди, урод, не крути, - сказал Аркадий. - Дай подумать, что это может быть.
Задумались все. Давид задумался тоже и внезапно почувствовал, что нет ничего важнее на свете, чем здесь и сейчас завести эту машину. Он никогда не был водителем и даже не изучал устройство автомобиля - так, где-то что-то слышал на уровне среднеэрудированного человека. А сейчас вдруг увидел свечи. Он четко представил себе их конструкцию, место расположения, и ему ужасно не понравились покрытые копотью, совершенно черные и словно жирные от масла контакты.
- Витька, - проговорил он незнакомым самому себе голосом, - у тебя, наверно, свечи забросало.
Витька вздрогнул, потому что был трезвее других. Спросил удивленно:
- А ты откуда знаешь? Вообще, очень может быть. Вчера холодно было, я прогревался долго, а потом забыл подсос выключить, так весь день и ездил.
- Ну ты и козел, - ласково пожурил Аркадий, которого уже начало развозить. - Значит, ща вывинтим и будем прокаливать, это же как два пальца...
- Ну тогда мы никуда не поедем, - заныл Мишель. - Фигня это все. Я пошел домой.
- Спокойно, ребята, - проговорил Давид все тем же замогильным голосом. - Не надо ничего вывинчивать, я их так почищу. Помолчите минутку.
Он еще раз представил себе эти аспидно черные контакты, мысленно надвинулся на них глазами и несколько раз с усилием моргнул. Веки его отяжелели, ресницы, казалось, загнулись внутрь и глаза отчаянно защипало. Но он уже видел, что дело сделано. Контакты заблестели праздничной чистотой надраенного металла. Давид крепко зажмурился, инстинктивно потер глаза кулаками. Потом отнял руки и с ужасом обнаружил полоски черной сажи на первых фалангах обоих указательных пальцев.
- Все? - спросил Витька полуиронично-полуиспуганно.
- Все, - сказал Давид. - Заводи.
Общее оцепенение прошло, но тишина сохранялась: все пятеро ждали, и каждый готовился выдать какую-нибудь плоскую остроту типа: "Факир был пьян...".
Но фокус удался. Машина завелась, что называется, с полтычка. Все радостно загалдели и полезли внутрь, не выказывая особого удивления. Чего не бывает в жизни!
- Да ты у нас медиум, Дейв! - гоготал Аркадий, приобняв Давида.
А Гоша заметил:
- Деточка, все мы немножко медиумы. Особенно когда дадут стакан. Вот сейчас еще пузырь раздавим, и я начну глазами машины тормозить.
- Ты лучше пару клевых телок тормозни, - посоветовал Мишель.
А у поста ГАИ на Рублевке чуть было все не сорвалось. Длинный худощавый инспектор в белоснежных крагах взмахнул полосатым жезлом, и Витька, естественно, остановился. Других машин поблизости видно не было, и косить под дурачка, мол, товарищ милиционер, я думал, это не мне, не представлялось возможным. Восемьдесят километров в час на правительственном шоссе превышением скорости обычно не считается, да и шесть человек в "Жигулях", в общем, ерунда, но придраться, конечно, могут к любому - такова селява - и пятерку на штраф друзья бы все вместе безусловно нашли. Беда была в другом: даже от Витьки, который вполне уверенно держал руль, пахло за версту.
- Ну что, ребята, - спросил Витька мрачно, - кто самый трезвый? Кто вместе со мной пойдет разбираться?
- Трезвых поищи в другом месте, - ответствовал Гоша. - А здесь нужен тот, кто отбрехаться сумеет. Посмотрите, мужики, у кого хотя бы паспорт с собой, чтобы щегольнуть фамилией. Постовой-то местный, не может наших предков не знать.
Все призадумались. Однако Мишель, портрет дедушки которого в числе четырнадцати высших лиц государства трудящиеся носили на демонстрациях по всем праздникам, не имел при себе даже студенческого билета. Витькин папа из ВЦСПС и отец Мавра - скромный союзный министр - для гаишника вряд ли высоко котировались. Гошины родители работали в МИДе, но, похоже, были теми еще дипломатами, а значит, фамилии их вообще глубоко законспирированы, так что наличие Гошиных документов рояли не играло. Некоторая надежда оставалась на Аркадия - фамилию одного из самых главных генералов МВД милиционер должен был помнить. Но уж больно пьян был сам Аркадий, а к тому же вместо мидовского пропуска любил он таскать с собой гэбэшную ксиву, то есть курсантский билет Высшей школы КГБ, а это не совсем те корочки, которые надо показывать ГАИ...
- Знаю я здешних ментов, - процедил Витька. - Бывает, на такого нарвешься, ни деньги, ни фамилия не помогут, им бы только дырку тебе проколоть и протокол составить. Тут один с Иркой Андроповой ехал, так все равно штрафанули и права отобрали.
- Брехня, - вяло откликнулся Гоша.
- Не брехня, - возразил Мишель, - просто менты Андропова не любят с давних пор...
И пока они трепались, так и не решив, кому выходить на встречу со стражем порядка, тот подошел сам, вплотную подошел, нагнулся к Витьке и козырнул. Витька приоткрыл окошко наполовину и, не поворачивая головы, чтобы не дай Бог не дыхнуть гаишнику в лицо, протянул документы. Смешно это было: запах в машине стоял такой, словно бутылку водки, бутылку вина и пару пива равномерно разлили по всем сиденьям и по полу. Инспектор потянул носом воздух и уже приготовился что-то сказать, на ходу меняя тему своего выступления, но...
Давид, сидевший на заднем сиденье слева, успел открыть окно полностью, высунуться и окликнуть:
- Товарищ капитан!
Погоны он в темноте разглядел плохо, но какая разница, главное, чтобы оглянулся, главное - поймать глаза, а дальше... ему секунды хватит.
- Товарищ капитан, я - майор Мелентьев, начальник опергруппы Шестого управления МВД. (Что за чушь?! Почему шестого? Да и есть ли такое? Но "товарищ капитан" с лейтенантскими погонами - теперь он разглядел их смотрит только на Давида и очень внимательно слушает.) У нас - спецзадание. Машина с частным номером - это конспирация. И запах алкоголя для камуфляжа. Очень важное спецзадание, товарищ капитан. Промедление в выступлении смерти подобно. (Ну, это уж он лишнее сморозил, это кажется, из Ильича. Но товарищ капитан проглотил - смотрит, слушает.)
Только не отпускать глаза, только не отпускать!
Инспектор медленно поворачивается, кося по-прежнему на Давида, возвращает документы Витьке, еще раз козыряет, опускает руку с жезлом, и все это молча и как-то нехотя, словно во сне. Наконец инспектор отводит взгляд, и Давид шепчет Витьке:
- Газуй, газуй быстро!
- Что ты ему сказал? - проснулся Аркадий.
На улице ветер. Никто ничего толком не слышал.
- Да так, - замялся Давид, - объяснил, что мы не очень простые люди.
- Дейв у нас медиум, загипнотизировал товарища, - улыбнулся Гоша, оборачиваясь с переднего сиденья.
Хорошо ему там, у него ноги длинные - вот почему Гошу пустили вперед. А Мавр, маленький, худенький, зажатый посередине, почти сползший на пол, заворчал:
- А на кой хрен его гипнотизировать? Менты - они же тупые. Помнишь анекдот, как милиционер проверяет, есть ли спички в коробке?
- Или этот, - оживился Мишель. - Встречаются два мента...
- Да пошли вы!.. - обиделся Аркадий - все-таки из семьи милицейского генерала, но обиделся беззлобно, напоказ, настроение-то у всех хорошее было, от души отлегло.
Только Витька молчал, он слышал лучше всех, от первого до последнего слова, какую лапшу вешал Давид на уши инспектору. И машину он водить начал раньше всех, а потому и понял: такого просто не могло быть. Впрочем, Дейв еще в школе слыл завзятым прикольщиком, любил всякие фокусы, розыгрыши, кажется, и гипнозом увлекался, какую-то старинную книжку по технике внушения приносил - это точно. А теперь... они давненько не виделись, мало ли что он освоил параллельно за годы своей учебы на экономическом. В экстрасенсов всяких Витька особо не верил, но и прожженным скептиком себя не считал. Поэтому теперь он ни о чем не спросил Давида - просто вел себе машину и ждал дальнейших неприятностей. Да, да, именно неприятностей. Вот сейчас гаишник оклемается и кинется звонить на следующий пост. Обязательно позвонит. И тогда такое начнется! Страшно подумать. Оказание сопротивления должностному лицу при исполнении служебных... Не дай Бог! А отец спросит: "Ну и зачем ты брал с собой этого парня? Мало ли что в школе учились! Я тебе говорю: у тебя должен быть свой круг общения. Вечно какие-то электрики и шоферы в доме болтаются. Ты еще женись на уборщице! Влип? Сам виноват". Так оно все и будет, думал Витька.
Но пост у развилки проехали без проблем. И дальше - тоже, до самой дачи. А поганое чувство все не отпускало. И пока в гараж забегал за бутылками, и пока здорового черного терьера Бима, выбежавшего из темноты, трепал по голове и холке, мельком поглядывая на светящиеся окна второго этажа, где бабка с дедом, наверно, как раз садились чай пить. Не отпускало тоскливое тянущее чувство: как-то все неправильно, не так, не так. Поэтому одну бутылку открыл прямо на ходу, с треском разрывая фирменную пленку, натянутую поверх алюминиевой пробки, и глотнул жадно прямо из горлышка.