- Банни и Диего направляются сюда; Тишь - единственная кошка, которая выжила в Проходе Мак-Ги - следует за ними по пятам. Нанук встречался с ней, чтобы успокоить и защитить ее в пути, но оставил ее и вернулся к нам, чтобы мы больше не волновались о детях. Он говорит, это поселение должно подойти Тишь. Ей нужно снова почувствовать себя в безопасности.
- И не ей одной. Когда они все должны прибыть? Что говорит Нанук? Я уже начала всерьез волноваться, Шон...
Шон пожал плечами:
- Может быть, к ночи... - Он крепче обнял Яну. - Не стоит тратить силы и идти им навстречу. Нанук говорит, что с ними все в порядке.
- Подожди, Шон, повтори-ка - что значит "единственная кошка, которая выжила в Проходе Мак-Ги"? Только одна? Что случилось с остальными? Я думала, что о кошках заботятся во всех поселениях - так же, как Клодах заботится о своих в Килкуле...
- А они заботятся о ней. Да, для меня это тоже очень важная новость. Поселение, в котором выжила только одна кошка, - это поселение, попавшее в серьезную беду.
- Шон, что там произошло с детьми?
- Вскоре мы это узнаем. - Шон обнимал Яну за плечи, это успокаивало. - Тот факт, что Нанук вернулся к нам, доказывает, что с ребятами все в порядке, что бы ни произошло в Проходе Мак-Ги... Ты лучше посмотри, любовь моя, что я принес тебе на ужин!
С этими словами Шон продемонстрировал двух рыбин в радужной чешуе. Рыбины были длиной в его руку, но при этом заметно толще.
- Прекрасно! У Ардис еще осталось несколько картофелин, к тому же мы разморозили лук и морковь. Когда Банни и Диего доберутся сюда, они наверняка будут голодны и захотят поесть.
- Не меньше, чем мы захотим услышать их новости.
Когда Банни и Диего, бережно несший на руках раненую Дину, в сумерках добрались до поселка, ужин был уже приготовлен; однако к еде приступили не сразу - были и более важные дела.
Банни кивнула в сторону стола, накрытого на шесть человек.
- Откуда вы знали, что мы приедем? - спросила она. - А, знаю! Конечно, это Нанук. Он бежал мимо нас, остановился, чтобы принюхаться, а потом помчался дальше. Правда, мы не видели, чтобы он возвращался.
- Зато он видел вас, - ответил Шон. - Он спешил на помощь оранжевой кошке из Прохода Мак-Ги. Вы не видели ее по дороге?
Однако Банни не ответила, только покачала головой. Все ее внимание было сосредоточено на Дине, которой в этот момент зашивали раны и фиксировали сломанные ребра и заднюю лапу. Ардис хорошо знала свое дело: Дина была в заботливых руках. Ардис наложила повязку и на хвост, однако подозревала, что там могли быть необратимо повреждены нервы. Дина сумела рассказать Диего о том, что после удара посохом по голове человек схватил ее за хвост и ударил о ближайшее дерево.
Диего был мрачнее тучи, пока Ардис не успокоила его, объяснив, что собака непременно поправится, разве что хвост у нее не будет работать. В это время Банни кратко излагала ситуацию, сложившуюся в Проходе Мак-Ги, рассказывала о страхе и покорности тамошних жителей, о тех делах, которые творил Саток, и о чудовищно замурованной пещере.
- О чем умолчала Банни, - начал Диего, когда Фингаард бережно уложил Дину на теплое одеяло у очага, - так это о том, что этот проклятый Саток чуть не сделал с ней самой.
- То, что он сделал с планетой, гораздо страшнее, - возразила Банни, бросив на Диего яростный взгляд; в ее глазах блеснули слезы. - Я смогла спастись, но, дядя Шон, он сделал так, что в Проходе Мак-Ги никто не может разговаривать с планетой!..
- Он хотел изнасиловать тебя! - Диего почти кричал.
- Он уже изнасиловал нашу планету! - крикнула в ответ Банни, уперев кулачки в бока и гневно глядя на Диего.
- Банни! Диего! - Шон произнес их имена тихо, но очень твердо. - Теперь, когда Дина в безопасности, вы можете по очереди рассказать нам подробности о том, что произошло в Проходе Мак-Ги, пока все мы будем есть.
- Совершенно верно, - откликнулась Ардис, подталкивая молодых людей к столу. Фингаард немедленно принес и поставил на стол печеную рыбу. Яна добавила к этому миски с овощами, и вскоре порядок за столом был восстановлен.
- Диего слагает об этом песню, - сказала Банни.
Диего посмотрел на девушку: в его взгляде смешались раздражение, восхищение и возмущение артиста.
- Она совершенно не готова.
- Когда она будет окончена, это будет особенная песня. - Банни одарила его лучезарной улыбкой.
- Когда бы песня ни была готова, мы выслушаем ее очень внимательно, Диего, - успокаивающе заметила Ардис.
- А теперь, пожалуйста, расскажите нам все, как было, - проговорил Шон, возвращаясь к основной теме разговора.
Никто из взрослых не перебивал двух молодых людей, когда те рассказывали обо всем происшедшем в Проходе Мак-Ги; они воздали должное друг другу, а равно и усилиям Крисака. Шон и Фингаард заставили их повторять некоторые моменты например, рассказ о петрасиле и о том, насколько далеко его покрытие простирается в глубь пещеры, а также биографию Сатока - то, что так хитро сумела выведать у него Банни.
- Ты - умная кошечка, - сказал Шон, ласково и одобрительно погладив волосы девушки; увидев, что Диего при этом нахмурился, он взъерошил и его шевелюру и рассмеялся, когда юноша отстранился. - Она - моя племянница, парень. Тебе повезло, что я делю с тобой ее общество!
- Да? - ошеломленно выдохнул Диего.
- Теперь, - Фингаард решил взять беседу в свои руки; его узловатый загрубевший палец чертил круги на деревянной столешнице, - у нас есть враг, за которым следует наблюдать. У нас есть пещера, которая была разрушена. Можно ли чем-нибудь растворить этот петрасил?
- Да, но химические составляющие такого растворителя нельзя найти на космобазе, - ответил Шон.
- Здесь потребовались бы бочки растворителя. - Диего расширил глаза, словно бы пытаясь охватить взглядом все то пространство пещеры, которое нуждалось в восстановлении. - Жутко много.
- Верно, - подтвердил Шон. - А любой растворитель, который сможет растворить и петрасил, возможно, повредит Сурсу больше, чем само это покрытие.
- Если такое можно было сделать в Проходе Мак-Ги, где люди очень похожи на нас - ведь их отличие от нас заключалось только в том, что они были более уязвимы, поскольку у них долго не было шаначи, - озабоченно хмурясь, проговорила Ардис, - то разве нельзя устроить такое где-нибудь еще? Неужели этому Сатоку было так легко обмануть людей и заставить их перестать слышать планету?
- Это мне тоже приходило в голову, - с тяжелым вздохом проговорил Шон. Мы прибыли сюда с особой целью...
Огромная ладонь Фингаарда легла на его плечо.
- Теперь, когда мы знаем, что произошло, мы можем сделать многое, мой друг; ты же сможешь отдаться исполнению своей миссии, которая, как я чувствую, не менее важна, чем эта проблема.
- Значит, вы думаете, что Эйфа и Мал были правы и под морем есть туннель, ведущий на юг от пещер Фьорда? Если они были правы, мы сможем установить связь с южным континентом, возможно, даже торговый путь и при этом обойтись без технологии Компании, позволяющей путешествовать по воздуху, и без ее ледоколов...
Фингаард торжественно кивнул несколько раз:
- Во времена моего отца из пещер выходили существа, рожденные не в море, а на суше - и не здесь, в землях северного континента. Мал послал назад свою кошку-охотника, но она была тяжело ранена. Только та безграничная верность, которую эти существа испытывают по отношению к тем, кого любят, заставляла ее идти вперед, пока она не добралась до нас. Как вы знаете, мы вели поиски и продвинулись довольно далеко, но потолок пещеры обрушился, завалив путь...
На этот раз он покачал головой с печальным сожалением.
- Но мы также не нашли никаких следов Эйфы или ее кошки-охотницы Угрейн, так что, возможно, им удалось продвинуться дальше.
Шон положил руку на руку Фингаарда, заглянул в его озабоченное лицо:
- Теперь, увидев эти места, я полагаю, такая возможность была. Я и раньше собирался отправиться сюда и разобраться, но несчастье случилось раньше и застало нас врасплох. Мы задержались, потом нужно было договориться по поводу Банни, а потом, после лэтчки, когда мы пели в их честь, у меня возникло совершенно четкое ощущение того, что их обоих уже нет. Чувствуя это, я не мог заставить себя прийти сюда. Теперь, увидев туннель, я увидел и саму ситуацию в несколько ином свете. Кто-нибудь мог выбраться наружу на другой стороне. Я должен исследовать эту возможность: это мой долг перед самим собой и перед своей семьей.
Внезапно все застыли: проникая сквозь толщу каменных стен, до них донеслись нечеловеческие вопли; они становились то громче, то тише, то превращались в яростные завывания. Издав утробный горловой рык, Нанук поднял голову; на его морде возникло выражение отвращения и оскорбленного достоинства. Шон вдруг начал смеяться, что как-то не соответствовало чудовищной какофонии снаружи.
- Почему весь этот кошмар вызывает у тебя смех, Шон Шонгили? - спросила Яна. От шума лопались барабанные перепонки.