- Ладно. Давай я его скажу тебе на ухо.
- Нет, - упорствовал пан Роман. - Громко и отчетливо.
Яночка отважно бросилась на помощь брату.
- Я тоже говорила! - призналась она. В отличие от брата девочка, напротив, была очень бледная.
- Тем хуже, - огорчился строгий отец; - Но повторит его Павлик. Не станете впредь тайком повторять слова, которые стыдитесь произнести вслух. Ну же!
Павлик обреченно взглянул на отца. Тот был неумолим. Придется подчиниться. Значит, следует собраться с силами, настроиться. И мальчик взглянул на Мизю. На эту противную девчонку, из-за которой им пришлось вытерпеть столько неприятностей. Глупая, трусливая курица! И оказывается, К тому же и ябеда. Столько им нервов испортила, столько чудесных задумок, сорвалось из-за этой...Ах, так! Ну хорошо же, если уж его заставляют произнести страшное проклятие, пусть и она его услышит! И мстительно, набрав полную грудь воздуха, мальчишка оглушительно заорал:
- Тррреотрррава!!!
Мизя испуганно хрюкнула, ее мать подскочила на стуле, пан Роман онемел.
- Как? Как ты сказал?!
- Повторить еще раз? - разохотился Павлик.
- Давай я! - вызвалась сестра. - Должно же быть по справедливости. Тррреотрррава!!!
Теперь и мать Мизи хрюкнула. У пани Кристины прорезался наконец голос.
- Что это? - слабо произнесла она. - Что это означает?
- Не знаем! - угрюмо ответила ее дочь. - Одно знаем - уж хуже этого ничего быть не может. И честно признаемся.
Пан Роман издал вдруг такой звук, словно подавился, сорвался со стула и выскочил в коридор. Все слышали, как он с грохотом скатился с лестницы, хлопнула дверь внизу. У Павлика волосы на голове встали дыбом. Бедный папа, так переживает! Даже из дому ушел. А все из-за них! И чуть не плача мальчик взмолился:
- Мы можем пообещать... поклясться... никогда больше не будем выражаться! Никогда! Поклясться можем!
К просьбам брата присоединилась Яночка.
- Ведь мы и раньше очень редко выражались. Только совсем в исключительных случаях! И никто никогда не слышал...
Мизина мать возмущенно вскричала:
- Ой-ой! Мизя слышала! И вы должны поклясться...
- Не до Мизи тут! - крикнул Павлик, - Бедный папа! Не хотели мы его огорчать! Он что, насовсем сбежал из дома? Я побегу...
В отличие от детей, пани Кристина прекрасно понимала, что происходит с ее мужем, и поспешила удержать тоже сорвавшегося с места сына.
- Сиди! Отец не сбежал. Он... он... просто спустился в кухню поставить на газ чайник. А сейчас давайте поговорим о чем-нибудь другом.
И наступила расплата. Целых полчаса пришлось Павлику и Яночке сидеть и вежливо рассказывать в подробностях о янтарных сокровищах. Худшее наказание вряд ли можно придумать. Рассказывать о прекрасном янтаре столь отвратительным, столь мерзким личностям, как Мизя и ее мамаша - это было свыше сил детей. Но мама оказалась неумолимой. Пришлось подчиниться.
Мизина мама заявилась к Хабровичам вовсе не для того, чтобы пожаловаться на невоспитанных детей. И ею, и Мизей двигало любопытство. Впрочем, слабо сказано - не любопытство, а просто раскаленное добела желание узнать все о сказочных сокровищах, к которым Хабровичи оказались причастны. Нецензурное же выражение их детей явилось лишь самым подходящим, по мнению обеих, предлогом для того, чтобы явиться к Хабровичам после некоторого охлаждения в их отношениях, наступившего в последнее время. Непреодолимая страсть услышать историю о сокровищах из первых уст превозмогла нежелание встречаться с невоспитанными детьми, оскорбившими грубыми выражениями нежные ушки Мизюни. Начали с выяснения отношений, добились обещания не прибегать к крепким выражениям, теперь, сразу же позабыв об этих выражениях, обе смогли всецело окунуться в любимую стихию. И Яночка, и Павлик прекрасно поняли стратегию Мизи и ее мамы, поняли, что они не так уж шокированы их невоспитанностью и охотно им ее прощают, но это не изменило их отношения к гостьям. Отнюдь. И даже, напротив, усугубило неприязнь. Хорошо, выражаться они больше не будут, раз обещали, значит, следует придумать что-то другое. Яночка принялась обдумывать идею ношения с собой живой рыбы, Павлик - о банке с медузами. Хорошо бы какую змею найти, да где ее найдешь? Ни разу не видели в этих местах, а ведь исходили их вдоль и поперек. Наконец гостьи распрощались и ушли.
Тут вернулся пан Хабрович. Павлик, увидев отца, встрепенулся, с сердца свалился тяжелый камень, и мальчик поспешил заверить родителей:
- Ну, ладно, мы вам торжественно обещаем больше никогда в жизни не говорить...
Он споткнулся, как-то слишком просто это прозвучало. Для такого случая надо бы найти более торжественные слова. И, поднапрягшись, мальчик закончил:
- Мы обещаем никогда не прибегать к подобным выражениям. Даже... даже... про себя... даже мысленно!
Яночка чистосердечно призналась:
- Вот только теперь и не знаю, к каким будет прибегать. Ведь человеку иногда просто необходимо... ну, того... выразиться, когда человека что-то... или кто-то... - выведет из себя. И может быть, вы бы нам разрешили... конечно, не так просто, а за какие-то уж совсем выдающиеся заслуги... Папа и мама Хабровичи обменялись всполошенным взглядом, и папа поспешил заявить:
- Нет, нет, не надо нам давать торжественного обещания! Более того, мы с мамой разрешаем в совсем уж исключительных случаях пользоваться упомянутым вами выражением, если это так необходимо человеку.
Тут уж его дети просто ушам своим не поверили.
- Как? Вы разрешаете нам выражаться?
- Выражаться нехорошими словами мы не разрешаем и никогда не разрешим. Но вот это конкретное ругательство произносить разрешаем. Понятно? Только это, и никаких других!
Ошеломленные дети молчали, переваривая неожиданность. Спустя некоторое время девочка осторожно поинтересовалась:
- А что оно означает? Ты не скажешь?
Тут засомневался пан Роман. Пристально взглянув на своих предприимчивых отпрысков, он все же решился.
- Хорошо, скажу, но при условии что вы не откажетесь от его применения и наша договоренность останется в силе.
- Не откажемся! - дуэтом пообещали отпрыски.
- Итак, вы имеете право в исключительных случаях, когда уж совсем невмочь, произносить это проклятие, но только его, не прибегая больше ни к каким нехорошим словам. В исключительных случаях, не слишком часто и желательно не публично, потому что - как знать? Подвернется человек понимающий и еще обидится. Обещаете?
- Обещаем! - нетерпеливо крикнул Павлик. - А слово наше" - гранит!
- Железобетон! - подтвердила Яночка, - Я тоже обещаю и готова даже клятву дать.
- Так что же означает это слово? - не выдержала любопытная мама.
- Это на иностранном языке.
- Каком? - вскричали уже втроем.
- На датском языке ваше выражение, немного перевранное, означает "тридцать три". Точнее его следует произносить "треотральве".
- Как? - вырвалось у всех троих.
- Ну уж нет, не стану я учить вас плохим словам, - заупрямился папа, с трудом удерживаясь от улыбки. - Произносите так, как привыкли, очень впечатляет. Прекрасно понимаю, что в нервах человеку надо крепко выразиться, и ничего не имею против математического ругательства. Даже немного искажённое, даже с неправильным акцентом - так и быть, пусть остается.