Помолчали, вспоминая все события этого дня. Яночка взбивала подушку.
- Да нет, в брильянты он поверил, - возразил, подумав, Павлик. - То есть поверил в то, что никаких брильянтов и не было. А вот все остальное...
- А насчет остального он еще с нами поговорит, - подхватила сестра. - Сам сказал. Ясное дело, не поверил, что мы ничего не видели и не слышали.
Павлик одобрительно отозвался о милицейском поручике:
- И вообще неглупый парень. Сразу почуял - мы что-то знаем. Впрочем, на то он и милиционер, чтобы сразу почувствовать - дело нечисто. По-моему, он уже раньше следил за теми... гиенами кладбищенскими. Помнишь, в порту... или ты не видела, только я? Так вот, он наблюдал за этой гиеной, выходит, знает, что это за штучка. Милиция должна сразу чувствовать, где пахнет преступлением.
- Должна, - согласилась сестра. - Жаль, мы не можем ему ничего рассказать...
* * *
Появление возле приграничной сетки еще двух ям не могло остаться незамеченным. Пограничники были вынуждены еще более усилить бдительность. Если бы разрушенный муравейник был поближе к границе, наверняка пограничники поняли бы в чем дело, увидев свежепосаженные вокруг него три куста шиповника. Однако муравейник отделяли от границы целых три километра, поэтому никакие ассоциации у пограничников не возникли.
Ямы изучили основательно. Пришли к выводу из них извлекли какие-то предметы. Две ямы находились на сопредельной территории, одна на польской, у старой разрушенной избушки лесника. Несмотря на тщательный осмотр, характер изъятых предметов установить не удалось. Тем более следовало повысить бдительность, о чем и последовал соответствующий приказ по заставе.
Усиление бдительности выразилось в увеличении количества пограничных нарядов и более частых обходах территории. Обычные курортники даже не заметили этого. Но были три человека, которые с большим вниманием следили за режимом работы пограничников. Эти трое сразу же отметили изменения в обычном распорядке и чрезвычайно встревожились. Более того - воздержались от немедленного осуществления задуманных было мероприятий...
Местное население тоже сразу же заметило - что-то пограничники оживились. Впрочем, это их не очень взволновало, такое приходилось наблюдать не так уж редко. Пограничная служба - она нелегкая, в ней всякое случается. Местные жители обязаны были помогать пограничникам в некоторых случаях, постановления правительства обязывали их это делать, так что мужчинам из местных жителей уже не раз приходилось подключаться к некоторым операциям, проводимым пограничниками. Сами же они не горели желанием добровольно встревать в дела властей, своих забот хватало, вот почему, отметив оживление на границе, местные жители проявили к нему весьма умеренный интерес, но тем не менее некоторыми соображениями обменялись.
Вытаскивая рыбу из ящика в своем гараже, пан Джонатан сказал тестю:
- Что-то наряды зачастили. Может, опять кто из иностранных туристов набедокурил? Или собирается чего отмочить, вот они и бдят.
- А по-моему - министра ждут, - ответил тесть.
- Министр через границу побежит? - удивился рыбак.
- Зачем побежит? - возразил умудренный жизненным опытом тесть. - Так сразу и побежит! Просто шмон наводят. Надо же показать, что несут службу днем и ночью, глаз не смыкают. Я бы на вашем месте и в порту порядок навел. На всякий случай. Пора бы уже закопать вонючую треску.
- Вот вы и закапывайте! - рассердился пан Джонатан. - А я не собираюсь. У меня и без трески работы невпроворот, а тут того и гляди нас опять погонят помогать пограничникам, как уже не раз бывало.
- Вы помогаете пограничникам? - заинтересовался пан Хабрович, слышавший этот разговор. Положив на стол крупного судака, рыбак выпрямился.
- Случается, Все, кто живет в пограничной полосе, обязаны помогать пограничникам в случае необходимости. Иногда бывает даже интересно. Но порой уж слишком много времени отнимает такая забава.
- А особенно забавно, когда вызывают зимой, да еще в ночную пору, проворчала пани Ванда. В гараже вместе с хозяевами собралась и вся семейка Хабровичей, поскольку пан Джонатан привез целый ящик свежей рыбы и вот теперь ее разгружали и чистили. Пани Кристина собиралась купить для себя парочку угрей, которых старик Любанский обещал закоптить вместе со своими в большой железной бочке за сараем. Предстоящая операция чрезвычайно интересовала Яночку с Павликом, и они решили присутствовать при копчении с начала и до конца.
- Что ж, случается, и ночью по тревоге поднимают, - сказал пан Джонатан, ловко разделывая рыбу. - Помню, раз всю ночь пришлось нам провести в лодках в заливе, а уже лед шел, холодища страшная. Да утра нас продержали.
- И что это дало?
- А нам не сообщили. Помогать-то мы помогаем, но никто никогда не скажет в чем именно и какой толк от нашей помощи. Военная тайна! Разве что мы сами кое о чем догадываемся, в конце концов, тоже немного соображаем, не слепые и не глухие. Но толком никогда не знаем.
А старик пустился в воспоминания.
- Да сейчас разве интересно? Так, по мелочи ловят то перебежчиков, то контрабандистов. Вот, помню, сразу после войны... столько всякого подозрительного народу через границу лезло, и в ту сторону, и на нашу. Раз довелось мне лично двух диверсантов караулить, наган дали и велели не задумываясь стрелять, если который попытается сбежать. Шпионы это были, даже сто долларов мне сулили, лишь бы я на секундочку отвернулся. Еще чего! Не понравилось дочери, что отец ее такие случаи из своей биографии рассказывает в присутствии посторонних, и она сделала попытку перевести разговор на другую тему.
- Да что там вспоминать такие времена, что уже никто не помнит! А вот сейчас...
- Зато я очень помню! - не унимался старик. - Такие были времена, трудно поверить! Я ведь здесь поселился, скажу вам, с самого начала, так что чего только не насмотрелся. В Контах жили уже, даже в Крыницу приехали поселенцы, а здесь, на границе, я был один. Первый сюда приехал!
- А раз первый, - вспомнила старые обиды дочка, - мог бы, отец, выбрать себе дом получше, было из чего выбирать, так нет, такую развалину приглядел!..
- Развалину? - оглянулся пан Хабрович на добротный, двухэтажный дом.
Пани Ванда пояснила:
- Так это уже мы новый выстроили. Джонатан постарался.
Тут только Павлик с Яночкой, всецело поглощенные угрями, услышали, о чем идет разговор, и переглянулись. Так, так... Пан Джонатан, член шайки гробокопателей, пользуется, оказывается, доверием пограничников, его привлекают к операциям, представляющим собой военную тайну! Кто знает, какой ущерб способен такой вкравшийся в доверие нанести обороноспособности их страны. И не является ли их гражданским долгом разоблачение преступника? Так трудно решить, нужно ли идти и разоблачать этого симпатичного человека, собирателя янтаря, такого бескорыстного любителя прекрасного? К тому же вон, сам признался, что ему не совсем доверяют, всего не рассказывают... Значит, не пользуется он полным и неограниченным доверием властей, Тяжесть ответственности придавила Павлика и Яночку, но принимать решение следовало продуманно, а для этого явно не хватало данных. Дополнительным сбором сведений занялись уже во время копчения угрей, удалившись с паном Любанским за сарай. В большой бочке запылал огонь, из-под крышки потянул дымок. Старожил здешних мест, старик Любанский, к тому же критически относящийся к своему зятю, казался детям самым подходящим источником информации. И дети дипломатично принялись за расспросы.
- А что тут было, когда вы первым поселились в этих краях? поинтересовался Павлик, подавая старику целую охапку щепок.
Подкинув щепки в огонь, пан Любанский поудобнее уселся на пенек и с удовольствием подхватил затронутую тему.
- А ничего не было! Всего три дома стояло да военные с оружием. А больше ничего.
- А до войны? - спросила Яночка. - До войны что здесь было?
- До войны тут была рыбацкая деревушка. И лесничество. И оба порта уже были...
- ...и кладбище, - продолжил Павлик.
- И кладбище тоже было, - подтвердил старик, - Оно и сейчас есть, только теперь им не пользуются. Там тех еще хоронили, что до войны в этих местах жили. А сейчас туда никто и не ходит, чтобы подозрений не было.
- Каких подозрений?
Подбросив в топку два полена, пан Любанский закурил, но на вопрос почему-то не ответил. Яночка решила подобраться к кладбищу с другой стороны.
- А это кладбище... - осторожно начала девочка. - Это кладбище сейчас совсем заброшено? Может, его и вовсе уже нет?
Старик по-прежнему молча смотрел в огонь. Со своей стороны поднажал и Павлик.
- То есть, мы насчет того... может, его кто раскопал?
- А, так вы уже знаете, - неприязненно отозвался старик. - Какая нелегкая вас туда занесла? Да, связана с этим кладбищем история, очень неприятная история...
Не сразу рассказал старый Любанский эту неприятную историю, раскололся лишь после долгих уговоров и просьб. Было заметно, что уж очень неприятно ему об этом вспоминать.
- Да что тут долго говорить, кто-то несколько лет назад раскопал несколько могил на старом кладбище, и большие неприятности из-за этого получились. Шум поднялся, газеты всего мира писали, что вроде как местные таким образом мстят немцам, на покойниках свою злобу вымещают, могилы оскверняют и тому подобное. Просто от злобы так поступают или из хулиганства, или еще как. Приезжали сюда представители тех, что раньше здесь жили, так даже жалобу в международный трибунал написали...
- А кто приезжал?
- А откуда мне знать? Из ГДР, говорят, и жалобу написали, будто наши из мести так бесчинствуют. А это все глупость, уж я-то знаю. Могилы трогать никто из наших не станет. Потом наши же харцеры кладбище в порядок привели, честь честью закопали обратно все эти кости и черепа, и с тех пор уже нету безобразия. А наши туда ни ногой, да и зачем им? Лучше и не появляться там, а то опять начнут напраслину возводить и международное положение осложнять. А я вот уверен - это сами же немцы и сделали! Был один такой, что в могилах рылся, так его по-тихому отловили, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, а уж ему теперь к нам путь заказан.