- Да, да, я все понял, об этом вы уже говорили, благодарю вас.
Но от Мизиной мамы не так-то легко было отделаться.
- Говорю вам, она и в ванную заходила! Впрочем, женщину можно понять. Если в доме пожар, наверняка собралась толпа, а женщина не может показаться на людях, если она растрепана и не напудрена. Так что зашла попудриться - и все! Все драгоценности пропали!
И опять дверь вроде бы открылась пошире, но тут же ее кто-то потянул назад. Похоже, кому-то хотелось выйти из комнаты, а кто-то мешал этому человеку выйти. Мужской голос напрасно пытался положить конец показаниям разошедшейся дамы.
- Да, да, уважаемая пани, все это вы мне уже говорили, у меня все записано, не беспокойтесь. дама не унималась:
- А милиции на все наплевать, разве у нее найдешь понимание?
Тут дверь стремительно распахнулась - видно, у милиционера иссякло терпение и он силой вырвался из комнаты. Это был знакомый детям поручик милиции, хозяин овчарки.
Окаменевшие Яночка с Павликом не пошевелились, и поручик наскочил прямо на них.
- А, вот и вы! - обрадовался он. - Наконец-то пришли! А я уж жду вас, жду. Вы должны дать показания...
От необходимости отвечать детей избавила Мизина мама, поспешившая вслед за поручиком. За ней виднелась Мизя. Похоже, она уже легла спать, потому что была в пижамке, и вся так и пылала от возбуждения. Еще бы, такая сенсация! Наверное, она уже дала показания.
Одновременно раскрылась другая дверь, выглянул пан Хабрович. Внизу тоже заскрипели двери, слышно было, как кто-то поднялся по ступенькам лестницы. Видимо, там хотели знать, что такое происходит наверху.
Яночка уже поняла, что происходит, и лихорадочно пыталась вспомнить - о том, что выдуманная ею кража происходила в Рыбацких Контах, она сказала Мизе или только собиралась? И упоминала ли она о рубинах или дело ограничилось одними брильянтами?
Поручик милиции производил впечатление человека, оглушенного избытком информации, растерянного и вообще замученного. Но долг есть долг, и он приступил к его исполнению.
- Расскажите мне все, что знаете, - сказал он Павлику и Яночке. - Что-то тут напутано. Не бойтесь, это пока не официальный допрос, а просто сбор предварительных показаний. Уже поздно, поэтому давайте покороче. Что вам известно о краже и откуда? И тут Яночка с Павликом отчетливо осознали что загнаны в угол, откуда нет выхода. К поручику они сразу почувствовали симпатию. Это был еще молодой человек с худощавым, приятным и умным лицом. К тому же у него такая замечательная собака! Уже сам факт наличия у человека такой отлично воспитанной собаки делал человека достойным всяческого уважения и особого к нему отношения. И выходит, такому человеку они просто не имели права соврать, а сказать .правду... Признаться в присутствии всех этих жадно слушавших людей о том, что и пожар, и кражу брильянтов Яночка просто выдумала, было просто невозможно. Исключено! Да даже если бы и не было всех этих посторонних, дети не могли выявить истинную причину выдуманного преступления, то есть объяснить, зачем Яночке понадобилось задержать Мизю в порту и так далее. Нет, ничего объяснять и ни в чем признаваться Яночка с Павликом не имели права. Впрочем, отвечать следовало одной Яночке, это она выдумала сенсационную кражу, ей и отдуваться теперь. Павлик не мог прийти на помощь сестре и обреченно молчал, потому что насмерть забыл выдуманные сестрой подробности сенсации. Не помнил даже, принимал ли он личное участие в выдуманных ею событиях. Бедная Яночка тоже не сразу решилась говорить. Однако делать нечего, и девочка неуверенно начала давать показания;
- Ннну... я слышала... А Павлик не слышал! - живо добавила она, чтобы выручить брата. - Его при этом не было, он ничего не знает.
У Павлика немного отлегло от сердца, а милиционер спросил:
- Тогда рассказывай ты. Что знаешь и где слышала? Давай по порядку.
Стоя в проеме распахнутой двери своей комнаты, пан Хабрович внимательно наблюдал за происходящим, волнуясь за своих детей и в то же время отчетливо явно чувствуя - что-то здесь не то. Мизина мама напирала на них, явно решив не покидать поля боя и оставаться на посту до последнего вздоха. На лестнице жарко дышали несколько человек, стараясь не упустить ни словечка. Похоже, хозяева были рады такому неожиданному развлечению.
Яночка пришла в отчаяние. Ну что делать? Приходилось выкручиваться.
- Разговаривали какой-то мужчина с какой-то женщиной, - она сама не очень понимала, что говорит. И для правдоподобия добавила: - И даже меня предупредили, чтобы не носила с собой много денег...
Прекрасно знавший своих детей пан Роман понял, что Яночка говорит неправду, но не вмешивался. Он еще не разобрался в том, что происходит. Значит, дочке для чего-то нужно было выдумать несусветную историю. Но для чего? Что еще задумали его неугомонные дети?
А Яночка старалась припомнить, что именно она нарассказала Мизе. Не хотелось осложнять ситуацию новыми вымышленными деталями. А главное, где происходили выдуманные ею события? И если бы сейчас не слушал ее папа, она без колебаний перенесла бы место действия огненной кражи в Варшаву, к соседям по их варшавскому дому, и тогда сразу же пресекла бы все дальнейшие расспросы. Поручик наверняка с облегчением передаст проблему своим столичным коллегам. Тем самым одним махом она отсекла бы голову разрастающейся гидре сплетен и слухов, которые столь мастерски распускали люди типа Мизиной мамы. Но вот отец... Он наверняка тут же вмешается, услышав о ни в чем не повинных соседях. Ничего не поделаешь, приходилось брести все дальше. Раз совравши... Только надо врать поумнее и перенести место действия сенсационных событий куда подальше, но опять же не слишком далеко. Итак, Рыбацкие Конты - самое подходящее место. И Яночка принялась давать показания, оживляясь по мере рассказа. Поручик слушал внимательно.
Потом потребовал подробного описания действующих лиц. Яночка постаралась, чтобы та пани и тот пан оказались ни на кого из знакомых не похожими. С женщиной пошло легко, а вот при описании мужчины встретились трудности. Взять хотя бы глаза. Ну какие у него могли быть глаза?
- Случайно, не такие, что сидят близко друг к другу? - вдруг спросил поручик.
- Такие! - подхватила Яночка прежде, чем сообразила, что надо бы лучше не соглашаться. - Такие, близко посаженные... И еще у него были уши...
- Торчащие? - обрадовался поручик.
Яночка прикусила язык, да поздно было. Вот и описала врезавшуюся в память внешность злоумышленника. Теперь поздно отступать. Ну и ладно, бросит на растерзание милиции преступный элемент, так ему и надо! Хотя... И она сделала попытку увильнуть.
- И еще он был лысый, - добавила решительно девочка.
- Лысый? - недоверчиво протянул милиционер.
- Ну, не совсем. Лысый на макушке, а вокруг головы немного волос осталось.
Поручик уже понял, слушая свидетельницу, что знает описываемого злоумышленника, однако ему не приходилось видеть макушку вышеупомянутого. Напротив, поручик хорошо запомнил буйные кудри подозрительного элемента и теперь пытался вспомнить, не просвечивала ли сквозь них лысина где-то на макушке. Эх, не удосужился раньше уточнить это обстоятельство! Такое упущение...
А Яночка совсем успокоилась и, давая заведомо ложные показания, одновременно решала, как следует поступить. Решила и пыталась теперь незаметно для других сделать знак Павлику, чтобы тот предпринял соответствующие меры. То, чем в данный момент занималась Яночка, было сознательным введением в заблуждение властей, за что по закону полагались какие-то штрафные санкции. Поэтому совершенно необходимо было отловить поручика в каком-нибудь укромном месте, где они окажутся с ним один на один, и смогут рассказать всю правду и только правду.
Павлик знаков не понимал; И только когда разозлившаяся Яночка, перестав церемониться, пребольно стукнула его каблуком в ногу по косточке, до него сразу дошло. Ему и самому неприятна была эта ложь, он тоже думал о грозящих им санкциях и сенсационные откровения Яночки приводили его в ужас. Итак, надо что-то предпринять. Перехватив указующий взгляд Яночки, он сразу понял, как действовать.
- Мне в туалет надо, - ни к кому конкретно не обращаясь заявил мальчик, повернулся и гордо удалился. Спускаясь по лестнице, удивился множеству скопившихся там слушателей - трое хозяев и две семьи курортников, проживающих в комнатах нижнего этажа. Все они вцепились в Павлика, ибо он спускался сверху и представлял собой ценный источник информации. И бедняге ничего не оставалось, как и в самом деле спасаться от них в уборной.
Заскочив в нее, Павлик автоматически заперся на щеколду, но потом тихонечко ее отпер. Мальчик понял - выйти из дому ему не дадут. Нормальный путь через прихожую и входную дверь перекрыли, там его непременно перехватят и примутся выпытывать подробности милицейского расследования. А если он примется вырываться, еще и заподозрят чего не следует... Значит, остается только бежать через окно в уборной.
Павлик дернул за спуск воды в бачке. С шумом обрушился водопад, заглушая все прочие звуки. Мальчик распахнул окно, влез на стоявшую у окна стиральную машину, с нее на подоконник и уже через минуту стоял на отмостке дома.
Поручик наверху поблагодарил присутствующих за помощь милиции, попрощался и решил удалиться. Правда, собранная информация представлялась ему несколько хаотичной и совершенно неконкретной, в ней оставалось много неясностей но у поручика уже не было сил выслушивать крикливые глупости вошедшей во вкус Мизиной мамы, вот он и стремился поскорее уйти из этого дома.
Точно такое же стремление испытывала и Яночка. Она не сомневалась, что как только уйдет милиция и разойдутся посторонние, родители, а главное, Мизя с матерью возьмут ее в обороты! Надо как-то подипломатичнее избежать этого. Поручик буквально вырвался из цепких рук Мизиной мамы и таки спустился вниз! Слышно было, как по дороге он пытается ответить на вопросы нижних жителей, как прощается с ними, как наконец выходит из дому.
- Яночка! - в один голос произнесли пан Хабрович и Мизина мама.
- Сейчас! - решительно заявила Яночка. - Но сначала позвольте мне воспользоваться туалетом! И, не ожидая позволения, девочка с достоинством удалилась. За ней бросился Хабр. Пан Хабрович еще хотел сказать дочери, чтобы подождала, ведь помещение занято Павликом, но не успел. Супругам Хабровичам и Мизе с матерью ничего не оставалось, как терпеливо дожидаться возвращения Яночки и Павлика.
А внизу все еще плотной массой стояли хозяева и постояльцы, обсуждая чрезвычайные происшествия. Яночка не сочла возможным продираться сквозь эту толпу и на ее глазах гнаться за поручиком. И она не задумываясь закрылась в уборной, спустила воду и под ее шумок покинула дом тем же путем, что и ее брат, с той лишь разницей, что ей на спину спрыгнул тоже вылезший из окна Хабр. Поручик успел вывести со двора свой мотоцикл, сесть на него, свистнуть собаку и включить двигатель. Проехал он не более двадцати метров, как вдруг на дороге перед ним в свете фары появилась какая-то фигура, размахивающая руками. Милиционер притормозил. Это оказался мальчик, которого он оставил в доме, где проводил дознание.
- Пожалуйста, подождите немного, - сказал мальчик, - не уезжайте. Подождите мою сестру. Она хочет изменить показания. И выключите двигатель, не то услышат и еще сюда прибегут. Поручик послушно выключил мотор, еще не до конца осознав смысл услышанного. И треск мотора мешал, да и голова трещала от всего, что пришлось наслушаться от Мизиной матери.
- Показания изменить? - переспросил он. - А почему?
- Пусть сестра лучше сама вам скажет. Я-то окончательно запутался во всех этих кражах, там концы с концами не сходятся. А сестра сейчас прибежит, не сомневайтесь.
И, действительно, Яночка прибежала очень скоро.
- Мне надо спешить, - заговорила запыхавшаяся девочка, даже не отдышавшись, - они там ждут, когда мы из туалета выйдем. А я вовсе не собиралась вводить в заблуждение следственные, органы, просто мне пришлось повторить всю эту дурацкую историю, потому что Мизя и ее мама слушали. А ведь ничего не было - ни пожара, ни брильянтов, ни кражи. Все это я сама выдумала. Поручик внимательно и серьезно выслушал сбивчивую речь девочки (вдали от Мизиной матери к нему вернулась способность соображать) и коротко поинтересовался:
- Зачем?
- Чтобы отвлечь Мизю и чем-то ее занять. Нам навязали эту трусиху, и из вежливости приходится с ней цацкаться, а она ничем не интересуется, кроме глупых сплетен, и всего на свете боится. Вы не представляете, как это тяжело!
- Думаю, что могу, - сказал поручик, у которого перед глазами все еще стояла Мизина мама, а в ушах все раздавался ее крикливый, самоуверенный голос. И если дочка похожа на маму...