- Господи, ну и вид у тебя! Весь в чешуе! Не прикасайся к стенам! И к креслу тоже! Ты что, валялся среди рыбы, что ли?
- Да не валялся я, - неуклюже оправдывался ее муж. Просто ящик опрокинулся и все вывалилось на меня. Мы с папой чистили ее внизу. Возьми Мацуся, а я тут приберусь...
- Говорила же тебе, отвези все в скупку.
Тут и пан Любанский подтянулся, тоже весь в рыбьей чешуе, с ножом в руке. Окинув взглядом комнату, он укоризненно покачал головой, и проворчал:
- Отвезет он его в скупку, как же... Да скорее отвезет туда собственного сына! Дрожит над своим сокровищем не знаю как...
. - Папа, не нервируйте меня! - вскричал молодой хозяин.
Услышав, что хозяева выясняют отношения, жильцы тактично попрятались по своим комнатам и закрыли за собой двери. Лишь пан Хабрович остался наверху, свесившись через перила лестницы, ибо там, внизу, в самом центре скандала торчали его дети. Ничего не слыша, Яночка с Павликом в полном восторге ползали по полу и собирали кусочки этого необыкновенного янтаря. Им изо всех сил помогал Хабр, принося в зубах откатившиеся кусочки и складывая их к ногам Яночки. Вскоре наступил полный порядок. Унесенный в кухню Мацусь замолк наконец, пан Любанский спустился опять к своей рыбе. Молодой хозяин огляделся и вытер пот со лба, оставив на волосах немного чешуи. Тогда пан Хабрович решился сойти вниз и сказать несколько сочувственных слов рыбаку.
- Тесть смеется надо мной, - пожаловался тот, сразу почувствовав в пане Романе родственную душу. - А что я могу сделать, если так люблю янтарь? Вы видели, какой он красивый?
Вздохнув, пан Хабрович отрицательно покачал головой.
- Нет, не приходилось, к сожалению. Но я очень вас понимаю. У меня самого жена то и дело отбирает...
- А вот и неправда! - возмущенно прошептал Павлик сестре. - Мамуля отбирает у него только рыбные крючки, когда он кладет их на стол за завтраком или забывает на стуле.
- И еще запчасти от машины, - дополнила справедливая Яночка. - И краски, и клей, который вечно выливается и все в него влипают. А больше ничего и не отбирает.
Тем временем пан Хабрович с рыбаком утрамбовали содержимое мешка и принялись его завязывать. Оглянувшись украдкой, хозяин прошептал, похлопывая по мешку:
- Это еще что! Пустяки, дешевка. Вот я сейчас покажу вам настоящий янтарь, есть у меня такой что ничего похожего не найдете! Уникальные экземпляры! Только вот давайте включим этот торшер.
Откуда-то из недр громадного шкафа хозяин извлек большую картонную коробку. Естественно, донельзя заинтригованные Яночка с Павликом тоже тихонько подошли и вытянули шеи. Они все еще никак не могли поверить в то, что вот эти грязные, бесформенные шершавые куски породы - янтарь! Приходилось им видеть янтарь, они знали, как выглядит настоящий янтарь. У их мамы были чудесные бусы из золотистых шариков янтаря, у тети Моники - прозрачный сверкающий кулон, у дедушки мундштук из молочно-желтого янтаря. И все это было блестящее, гладенькое, почти прозрачное, напоминающее по цвету золото или мед. Нет, никак не похож янтарь на вот эти бесформенные, невзрачные куски, такие шершавые и пористые на ощупь.
Хозяин раскрыл коробку. Она была полнехонька, такие же невзрачные куски, только немного крупнее тех, что высыпались из мешка. Выбрав плоский кусок размером с ладонь, хозяин подал его пану Хабровичу. Тот поднес его к яркой лампочке в низеньком торшере. У Яночки с Павликом одновременно вырвался крик изумления и восторга.
Подсвеченный лампочкой, невзрачный булыжник вспыхнул, как звезда. Некрасивая шершавая поверхность куда-то исчезла, а внутренность обломка словно испускала собственный волшебный свет. Лучи сияли и переливались, временами приобретая зеленоватую окраску. Просто глаз невозможно отвести, настолько это прекрасно!
- Восхитительно! - вскричал потрясенный пан Хабрович.
- Еще бы! - удовлетворенно согласился довольный хозяин. - А вот поглядите на это... Теперь пан Роман поворачивал разными гранями под лампой крупный кусок янтаря, горевший темным золотом. Дети влезли ему буквально на голову, а Хабр сунул любопытный нос в коробку с сокровищем.
Хозяин давал пояснения.
- Это самородок. Тот, светлый - тоже. Очень редко встречаются самородки таких размеров.
- А что значит самородок? - не выдержал Павлик.
- А такой целиковый кусок, с неповрежденными краями, не обломанный, со всех сторон покрытый шершавой коркой. То есть такой, что до нас дошел в таком виде, в каком целые века обкатывался в море. А другие... ну, вот как этот, глядите... видите, явно отломился от какой-то большой глыбы.
Затаив дыхание разглядывали дети большой неровный обломок, половина которого была серой, невзрачной и шершавой, а другая половина, блестящая и как будто отполированная, светилась мягким медовым блеском.
Рыбак вынул кусочек янтаря поменьше.
- А вот этот трехцветный, - сказал он. - Видите, под лампой отчетливо заметно. Трехцветные - большая редкость. Был у меня кусок побольше, да, видать, затерялся, а может, еще отыщется, я очень надеюсь. Тут у нас одному посчастливилось найти кусок трехцветного янтаря весом в двести сорок граммов!
И в самом деле, глядя на свет лампы сквозь эту янтарную пластинку, можно было отчетливо различить несколько разноцветных полос, начиная с оранжевой и кончая светло-желтой, даже немного зеленоватой.
От волнения у детей разгорелись щеки, пан Хабрович от полноты чувств выкрикивал что-то нечленораздельное. А хозяин продолжал копаться в коробке с сокровищами, вытаскивая все новые и новые диковинки. Вот, например, эта. Размером с две сложенные вместе ладони взрослого человека она по форме напоминала черепаху. Черепаха оказалась молочно-желтого цвета, а на изломах по краям виднелись полоски потемнее.
- Сто сорок граммов! - с гордостью объявил рыбак.
- Невероятно! - воскликнул пан Роман. - И ведь, глядя на этот кусок, ни за что не догадаешься, какая красота скрывается в нем. Лишь глядя на свет...
- А вот самый красивый, - не дал ему договорить счастливый обладатель сокровищ, протягивая какой-то совсем черный кусок цилиндрической формы. Прямо кусок угля, правда? А вы на свет, на свет посмотрите! Нет, не так, возьмите его за краешки обеими руками.
Пан Роман последовал указаниям хозяина, так что пришлось с головой влезть под абажур торшера.
- Фантастика! - сдавленным голосом воскликнул он.
Дети силой вырвали черный цилиндрик из рук отца, чуть не опрокинув лампу. От увиденного перехватило дух. Из беспросветной черноты вырвался и ударил в глаза сверкающий пурпурный луч. Казалось, внутри горит живой огонь. И не примешивалось к нему никакой другой подсветки, только один пылающий пурпур...
- А они хотят, чтобы я это в скупку отнес! - пожаловался молодой рыбак. И в его голосе послышалось столько - незаслуженной обиды и претензии к непонимающим его страсти близким! Хабровичи горячо принялись его утешать. Уж они-то по заслугам оценили благородное хобби своего хозяина.
- Как можно продавать такую красоту! - взволнованно говорил пан Роман. Все это нужно отполировать, ошлифовать... Вы это сами делаете?
- Нет, мы отдаем шлифовщику. Был у нас один такой...
- Проше пана, а откуда они берутся? - не выдержав, перебила хозяина Яночка. - Откуда у вас весь этот янтарь?
- Из моря. Его море выбрасывает.
- И сейчас выбрасывает? - трепетно поинтересовался Павлик.
- Да нет, сейчас не выбрасывает. Выбрасывает зимой, весной, осенью. После сильных штормов, и то не всегда. Все зависит от ветра, от течения. И вообще, сдается мне, кончается янтарь. Северный порт его и прикончил.
- Как же это? - встревожился пан Хабрович. - При чем тут Северный порт?
- Да видели бы вы, какие там залежи янтаря забетонировали! Так что считай - пропало навсегда. Когда бурили скважины, летели такие куски янтаря... ну вот с мой кулак! Надо было сначала янтарь добыть, а уже потом бетонировать. Так нет же, испоганили все! А теперь чего удивляться, что совсем мало янтаря выбрасывает?
- А тот янтарь, что море выбрасывает, так на берегу и валяется? допытывалась Яночка. - И его собирают на пляже?
- Ну, немного собирают, только совсем мало и самый мелкий. А тот, что покрупнее, приходится в море ловить.
- Как это ловить? Как рыбу?
- Не совсем так, но тоже сетью. Только не с катера ее забрасывают, а сам заходишь подальше в море в таких высоких резиновых сапогах на подтяжках и шуруешь сетью, стараясь со дна побольше захватить и на берег вытащить. Непростое это дело, да и работа тяжелая, а если, не дай Бог, волной накроет, то и утонуть недолго. Но уж если пласт тронулся...
Веселое румяное лицо молодого рыбака озарилось вдруг каким-то особым блеском, глаза засияли. Глядя на него, пан Хабрович подумал: это сродни охотничьей страсти. Выследить и добыть редкого зверя, не щадя себя отдать все силы охоте и поймать-таки редкую добычу, одно воспоминание о которой потом еще долго заставит сильнее биться сердце. И что, продать бесценный трофей?!
Поняв, что в пане Романе нашел родственную душу, рыбак опять принялся перебирать свои сокровища.