- Чудесно. Превосходная идея. Может, я этим займусь?
Секунду казалось, что она уступит, но нет - покачала головой.
- Лучше я.
- Ладно, ладно, - досадливо согласился каджек. И тут же, преобразившись от яркой улыбки: - Рад познакомиться. Увидимся. - Повернувшись, он шагнул обратно в дверь, через которую вышел, вслед за чем появился снова, забыв, очевидно, куда направлялся.
Карлсена случайная встреча порадовала: каджек чем-то напомнил ему университетского преподавателя философии в Оберлине, известного своей редкостной рассеянностью. Да и Ригмар как-то подобрела.
- Меня что, насквозь видно? - поинтересовался он.
- Насквозь.
Он оглядел собственное тело: совершенно не просвечивает.
- Хочешь узнать, коково здесь жить?
- Д-да, - кивнул Карлсен без особой уверенности.
- Идем.
Она завела его в помещение - по виду лаборатория (внешне оборудование мало о чем говорит) с кушеткой, изголовье которой снабжено циферблатами. Вдоль стен по верху светились синим стеклянные трубки, от которых книзу ответвлялись гибкие отростки, смыкаясь с приборами на серебристых металлических скамьях. Прибор разом и привлекал и настораживал: ажурное переплетение изящных стеклянных трубок придавало ему сходство с произведением абстракциониста.
- Это энергия? - указал Карлсен на одну из потолочных трубок.
- Энергия. Только на Земле вы используете электричество, а мы здесь биоэлектричество.
Ригмар подвела его к прозрачному розоватому конусу футов семь высотой. Прикосновение к пульту на соседней скамье, и конус сам собой поднялся в воздух. - Становись вон туда.
Когда он занял место, конус снова опустился. Ригмар, повернувшись к скамье, склонилась над пультом. Внезапно Карлсена объял синеватый, до странности холодный, свет, пронизавший кожу холодными искрами - даже в волосах зачесалось. Чем дальше, тем сильнее пробирало: глянув себе на грудь, он оторопело увидел на ней слой инея. Он тщетно попытался поднять руку, чтобы постучать по стеклу - губы, и те онемели.
Тело на миг перестало ощущаться вовсе, будто под наркозом. Теперь от холода окаменели и глаза, а губы вообще сковало металлом. Карлсен подумал было, что сейчас остановится сердце, но тут свинцовость пошла вдруг на спад. Одновременно с тем облегченно почувствовалось, что сердце по- прежнему бьется.
Когда конус поднялся снова, столбняк сошел. Но все равно что-то не так: нервы, все равно что колкие спицы, а туловище - колода железного дерева. В попытке удержаться он оперся о стену.
- Что это со мной? Как будто кто свинцом залил.
- Это твоя нервная система фокусничает. Попробуй-ка, пройдись.
Неприятное покалывание прекратилось, сменившись несусветной тяжестью. Отяжелело все: ступни, ладони, вплоть до век. Шагнуть удалось, но ощущение при этом было как в средневековых доспехах. Карлсен уже привычным усилием сдержал вспышку паники.
- Вот так вы себя и ощущаете?
- Ощущать не ощущаем, а просто весим втрое больше вашего.
- О Господи! - несколько шагов он сделал уже без малого со смехом, забавляясь самим весом своих конечностей.
- Я присяду, ничего?
- Пожалуйста, - она указала на стул.
- Впрочем, обойдусь. А то потом, не ровен час, не встану.
От этих слов она почему-то рассмеялась (впервые за все время).
- Ковыляй-ка лучше обратно.
На это он и надеялся. Конус снова опустился. Сразу же начало прерывисто колоть, только теперь так глубоко и резко, что Карлсен чуть не вскрикнул. Хорошо, что тело опять сковала немота, - постепенно, от скул и ниже, ниже. На миг сделалось дурно, и обдало волной болезненного жара. Странно: сознание, как бы вот-вот готовое раствориться, вдруг с ошеломляющей внезапностью выправилось. Карлсен с невыразимым облегчением опять стал собой.
- Теперь ты уяснил, что именно на Земле обстоит не так, - сказала Ригмар, когда он выходил из-под конуса.
- В каком смысле? - не понял он.
- Ваша гравитация слишком слаба. Уровень эволюции на планете всегда примерно равен силе ее гравитационного поля. Представляешь, каково бы жилось на нашей планете вам? Встать поутру - и то бы не хотелось. Волоклись бы кое-как, напрочь вымотанные. От любой нежелательной мелочи впадали бы в отчаянье. Согласен?
Карлсен с угрюмым пониманием кивнул.
- Похоже на то.
- Так вот, все на этой планете училось тому, как справляться с высокой гравитацией. Потому все здесь наделено повышенной жизненностью. Растительный мир у нас по уровню ближе к животному, минералы приближены к уровню растений. Почва, и та насыщена более сильной жизненной энергетикой в сравнении с Землей.
- Получается, по-вашему, эволюция на Земле достигла мертвой точки?
- С окончательным выводом я бы не спешила, но, похоже, близко к тому. Особи в основном завершают свое развитие на уровне одолеваемых препятствий.
- А как же эволюция разума?
- Разум не может развиваться в вакууме. Ему нужны свои препятствия. Каджеки у нас изучали историю мысли на Земле и уверяют, что всякий поступательный шаг разума у вас делался в рамках своей эпохи.
- Но существуют же, наверное, и другие пути, по которым можно эволюционировать.
- Мне на ум приходит только один - увеличить гравитацию вашей планеты, как сделали у себя криспиане.
А и вправду: откуда у такого недоростка, как Криспел, явно ненормальная гравитация? Как-то даже и не задумывался.
- И как они это сделали?
- В центр их спутника, по-видимому, впрессован кусок метеорита из какой-нибудь плотной материи.
- Они сами все сделали?
- Или для них кто-нибудь. При нынешней галактической технологии это не проблема.
- И на Земле такое тоже возможно?
- Думаю, да.