В августе дети должны были ехать в пионерский лагерь. В конце июля Альбина вдруг заявила:
– Мне предложили, и я согласилась ехать воспитателем в лагерь. Буду рядом с детьми, все же будет спокойнее.
– А как же я, дом?
– Нам положен один выходной в неделю. Или ты сможешь приезжать на выходной.
– Туда ехать три часа в один конец, и автобусы переполнены.
– Согласись, что так будет лучше для детей. А ты обойдешься без няньки.
– Убойный аргумент.
Она с детьми уехала.
Обстоятельства сложились так, что все субботы были рабочими. Голевский уехал в отпуск в разгар строительства машзала. Кравченко не возражал, что многие посчитали проявлением слабости. Бриль бы в такой ситуации не позволил.
А ситуация была неприятной. По проекту нужно было опустить фальшпол на один метр, а это означало, что нужно выбрать и вынести из здания почти двести кубометров грунта. Начальник строительного цеха отказался выполнять эту работу. Август – месяц ремонта производственных и административных помещений, все заняты.
Решили создать бригаду добровольцев, добились дополнительной оплаты труда. В ближайший выходной организовали субботник, в котором участвовали все мужчины, включая руководителей. Землю приходилось выносить ведрами через окно. Три дня напряженной работы показали, что в лучшем случае работа займет три недели, а это недопустимо многого, если ЭВМ обещают поставить в сентябре.
Нужно искать транспортер, решил Виталий. Он вспомнил студенческие времена, когда они ходили на морскую пристань перегружать ракушечник из баржи в вагоны, чтобы заработать десятку себе на пиво или билеты в кино. С помощью транспортера они грузили шестидесяти тонный вагон за четыре часа.
Давиденко обошел все цехи, но ничего не нашел. В отчаянии пошел на заводскую свалку и не пожалел. Там он обнаружил транспортер десятиметровой длины, правда, с погнутыми стойками и надорванной транспортерной лентой. Два дня ушло на ремонт, зато в течение недели грунт был выброшен на улицу и вывезен. Оборудование нового машзала вошло в график.
В выходные Альбина не приехала, на следующую субботу по графику предстоял выезд всего отдела в «зеленый цех», подшефный совхоз. Их вывезли убирать лук. В таких случаях начальство работало на самых тяжелых участках. Другого способа воодушевить сотрудников не было. Жара стояла немилосердная. От переноски ящиков с луком впереди себя болела спина и руки. Хорошо, что загар исключал возможность солнечных ожогов, как это случилось при уборке редиски в мае месяце. Домой Виталий возвращался усталый. Заводской автобус высадил всех на троллейбусной остановке. В толпе Виталий увидел Саню.
– Привет, а ты как здесь очутилась? – спросил он ее.
– Мы тоже были на уборке лука. На другом конце поля, так что я тебя видела. Это ты как ослик таскал ящики, уперев взгляд в землю, ничего не замечая вокруг.
– Точно! Напахался прилично. Едем, нам по пути.
Они протиснулись на заднюю площадку троллейбуса. Их руки и бока соприкасались при каждом толчке троллейбуса. Виталий с ужасом отметил, как неумолимой волной нарастает желание. Он постарался отстраниться. Она, вероятно, тоже почувствовала нечто подобное, смутилась и заговорила торопливо:
– Как тебе работается с новым начальником?
– Не хуже, чем со старым. Парень он хороший, но не в обиду будет сказано, хороший человек это не профессия. Полностью отсутствуют административные навыки. У него было с десяток подчиненных с высоким интеллектом и невероятной внутренней мотивацией. А у нас полторы сотни сотрудников и половина из них приходит заработать на жизнь и не более. Он не в состоянии принять решение в условиях малейшей неопределенности, а полной определенности не бывает никогда. Назначен он через голову Бондаренко, поэтому его быстро съедят. Есть человек, который очень хочет занять его место.
– Он работает у вас?
– Работал. Но у нас работают его агенты. Они поддерживали Бриля и теперь очень опасаются, что я их уберу из отдела.
– Ты их действительно собрался убрать?
– По делу нужно было бы убрать. Пользы от них никакой почти нет, а подлости можно ожидать любой. Бойся того, кто тебя боится. Но Кравченко не решается.
Разговор отвлек Виталия. Возбуждение прошло, а тут и его остановка. Он попрощался, Саня, прощаясь неожиданно положила свою руку на его. Он осторожно высвободился и вышел из троллейбуса. Она глядела через стекло ему вслед, он на прощанье помахал рукой.
Тоска по Альбине сжала ему сердце. Дома он выпил кефир, полусонный принял горячий душ, мокрый лег в постель, укрылся простыней и почти мгновенно уснул.
Он не слышал, как Альбина открыла дверь, тоже приняла душ и с мокрыми волосами присоединилась к нему. Он проснулся и спросил:
– Ты откуда?
– Потом поговорим.
Она поцеловала его, а он едва не задушил ее в своих объятьях. Два истосковавшиеся сердца и тела долго оставались в объятиях. Потом она ревнивым тоном спросила:
– И с кем ты так натренировался в мое отсутствие?
– Не говори глупостей. Мы женаты десять лет, и я уже не перевозбужденный мальчик, а тренированный мужчина. Почему ты не приезжала?
– А почему ты не приезжал?
– По субботам работал, сегодня, например, убирали лук, а по воскресеньям ждал тебя, боялся разминуться.
– Если бы не несчастный случай, то я бы не приехала. Девочка из моей группы сильно порезала ногу в речке. Какой-то подонок вбросил в воду разбитую пивную бутылку прямо на пляже пионерского лагеря. Мы привезли ее в травматологию. В такой ситуации страшно оставлять детей на чужих людей. Завтра вечером поеду назад. Автобус повезет тех, кто брал выходной.
– Можно подумать, что наши дети первый раз в лагере. Раньше они были без тебя.
– Когда ты далеко, то легче отделаться от страхов.
– Как же теперь будут купаться дети в реке?
– На завтра вызвали водолазов. Они все проверят. Я тому гаду, что бросил бутылку, кое-что отрезала бы теми осколками, – и неожиданно переключилась на мужа. – Тебе тоже отрежу, если будешь мне изменять.
– Мне никто не нужен кроме тебя, только не бросай меня надолго.
– Мы вместе десять лет, а ты так и не рассказал мне о девушках, которые у тебя были до меня.
– Так рассказывать нечего. Говорил тебе много раз, что встречался только с одноклассницами. А с ними не разгуляешься, только и того, что научили целоваться.
– А точнее?
– Зачем тебе подробности при твоей мнительности и ревности. Могу тебе присягнуть фразой из фильмов: «Ты лучшее, что у меня было и может быть в жизни». Довольна?
– Хоть что-то, вытянула из тебя.
«Как странно распорядилось провидение – покалечило девочку, чтобы устроить мне встречу с Альбиной и предотвратить с моей стороны опрометчивый шаг», – подумал Виталий.
Следующие выходные он поехал в пионерский лагерь и провел с женой и детьми.
На самом деле Виталий не сильно и врал, хотя и не собирался ничего рассказывать о прошлом.
Первый раз он влюбился четырнадцати лет в сестру приятеля. Она училась в параллельном классе, посещала танцевальный кружок. Она и Виталия научила танцевать польку, вальс, а потом и целоваться. Они так часто танцевали, что о другой партнерше он даже не думал, тем более переживал непередаваемый восторг, когда его рука оказывалась на ее гибкой талии. В десятом классе появился новичок. Парень был смазливый и сразу приударил за ней. В совместных танцах и поцелуях наступил кризис. Тем более что в раздражении из-за ревности он однажды сказал ей справедливую, но неприятную вещь. Было это в мае накануне выпускных экзаменов. Они, человек пять или шесть, лежали тесной компанией на молодой траве и говорили о своем будущем.
Она сказала, что хочет стать балериной. Виталий рассмеялся:
– После кружка народных танцев? Чтобы стать балериной, нужно десять лет учиться в балетной школе. Выбрось эту блажь из головы.
После таких слов отставка была полной. Через год она вышла замуж за того смазливого одноклассника. Пока парень служил в армии, она родила ему сына. Из армии молодой папа вернулся законченным алкоголиком. Все недоумевали, как это могло произойти. Спустя еще три года они развелись.
Виталий не мог забыть первую любовь целых два года, а потом приударил за другой одноклассницей, самой красивой в школе на их потоке. Девушка окончила двухгодичные курсы закройщиков и работала на швейной фабрике. Виталий после лекций шел в столовую, потом в библиотеку, а в пять вечера встречал ее у проходной. На рабочем поезде они ехали к ней на поселок, после чего три километра шел домой пешком. Так продолжалось почти год, пока он случайно не подслушал разговор дочери с мамой. Они жили в небольшом частном доме, обсаженном сиренью и вишнями. Он пришел к ней на свидание тихим майским вечером. Мать и дочь сидели в саду почти у забора и за густой сиренью не видели Виталия.
– Чего он ходит? – спросила мать.
– Кто? Клиент?
– Да, этот Виталий.
– Не знаю. И спрашивать у него не собираюсь.
Виталий с пылающими ушами повернул назад. При следующей встрече у швейной фабрики Виталий попытался как-то объяснить свою неявку на свидание, но его слова были выслушаны с такой явной скукой, что свиданий больше не было. Она уехала на учебу в Симферопольский университет, вскоре вышла замуж и так растолстела, что растеряла всю свою красоту.
На экзаменационной сессии в июне днем он готовился к экзаменам, потом играл в футбол, а в сумерках на велосипедах друзья ездили купаться в затопленный грунтовыми водами карьер.
Футбольное поле у них было настоящим, с разметкой мелом, воротами из труб и сеткой. Здесь тренировались и проводили матчи любительские поселковые команды. Поле было рядом со станцией рабочего поезда и автостанцией, поэтому часто для сокращения дороги самые торопливые пассажиры пересекали площадку поперек, если это был не матч, а тренировка.
Виталий несколько раз видел одну и ту же девушку. Это была сероглазая блондинка, с ладной фигурой. Она всегда куда-то опаздывала и всегда шла через поле.
Приятель заметил интерес Виталия:
– Нравится?
– Да, мой тип.
– Я ее знаю. Спешит на вторую смену. Могу познакомить.
– Откуда знаешь?
– Приударял за ее подругой. Они окончили техникум и здесь работают по направлению. Живут в общежитии на следующей станции, это недалеко, всего километр.
– В комсомольском городке?
– Да. Так хочешь познакомиться?
– Видел ее на танцах, сам познакомлюсь.
Виталий выбрал своеобразный способ знакомства. На следующий день девушка, как обычно спокойно пересекала поле, на котором несколько парней в одних плавках катали футбольный мяч под жарким солнцем. Виталий перехватил передачу, приблизился метров на десять к удаляющейся девушке и послал мяч щечкой ноги прямо ниже спины.
Девушка от неожиданности дернулась и едва не упала. На темной юбке ярко отпечатался светлый пыльный круг. Виталий подскочил с притворными извинениями.
– Бог мой, извините! Какой я неловкий. Давайте я почищу вам юбку.
– Оставьте меня в покое!
– Должен же я загладить свою вину. Мне это доставит удовольствие.
Она увидела знакомого.
– Слава, этот нахал твой приятель?
– Да, Мила! Виталий прекрасный скромный парень. Очень хотел с тобой познакомиться.
– Очень оригинальный способ! Людмила, но лучше Мила.
– Хотел оставить неизгладимое впечатление от первой встречи, – добавил Виталий.
– Оставил! Спешу на работу, когда-нибудь поговорим на эту тему.
Танцы в комсомольском городке были три раза в неделю. В первый же вечер Виталий разыскал Милу. Они вместе провели вечер, а потом все вечера, когда она не была в вечерней смене на прокатном стане 1600, или он не штурмовал учебник накануне очередного экзамена летней сессии.
Однажды он расшифровал ее разговор с подругой и установил что через неделю у нее день рождения. Как раз накануне его отъезда на производственную практику в Днепропетровск.
Рано утром в день рождения Милы он сел на велосипед и отправился за семь километров на центральный рынок. Он купил целую охапку еще нераспустившихся роз и приехал к общежитию. Дежурная пустила его в комнату. Мила еще спала. Он разбудил ее поцелуем. Нужно сказать, что это был не первый поцелуй. Она онемела от восторга и даже пустила слезу. Они договорились встретиться вечером. Виталий пригласил ее в городской парк.
В парке было кафе с танцплощадкой. Они выпили немного вина и танцевали почти обнявшись. Неожиданно Мила без слов увлекла его в пустынную аллею. Там на лавке все и произошло. Расстались они поздно у подъезда общежития. Виталий сказал, что уезжает на месяц в Днепропетровск.
Он не обещал писать письма, и она не требовала. На практике работал в разливочном пролете, за что прилично заплатили. Он предвкушал счастливый отпуск в августе, когда возвращался домой.
На футбольном поле как всегда гоняли мяч ребята всех возрастов. Друзья его встретили возгласами радости.
– Мы уже не надеялись, что ты вернешься к сегодняшнему дню.
– А что случилось?
– Мы сегодня играем с командой Старого Крыма. Через час выезжаем рабочим поездом.
Старый Крым, греческое село под Мариуполем на реке Кальчик, славился своей футбольной командой.
Виталий оставил вещи дома, наскоро перекусил и прибыл на станцию вовремя. Игра в тот день получилась, они выиграли 3:2 и веселые возвращались домой. Однако настроение его надолго испортилось. На станции он увидел Милу со знакомым парнем из общежития. Этот парень часто играл с ними в футбол. Он тоже был молодым специалистом и отрабатывал уже третий год. Все знали, что он хотел уехать в родное Запорожье. Они с Милой были с сумками, содержание которых не вызывало сомнения – возвращаются с пикника на реке. Она сделала вид, что не знает или не узнала Виталия и постаралась сесть в другой вагон.
Слава обо всем догадался и поспешил успокоить:
– Не переживай! Тебе еще год учиться, а ей нужно замуж, – потом процитировал классика. – О, женщины, коварство ваше имя!
– Знать не судьба! – ответил Виталий, но укол самолюбию помнил долго.