- Ты чего это тут?
- Да у нас не продохнуть, на каженной койке по две девки сопят...
Харр засмеялся - он давно подозревал, что Дяхон прижимист, вот и вышло, что был прав: старина не позволил себе спустить ни единой зелененой монетки.
- Ступай в мою горницу, а я подышу ветерком озерным до рассвета. Только не вздумай девке платить - и так одарена!
Дяхон замялся, но потом решился, подобрал мешочек с наменяными здешними монетами и нырнул в лестничный проем. Харр хрустнул косточками, завернулся в невесомую перину и растянулся на плоской, ничем не огражденной крыше, глядя в звездное, совсем не джасперянское небо. Давненько не ночевал он вот так, как, бывало, в чистом поле, и не было слаще воздуха, чем тот, что не отделен от неба рукотворной крышей... Глаза его блаженно сомкнулись, и показалось даже, что над головой зашелестели вековые деревья. Как всегда между явью и сном, мысли мелькали неясные, разрозненные, то об одном, то о другом. Вот и тут подумалось: ежели б не звезды, над головой была бы непроглядная темень то самое колдовское НИЧТО, перелетев через которое можно было бы вернуться на Тихри. И всего-то пустяшное дело - звезды пригасить да в небо взлететь!
Хоть бы приснилось...
Первый луч солнца разбудил его, и он, еще не разомкнув глаз, снова услышал над собой нежный шелест. Вроде не было рядом никаких деревьев... Он потянулся и глянул в щелочку меж ресниц - мать моя страфиониха, да ведь смерч над головой! Испугаться, правда, по-настоящему не успел, понял: кружит над хороминой невообразимая туча озерных стрекоз, точно призрачный ветроворот.
- Меня, что ли, сторожите? - засмеялся он собственному страху. - Караул окончен, все свободны!
И тучи как не бывало.
Он поднялся и, кое-как завернувшись в сбившуюся комом перину - негоже, чтоб начальника стражи кто-нибудь да нагишом застукал! - отправился будить Дяхона. Переступил порог - и не удержался, чтобы не прыснуть в кулак:
- От-ставить! Задери тебя пирлюха...
Славный вояка блаженно посапывал, млея на брюхе, а Ласуха, мерно покачивая наушными кольцами, попыхивающими алыми сполохами, с бесконечным унынием чесала ему пятки.
Обратный путь оказался на удивление скор: в лабиринте подземных ходов проплутали чуть ли не вдвое меньше, да и далее по лесным тропкам проворнее шагалось без капризных горбаней, оставленных в Межозерье на мясо. Стража за малую плату разобрала купецкую поклажу - небольшие кожаные мешочки, туго набитые голубыми монетами; собственное наменяное и не пропитое добро хоронилось в кисетах на груди. На удивление Харра, купецкие менялы шагали упруго и размашисто, не отставая от тренированных воинов - видно, привыкли держать себя в форме, да и пожилых в караван не брали. Не то что на Тихри там что старее, тем почету больше.
- Помстилось мне или мы всю подземку вдвое быстрее миновали? - мимоходом спросил он Дяхона.
- А то! Когда туда шли - нас четырежды четыре раза проверили, нет ли средь нас лазутчика вражьего. Потому и водили по тупикам да путям окольным.
- Как же - проверяли? Нечувствительно вроде, - засомневался Харр.
- А вот это нас не касаемо - как, - равнодушно отозвался Дяхон, - Это уж ваше, колдовское да чародейное дело.
- Да ты что, меня все еще за ведуна держишь? - удивился менестрель, считавший, что давно покончил с верой в свои магические способности.
- А то! Окромя тебя, кто б на дом аманта лесового навел Солнечного Стража?
- Не слыхал про то, - деланно зевнув, проговорил Харр, у которого еще слишком свежи были в памяти здешние традиции обращения с ворожеями. - И вообще в ту ночь я дрых без задних ног, мне ведь моя Махидушка по вечерам не пятки чешет...
- Как же, - степенно возразил Дяхон. - То-то ты сразу сообразил, про которую ночь я сказываю. Твое чародейство, а всему становищу - радость. Ведь не тебя одного хряк лесовой в ухо приложил.
И про это, оказывается, все знают! Во народ языкастый.
- А ежели я - колдун, то почему ты меня не боишься? Думаешь, своего не обижу?
- А то.
Цепочка караванников меж тем уже выходила на кромку Успенного леса. Внизу, выгибая золоченые дуги куполов, россыпью игрушечных теремков означилось Зелогривье. Вот он и дома.
А точно ли - дома? Он размашисто шагал по змеящейся вниз дороге, обгоняя весь караван и лихо перемахивая через змеиные ловушки по наскоро наведенным к их возвращению дощатым мосткам, и пытался разобраться в собственной поспешности. Что не Махидина многострадальная постель, крытая жаркими шкурами, влекла его, он признался себе сразу. И не амантовы хоромы с лакомым столом и завидными детишками. И не обещанный собственный дом.
Он сунул руку в карман и нащупал некрупные горошинки жемчужного ожерелья. Хорош чародей, от которого девка чуть ли не в слезах убежала! Он, конечно, знал, что попервости - это не каждой в радость, но чтоб вот так принимать его ласку, зажмурившись и сжавшись в комочек, словно это была мука смертная, - такое с ним было единственный раз в жизни. И, он надеялся, в последний. Позорище да и только, Харр по-Харрада, рыцарь ты хренов. Хорошо еще, дело это поправимое, надо будет только Мадиньку подстеречь где-нибудь подалее от Махидиных ушей и предельно доступно объяснить, что того, чего она желала, с одного раза, как правило, не получается, так что пошли-ка, милая, снова в рощу, да кувшинчик духмяной наливочки прихватим, чтоб не трястись снова от страха девичьего - тьфу, то есть уже не...
Он помотал головой, отгоняя от себя уже решенную проблему. Мадиньку вразумит насчет того, в чем главная сладость жизни, и тем свой долг паладина выполнит. Он оглянулся на шагавшего следом Дяхона и, причмокнув, сказал сам себе: "А то?"
- Ась?
- Это я так. Ты топай, топай. Аманту скажешь - я домой забежал, скоро буду.
Возвращение небольшого каравана никоим образом отмечено не было, ни звоном колокольным, ни огнями сигнальными; знать, не Тихри, где обмен товарами с двух разных дорог - редкость, доступная только княжеским купчинам. Так что нагрянул он к Махиде нежданно-негаданно - не грех было проверить, не завелся ли в обжитом стойле чужой жеребчик.
Махида, принаряженная и заплетенная в полусотню косичек, сидела на пороге - шила что-то пестрое крупными небрежными стежками. Харр, подошедший к дому бесшумно, некоторое время подозрительно наблюдал с порога за нею, придирчиво оглядывал убранное цветами жилище - для кого старалась? Но по тому, как вскинулась она, уронив шитье, как бросилась навстречу, едва не своротив очаг, понял: ждали его. И окончательно похерил все свои подозрения, когда она, даже не примерив трехрядного ожерелья (в жисть бы не поверил, что она способна на такое!), мертвой хваткой вцепилась в его дырчатый кафтан и поволокла в койку.
Что-то новенькое появилось в ней - собственническое, непререкаемое. Так только... хм... только под венец тянут.
Он, снисходительно ухмыльнувшись, позволил побаловать себя - так сказать, "со свиданьицем", потом резко поднялся:
- На доклад пора, амант ждет.
Она было заверещала, но он даже не стал тратить слов, только гулко хлопнул себя по аспидно-черному колену, аж пирли под потолком зашебуршали, и поднялся.
- Да, чуть не забыл. - Он вытащил из кармана жемчужную нить и повесил на сучок, торчавший над койкой. - Это Мади, а то еще обидится.
- Да видно, уже обиделась - залетела на миг, нацарапала что-то на кружалах своих и больше глаз не кажет.
- Ну, забежит снова - отдашь, - деланно-равнодушным тоном проговорил он и сам подивился тому усилию, с которым он подделывал это равнодушие.
А у аманта в доме его первым делом встретил смуглый носик Завулони, высунувшийся из зеленой бахромы:
- Ну что? Продали?
Он понял, что она имеет в виду себя.
- Никак нет, - шепнул он, легонечко прихватывая ее нос двумя пальцами. Не быть тебе невестой. Брысь!
Она шутя цапнула его руку острыми зубками и, повизгивая от радости, легко умчалась куда-то в глубину дома.
Амант выслушал его доклад как подобает - глядя поверх головы и не дрогнув ни одним мускулом на обросшем черным волосом лице. Неожиданно спросил:
- Внакладе-то ты не остался?
Харр пожал плечами - со здешними ценами он еще не освоился и поэтому не знал, на сколько потянут те голубые наменяные монетки, которые уцелели после расчета с Ласонькой.
- Ладно. Запомню, - противу ожидания, амант с наградой решил, видно, повременить. - Когда вдругорядь соберешься?
Харр не ожидал такой прыти, но аманта, похоже, всерьез занимали перспективы сватовства.