Первое, что ее поразило, - невероятный шум. Звуки, которые она ни с чем не могла соотнести. Пощелкивание, жужжание, посвистывание. И гомон толпы возле ячейки. Сосредоточившись, она могла даже разобрать слова.
- Попробуй встать, - сказал ей Клейбен. Его голос показался ей искаженным и слишком громким. - Хотя бы на четвереньки. Давай.
Опираясь на руки, она сумела встать на колени. Это оказалось не так уж сложно. По крайней мере она чувствовала себя устойчиво. Чо Дай выползла на висячий мостик и огляделась. Окружающие лица были знакомы, но выглядели так, словно бы с них смыли краски. Зато теперь стали различимы детали, на которые прежде она не обращала внимания. Приглядевшись, Чо Дай могла разглядеть каждую нитку на поношенных брюках Козодоя, каждую морщинку на лице Клейбена. Она поглядела туда, где трудились роботы. Дальние предметы казались расплывчатыми, но, как только один из роботов переместился и поднял что-то, она увидела его совершенно ясно и при этом отдельно от окружающих вещей. Он был четко очерчен и словно бы висел в пространстве.
"Я не чувствую ни рук, ни ног!" - с внезапным испугом подумала она и, взглянув вниз, увидела свои руки - вернее, уже передние ноги. Хотя она знала, что так и должно быть, но только сейчас на нее нахлынуло ощущение того, что это реально.
Она ощущала себя посторонним наблюдателем. Возможно, позже это пройдет, но сейчас все ее эмоции притупились. Чо Дай огляделась и увидела, как другие помогают выбраться из ячеек Чо Май и Сабире.
Они тоже стояли на четвереньках без особого труда. Чо Дай потрясенно уставилась на сестру и видела, что та точно так же смотрит на нее.
"Великие боги, до чего же мы уродливы!" - подумала она, и в этот момент эмоциональное оцепенение прошло. Она едва удержалась, чтобы не разрыдаться.
Подвижный висячий мостик медленно опустился на уровень главной палубы. Все трое без особого труда сошли с него. Имея руки и ноги одинаковой длины, им было легче ходить на четвереньках, чем ползать.
- Я останусь и разбужу джанипурцев, - сказал Клейбен Козодою. - А для этих сейчас главное - освоиться в новых телах. Дайте им время. Они должны научиться двигаться автоматически, не раздумывая. Потом мы впечатаем им с ментопринтера все, что сумеем.
Козодой кивнул:
- Их миссия началась.
***
Получив на обед объемистые охапки травы, все трое испытали приступ отвращения. В конце концов Сабира отважилась попробовать угощение, надеясь, что для джанипурцев трава будет казаться вкуснее, чем для землян. Ничего подобного. И на вид и на вкус трава оставалась травой. Единственная польза от нее была в том, что они перестали испытывать голод.
- Мы никогда не обедали с джанипурцами, - заметила Сабира. - Но у меня создалось впечатление, что они обильно сдабривают еду специями, независимо от того, сырая она или приготовлена на огне. Впрочем, на подножном корму живут только самые юные и самые бедные. Это вопрос выживания, а не свойство этой цивилизации. Зато на Джанипуре никто с голоду не умрет.
- Лучшего мы предложить не можем, - извинялся Звездный Орел. - Мы даже не знаем толком, что они едят. Эту траву пришлось синтезировать, опираясь на исследования их пищеварительной системы и на остатки пищи в желудках наших образцов. Скоро мы закончим ментопринтерную обработку, и тогда они будут охотно нам помогать.
Обработка была более основательной, чем казалось прочему экипажу. В старое время ее назвали бы промыванием мозгов, только тогда это делалось с меньшими предосторожностями и с большими сложностями.
Никому из троих не было в новом теле особо удобно, хотя, пока они оставались, по выражению Айзека Клейбена, в "четвероногом режиме", проблем с перемещением не возникало. Но первые же попытки стать прямоходящими или хотя бы слегка разогнуться привели к полному разочарованию. Новоиспеченные джанипурцы были не больше и не тяжелее, чем обычные люди, и двое членов экипажа "Грома" попытались усадить их в кресла. Все трое немедленно потеряли равновесие и, судорожно хватаясь за воздух, повалились набок.
Наконец закончилась ментообработка. С помощью Джеруваля Пешвара и его жены Мадау дела пошли лучше, но ненамного. Коренные джанипурцы свято уверовали в рассказанную им байку и, хотя чувствовали себя неуютно среди новых вещей и незнакомых людей, старались помочь, чем могли. Следуя лучшим образцам произведений такого рода, легенда, разработанная для джанипурцев, содержала в себе изрядную долю истины.
Им было сказано, что Главная Система решила уничтожить на Джанипуре все Центры и вернуть население к первобытному, почти животному существованию. Тем, кто разрабатывал легенду, на самом деле было известно о таких намерениях Главной Системы лишь относительно Земли, однако звучало это тем более убедительно, что джанипурцы знали о войсках Главной Системы, рыщущих по планете, и видели, как высокомерно ее солдаты ведут себя в Центрах Джанипура. Джеруваль и Мадау, с одной стороны, были польцены, чувствуя себя избранными, но вместе с тем огорчены перспективой лишиться своих корней и начинать жизнь заново. В какой-то мере это уравновешивалось важностью их миссии и тем обстоятельством, что трое чужаков согласились принять их облик. Больше всего джанипурцы были тронуты тем, что сделали для них медики "Грома".
- Честно говоря, мы смущены, - сказал Джеруваль на своем джанипурском английском, - но примем участие в вашем деле. Я рад, что у меня есть теперь брат-близнец, и должен признаться, пока эти трое стоят неподвижно, я не могу различить, кто же из них моя жена.
Мадау отчасти разрешила проблему с едой. Она составила список продуктов, от одних названий которых сводило живот у всякого, кто знал, что означают эти слова. Как только были синтезированы необходимые ингредиенты, она принялась стряпать, и все блюда имели одну общую особенность: тот, кто имел смелость их попробовать, ощущал сначала онемение во рту, а потом настоящий пожар в желудке. По-видимому, джанипурцы ели либо одну только безвкусную траву, либо тщательно приготовленные блюда, приправленные обжигающими специями. В принципе эта пища годилась и для землян, и для многих из колонистов, но мало кто отваживался на вторую трапезу. Только ребята с "Индруса" в состоянии были изо дня в день наслаждаться кулинарными шедеврами Мадау, а капитан Пачиттавал так тот вообще заявил, что впервые за много месяцев попробовал по-человечески приправленные кушанья. Мадау учила сестер Чо пользоваться новыми телами, а Джеруваль давал наставления Сабире, которая сократила букву и сделалась Сабиром. Она решила, что не стоит говорить Джерувалю, кем была раньше.
Существовало много приемов реализовать возможности неуклюжего на первый взгляд джанипурского тела. Для прирожденного жителя планеты они были естественны, как дыхание, но для того, кто не родился в этом теле, они были непостижимы. Когда Мадау, например, поднималась, гибким текучим движением превращаясь из четвероногого животного в человека с длинными тонкими пальцами на руках, это было волнующее зрелище. Джанипурцы могли даже ходить в вертикальном положении, хотя очень медленно и на небольшие расстояния. Такое положение они обычно принимали дома или в компании, а на четырех конечностях передвигались в обыденной жизни, развивая при этом огромную скорость. Смена положений происходила рефлекторно и не требовала участия разума.
Сестры Чо ликовали до предела, когда впервые сумели встать прямо. Они покачивались и часто падали, но не обращали на это внимания. Как и для джанипурцев, возможность стоять на ногах и пользоваться руками служила для них отличительным признаком человека, и победа над незнакомой физиологией принесла им глубокое удовлетворение, но для того, чтобы одержать ее, им понадобилось целых пять дней изматывающих тренировок и неустанных наблюдений. Потом дело пошло быстрее. Вскоре они постигли все тонкости легких и плавных движений и в разговоре начали помогать себе жестами.
У Сабира дела шли хуже, хотя все, кто как умел, ему помогали. С большим трудом он научился стоять, периодически падая, и дальше этого не пошло. Видимо, причина заключалась в его женском прошлом. Разум отказывался управлять движениями мужского тела. И все же Сабир не терял надежды.
Тем временем сестры Чо изучали джанипурскую кухню - отчасти из любопытства, а в основном - из желания обезопасить себя в будущем. Они хотели научиться готовить еду, горячую как вулкан, чтобы их не заподозрили, и в то же время такую, чтобы ее можно было есть самим. В конце концов им удалось нащупать верные пропорции, хотя Мадау утверждала, что это "безвкусно, как солома", а прочие члены экипажа говорили, что не замечают разницы.
Наконец, когда Сабир уже готов был отчаяться, у него вдруг все получилось, и больше он не испытывал трудностей при ходьбе. Все было замечательно, за исключением того, что до конца Рекреации и возвращения в Кохин-Центр теперь оставался всего шестьдесят один день.
Правда, сестры Чо не теряли времени даром. Они не только лучше осваивались с новыми телами, но и тренировались на всяких замках и ловушках, которые Звездный Орел выдавал им в огромных количествах. Сестры не знали и не могли знать, какие именно механизмы используются в музее, но компьютерный пилот, используя сведения, предоставленные Урубу, постарался сымитировать все, что возможно, постепенно усложняя сестрам задачу. К счастью, Сабир оказался прав: острейшее ближнее зрение и ловкость длинных пальцев позволяли справляться с самыми миниатюрными и сложными механизмами. Эти качества служили ценнейшим дополнением к врожденной способности сестер Чо.
И все же пока счет не всегда был в их пользу. В самых сложных заданиях - с телекамерами, весовыми датчиками и сторожевыми микрофонами - успешной оказывалась только одна попытка из четырех. Но, учитывая нехватку времени, они решили, что достигнутого будет достаточно. Чтобы успеть познакомиться с туземцами, надо было отправляться на планету немедленно, и они обратились к Хань и к Айзеку Клейбену, чье искусство в обращении с ментопринтером и биохимических манипуляциях могли дать сестрам Чо шанс на выживание даже в случае серьезной ошибки.
После трансмутации Хань часто навещала сестер Чо, и, не считая общества Сабира и друг друга, только с ней они чувствовали себя уютно. Возможно, потому, что их связывало общее прошлое, а скорее всего потому, что Хань была слепа, и хотя голоса сестер изменились и от них исходил странный запах, мысленно они представлялись ей прежними.
- Вы хорошо приспособились, - сказала им Хань незадолго до отправки. - И смотритесь вполне естественно. Я видела вас через вычислительную сеть Звездного Орла. Джанипурцы - удивительная разновидность людей. Они во многом превосходят нас и ни в чем нам не уступают.
- Да, теперь-то мы малость привыкли, - согласилась Чо Дай, - но я не уверена, что мы когда-нибудь окончательно примем себя такими, какими стали. Все-таки в этом есть что-то не правильное, чужое, и мы кажемся себе такими.., безобразными. По ночам нам снятся прежние сны, и для нас это реальность. А когда, проснувшись, мы видим друг друга, нам кажется, что это ночной кошмар.
Хань вздохнула и склонила голову.
- Мне тоже снятся сны. Я видела все через интерфейс на мостике, хотя, конечно, совсем не так, как видят по-настоящему. Я всегда была независимой и самоуверенной, и к чему это привело? Теперь я полностью, абсолютно зависима от других. Это мое проклятие, оно хуже, чем слепота. Я постоянно хожу с раздутым животом, и даже в этом, лучшем моем состоянии моя душа наполнена странными чувствами и необъяснимыми порывами, а когда я не вынашиваю ребенка, то опускаюсь так низко, что потом ненавижу себя за это, хотя и знаю, что ничего не могу с собой поделать. В невежестве своем я проклинала отца за то, что он собирался превратить меня в жеманную рабыню, лишенную разума и знаний, но теперь вижу, что старик был в определенном смысле милосерден ко мне. Я все равно превратилась в родильную машину, но только сохранив разум и знания, которые помогают лишь отчетливее осознать ужас моего положения. Я держусь только ради общего дела и нашей победы. Может быть, хоть мне и хотелось бы думать иначе, я держусь только в надежде увидеть, какую рожу скорчит мой старик, если мы победим. А вы просто приняли другую форму, и все. Ваша судьба могла быть и хуже, намного хуже. Никогда не забывайте об этом.
- Мы все время размышляем об этом, - кивнула Чо Май. - Если Козодой прав и каждому придется заплатить ужасную цену, не исключено, что нам с сестрой еще повезло.
- Вы должны помнить, что миллионы людей родились и выросли в этом облике. У них другие нормы, и вас будут считать настоящими людьми. Взгляните на Джеруваля и Мадау и сравните их, например, с любым из экипажа "Чунхофана".
Капитан этого корабля и двое его соплеменников имели блестящие, словно панцирь жука, черные экзоскелеты. Их головы напоминали головы насекомых, а при виде того, чем они питаются, любого бы вывернуло наизнанку. С двумя другими членами этого экипажа, зеленокожими гуманоидами с пучеглазыми совиными лицами, нельзя было даже толком поговорить. Казалось, они живут в своей собственной вселенной, и для них скорее всего так и было. Тот, кто слышит в диапазоне, недоступном человеческому уху, питается смесью сырого мяса и каменной крошки, а видит только в инфракрасных лучах, естественно, должен воспринимать окружающее несколько иначе. Впрочем, сестрам Чо эти соображения приносили мало утешения.
- Завтра мы воспользуемся ментопринтерной технологией, широко применяемой на Земле, а возможно, и во всей галактике, - продолжала тем временем Хань. Мы сделали адаптированные ментокопии Джеруваля и Мадау, дополнив их правдоподобными воспоминаниями, замещающими их отсутствие на планете. На основе ментокопии Мадау мы создали ее сестру Сидау, не забыв включить воспоминания о ней в исходные записи. Компьютер Кохин-Центра это проглотит. Еще мы добавили воспоминания о небольшой дисфункции головного мозга, своего рода дислексии. Такие расстройства известны на Земле и здесь скорее всего тоже не редкость. Урубу внесет эти сведения в записи при передаче их из прежнего Центра в Кохин. Так что излишней грамотности от вас никто ожидать не станет, а вам будет проще. На следующие шестьдесят дней вы по-настоящему станете Джерувалем, Мадау и Сидау Бхутто. Вы сами будете в это верить. Точно так же, как я верила в свое время, что я - мальчик по имени Чу Ли. Ваши подлинные личности будут недоступны ни ментопринтеру, ни вам самим, пока Урубу не выведет вас из этого состояния.
- Мы понимаем эту процедуру, но, честно говоря, немного побаиваемся, сказала Чо Дай. - Мы не забыли, что Чу Ли имел на тебя влияние уже после того, как ты восстановила контроль над собой. Когда мы.., вернемся, не станем ли мы кем-то другим?
- Вы вспомните все, что происходит сейчас, - ободрила ее Хань. - Но впечатанные воспоминания пропадут не сразу, хотя вы обретете полный контроль над собой. Возвращение к собственной личности будет длительным, но безболезненным. Неиспользуемые воспоминания и навыки просто будут постепенно растворяться, а то, что вам необходимо, сохранится до тех пор, пока будет нужно. Знаете, даже сейчас во мне есть частица Чу Ли, и я дорожу ею. Его бунтарский дух поддерживает меня. Его душа меня не покинула. Что я действительно утратила, так это свою невероятную заносчивость. Но это произошло под влиянием моего собственного опыта, и ментопринтер тут ни при чем. Мы знаем, что сейчас всех новичков в Центре подвергают тщательной проверке и неусыпно следят за ними, поэтому ментокопии должны на время полностью затмить вашу личность. Но вы многое приобретете благодаря им и ничего не потеряете впоследствии. Основная опасность ждет вас при краже перстня. Будьте осторожны. Готовя вас, мы были ограничены временем, но для того, чтобы добыть перстень, ограничений нет, даже если на это потребуются годы. Пусть мы не доживем до того, чтобы увидеть пятый и последний перстень, это сделают наши дети. Единственное, что вам не позволено, - это потерпеть неудачу. И погибнуть.
- Мы будем осторожны и непременно вернемся, - пообещала Чо Дай. - Мы добьемся успеха, ибо так нам предопределено. Мы были с рождения обречены месить грязь на рисовых полях, нянчить детей и умереть молодыми, но боги избрали для нас иной путь, мы исполним их волю. Мы лично отдадим тебе этот перстень. И если есть на то воля богов, то мы сами, а не наши дети, будем стоять у врат Главной Системы, глядя на плоды наших трудов. Ради этого мы выдержим все.
Хань обняла их и расцеловала. Впервые с того момента, как она стала взрослой, слезы выступили на ее незрячих глазах.
- Ловлю вас на слове, - сказала она. - И не прощу, если все будет не так, как вы говорите.
***
После ментообработки их усыпили и в соответствии с планом Урубу отправили на Джанипур. Как заместитель начальника службы безопасности Кохин-Центра, тот имел определенные привилегии. Агенты Главной Системы на Джанипуре могли бы все же заподозрить неладное, но для этого им надо было знать, что Урубу вообще существует. Однако они этого не знали, а заместитель начальника безопасности занимал свой пост достаточно давно и был вне подозрений. Клейбен задумал Урубу как прототип целой армии существ, предназначенных для того, чтобы избегать любых ловушек Главной Системы, но результат превзошел ожидания. Создатель оказался не в силах контролировать собственное создание, а сделать то, что сделали Козодой и Ворон - видя в Урубу такого же человека, обратиться к нему с просьбой о помощи, - Клейбену просто не могло прийти в голову.
Итак, в одно прекрасное утро Джеруваль Пешвар проснулся в своем родном городе. С ним были его жена Мадау и ее сестра-близнец Сидау. Он помнил визит в их семью и переговоры об участии Сидау в продолжении рода Пешваров. Сидау, разумеется, уже бывала замужем, но ее муж погиб в результате неудачного эксперимента, пытаясь освоить новый способ глубокой медитации, включающий в себя медленное и предположительно контролируемое удушение. Сати, самосожжение вдов, давно уже было запрещено свободомыслящим правительством этой провинции, в которое входил и отец Сидау, но с этим решением согласились далеко не все, и вне семьи к Сидау относились с презрением. Поэтому она быстро согласилась на просьбу деверя, да и ее отец был рад, что дочь наконец-то пристроена.
В действительности, разумеется, ничего подобного не случилось, но до семьи Мадау от родного города было далеко, а сам он и обе его жены искренне полагали, что эти события происходили на самом деле.
Хотя ментопринтер передавал лишь знания, а не привычки, новый Джеруваль выглядел достаточно убедительно, чтобы некоторые различия в поведении можно было отнести за счет двухгодичного пребывания в Центре. Семья ничего не заподозрила. Сестры готовили, делали уборку, шили одежду, мастерили украшения. В одежде как таковой джанипурцы не нуждались, это было требование приличий, а украшения указывали на принадлежность к касте и общественное положение владельца.
Обе супруги Джеруваля были в восторге от больших рынков, от уличных представлений, от огромного количества людей - одним словом, от того кипения жизни, которое всегда поражает выходцев из провинции даже в небольшом городе.
Если бы они могли вспомнить, что пришли сюда из места, куда более чуждого городу, чем Центр или маленькая деревушка... Что бы почувствовали они, видя, как горожанин на четвереньках подходит к дому, толкая перед собой тележку, потом выпрямляется, берет из тележки груз и поднимается с ним на третий этаж? Но благодаря ментопринтеру подобные сцены не вызывали у них удивления.