Пока мы вместе.
Держи меня за руку.
Тёплые пальцы в моей ладони.
Вниз по весенней реке.
Мы так счастливы.
В нашей бумажной рисовой лодочке.
******
Звук открывающееся двери, сообщил о том, что Рен вернулся с работы раньше обычного. Изумо заторопился, спеша свернуть разговор с Каске и обрубить телефон.
Господин Маэда Кичо, потребовал присутствия вакагасиры на предстоящем внутреннем разбирательстве. Звонить и общаться лично кумитё представлялось не с руки. Он передал приказ через Фудо.
То что Изумо единственный выжил в перестрелке и пропал на несколько дней, говорило не в его пользу. Возникли неясности и босс, пожелал видеть помощника снова.
Изумо встретился с Маэдой, как только вернулся из больницы. Подробно изложил обстоятельства произошедшего, отчитавшись за каждое действие, и согласившись принять любую меру наказания. Кичо обещал подумать в этом направлении. И Изу почти успокоился, великолепно понимая, что он слишком ценный материал. Но незаменимых нет. Эта повторная встреча не сулила ничего доброго, вызывая тревожный тянущий страх.
Несомненно, крысу в рядах предстоит разыскать ему, но была ли она...крыса?
Утечка информации не могла произойти случайно. Отбросив самого себя, подозревать оказалось некого. Каске он знал с детства.
Жизнь здорово потрепала обоих парней. Они сожрали напару столько дерьма, пройдя огонь и воду и заделавшись кровниками, что сама мысль о том, что брат может оказаться предателем, воспринималась слишком кощунственной.
Каске придерживался аналогичного мнения на его счёт, с пеной у рта отстаивая Изумо перед Кичо, стуча себя пяткой в грудь, и предлагал провести проверку лично, начиная с самых низов.
Но на этой уйдёт несколько месяцев, а босс не любит ждать. Результаты нужны немедленно. А где их взять? Имея в подчинении множество людей, Сато в силу специфики профессионализма своей профессии, работал в одиночку. Всегда. Но в этот раз, на кой - то ляд решил подстраховаться. Огата просил наглядности. Смерть Кобояси должна была послужить назиданием для остальных. Сато лично возглавил ударный отряд. Боевиков насмотрелся мать твою...вот и случился этот непростительный прокол.
Смерть троих членов банды, оказалась на его совести, но это представлялось сущей мелочью на фоне того, что трубила пресса, распуская об этом убийстве самые невероятные версии и слухи, сводящиеся к тому, что господина Кобаяси заказали конкуренты. А так как самый главный конкурент "Хонко" корпорация "Асахи" принадлежащая господину Маэде, косвенный подтекст, приравнивался к открытому обвинению. Господину кумитё, пришлось приложить некоторые усилия и потратить средства, улаживая недоразумение с департаментом полиции, отвечая на неприятные расспросы и улаживая формальности. И не только перед департаментом полиции. Столкновение интересов двух влиятельных группировок могло привести к открытой войне и господину Маэде пришлось потерять лицо, давая объяснения ситуации на совете в свете нападок старшего Кобаяси, требующего крови и возмездия.
Изумо находился в патовой ситуации. В любую минуту она могла сделаться для него смертельно опасной.
Не только для него, но и для Рена. Понимать это оказалось мучительно.
Он жил у Аллена третью неделю. Абсолютная дурь, глупость, безумие. Надо залечь на дно. Исчезнуть. Решать вопрос любым способом. Но вместо этого, он оказался совершенно не в состоянии думать и нести ответственность.
Не мог уйти. Неделю их разлуки пережил словно в бреду.
Работал как проклятый, разгребал завалы поверхностного дерьма. Мотался по врачам, приводил себя в порядок, собирал информацию, и искал ответы.
Задачка упорно не желала сходиться с решением.
Возможно эта кипучая деятельность на первых порах принесла свои плоды и стала тем, что вызвало снисхождение кумитё, согласившегося дать отсрочку и возможность восстановить репутацию. Но за три недели результата ноль.
Снисхождения ждать не приходилось. Следовало расстаться, уйти, а он не мог решится. Понимая, чем рискует и как. Не мог съехать и отказаться от возможности видеть Аллена, взаимодействовать с ним постоянно, каждый день. Жить рядом, ощущая волнительное соприкосновение с мирком чужой личности, необходимым, важным, помогающим видеть свет в конце собственного тоннеля души.
Улыбка человека дождя совершенно лишила его рассудка. Он хотел найти ответ.
******
- Ты спятил, Изу! - Каске смотрел на него как на сумасшедшего. Каждая чёрточка его лица выражала ошарашенное удивление и словно орала: "Ты спятил, Изу"
- Ты понимаешь, что творишь? Ты, должен сейчас землю носом рыть, но достать ублюдка, который подставил нас. А вместо этого, забил болт на всё, и дрючишь парня. Да ты вконец охренел?
- Я не...Тебя забыл спросить. Не лезь в мои дела.
Изу с огромным трудом сдерживал подкатывающее раздражение. Сейчас он безумно сожалел, что доверился Каске рассказав эту маленькую личную тайну. - Он не моя подстилка, мы просто...
- Ну - ну, - Каске гадко ухмыльнулся и едва успел увернуться от полетевшего в его сторону стального когтя.
Нож воткнулся рядом с его ухом.
- Совсем больной! - Каске покачал головой и выдернув нож из деревянного перекрытия брезгливо швырнул на стол. Они сидели в вип зале, заказав кабинку на двоих и Изу мог безумствовать, не боясь свидетелей.
- Ты меня только за этим выпить позвал? - прошипел Изу.
Каске смотрел на него словно заворожённый.
В ярости Изумо действительно напоминал кота. Седые волосы, топорщащиеся в разные стороны усиливали сходство.
Когда они познакомились, Изу исполнилось двенадцать лет, и он уже был таким уродом. Абсолютно седым. Учителя пребывали в шоке считая крашенные волосы вызовом общественной морали. Впрочем, когда узнавали истинную причину белобрысости, впадали в больший ступор. Седые волосы мать его. В двенадцать лет полностью седой парень. Когда Каске узнал, что Изу пережил, у него хватило ума, никогда не расспрашивать друга о прошлом впоследствии. Неудивительно, что он чокнутый, абсолютно больной на всю бошку.
Оба потеряли родителей. Каске сбежал из дома в четырнадцать, пришив перед этим своего папашу алкоголика, Изу предпочитал не рассказывать о своих. Впрочем и того что рассказал, товарищу хватило выше крыше, что бы по ночам просыпаться от кошмаров.
Сначала они промышляли тем, что бродяжничали и грабили прохожих. Пару раз попадались, сидели в колониях и учились в закрытом исправительном заведении, из которого сбежали.
Ужасы и беспредел, творившиеся за закрытыми бетонными стенами, могли бы потрясти самого закоренелого взрослого преступника. У взрослых тормоза срабатывают, а у подростков их попросту нет.
У друзей не было особых чувств, никаких кроме личной собачьей преданности двух псов в одной лямке из одной стаи.
Все остальные чувства умерли или атрофировались давным - давно, а иначе они не сумели бы выжить.
Когда они столкнулись с людьми Маэды, вышедшими на подростков в попытке унять беспредел, их встретила достаточно подготовленная сформированная банда. Сато Изумо оказался прекрасным полководцем, умеющим не только убивать, но и мыслить.
И кто знает, что двигало Кичо и какими мотивами он руководствовался, познакомившись с Изумо, в тот день, когда жестоко избив, Сато и Каске не закатали в цемент, но доставили перед очи хозяина. Возможно, он увидел в нём нечто особое и решил, что подобный талант глупо расходовать зря.
Вместо того что бы расправиться с парнями, их приняли в семью, поручив контроль за одним из сложных районов, раздираемым на части бесконечными стычками. Сато сумел взять его под контроль за два месяца, полностью устранив и прижав конкурентов, сработав настолько грамотно и профессионально, что после этого вопросов и претензий к нему не возникало. А потом начался своеобразный карьерный рост.
Сейчас Изумо непосредственно подчинялись несколько десятков сятей, имеющих под своим началом до сотни голов. Сато больше не выполнял мелкую работу, вроде собирания дани с владельцев магазинов или прочее, чем занимаются простые рядовые и бойцы.
Хотя его феноменальное умение драться не освобождало от этой обязанности. В любых серьёзных потасовках, или делах требующих специфического решения, Изу оказывался незаменим.
Профессиональных киллеров подобного класса, в семье можно было пересчитать по пальцам. Этим искусством парень владел в совершенстве и даже Фудо не мог найти ответ, каким образом он научился так драться.