Клив очнулся и застонал от боли в подбородке. Открыв глаза, он увидел лицо Чессы - она держала его голову у себя на коленях и осторожно прижимала к его ноющей челюсти мокрое полотенце. Он ощутил мягкость ее тела, почувствовал исходящее от нее тепло и тут же отодвинулся и сел, спустив ноги с кровати.
- Где мы находимся?
- В спальне Рорика и Мираны. Я перевязала твои руки: ты ободрал костяшки пальцев.
Клив вспомнил, что он сделал и, закрыв глаза, выругался.
- Меррик сказал, что ему пришлось ударить тебя. Он сказал, что никогда не видел тебя в таком ужасном гневе и что...
- Помолчи и дай мне подумать.
Она сложила руки на коленях, прислонилась к дощатой перегородке, отделявшей спальню Рорика и Ми-раны от соседней, и стала ждать. Она была довольна. Клив попытался убить Рагнора. Его ярость была просто великолепна!
Однако время шло, а он все молчал, и Чесса нетерпеливо заерзала:
- Ну как, Клив, ты уже подумал.' - Помолчи, - повторил он, еще больше отворачивая от нее лицо. - Ох, как же у меня ноет челюсть.
- Понадобилась сила четырех человек, чтобы оттащить тебя от Рагнора, но ты продолжал рваться к нему. Наверное, ты происходишь из рода воинов.
- Да, я из рода воинов, но с какой стати ты говоришь обо мне с такой гордостью? - сказал он, вновь поворачиваясь к ней. - Можно подумать, что я твой сын и ты гордишься тем, что я, дрался как одержимый. Не знаю, что на меня нашло, но это не повторится. Я этого не допущу. О проклятие, это все ты! Это ты заставила меня потерять голову.
- Именно так, - подтвердила она, и уголки ее губ приподнялись в чуть заметной улыбке. - Я обладаю большой силой - возможно, я даже ведьма. Всякий оказавшийся рядом со мной мужчина делает то, что я желаю. Ты не исключение, хотя поначалу я думала, что...
- Помолчи. Ты можешь сколько угодно насмехаться над этим придурком Рагнором, но не надо мной. Так что помолчи.
- Что ж, ладно. А вот и Кири. Иди сюда, дорогая. Как видишь, твой папа чувствует себя хорошо.
У Кири был испуганный вид, и Клив почувствовал угрызения совести. Он быстро посадил дочь к себе на колени и прижал ее к груди.
- Прости меня, детка. Не знаю, что на меня нашло.
- Что ты, отец, - сказала Кири. - По-моему, ты здорово дрался.
"Женщины, - подумал Клив. - Как видно, у всех у них извращенный ум, даже у самых юных".
- Жаль только, что дяде Меррику пришлось ударить тебя. Ему тоже жаль, он сам мне так сказал. А Ларен сказала, что жалеет, что тут не было Олега, потому что он был бы очень рад посмотреть, как ты дерешься, когда выходишь из себя.
- Бред, - пробормотал Клив, ссаживая Кири с колен и ставя на пол. - Иди, поиграй со своими кузенами.
- По правде, они мне не кузены.
- Ну, почти кузены. Иди поиграй. Кири вприпрыжку бросилась вон из спальни, но возле двери вдруг остановилась и обернулась.
- А почему ты так рассердился, отец? Не все ли тебе равно, за кого она выйдет замуж?
- Иди поиграй, - повторил Клив и, когда Кири выбежала вон, повернулся к Чессе. - Я скажу тебе то, что уже говорил: скоро у тебя начнутся месячные, и тогда ты выйдешь замуж за Вильгельма.
Она засмеялась.
- Но я ведь уже не девственница, или ты забыл?
- Вильгельму тридцать лет, он человек зрелый, умный. Он все поймет. Мужчина, желающий непременно получить в жены девственницу, - дурак, а Вильгельм далеко не глуп.
- Если ему, будущему правителю Нормандии, и впрямь все равно, окажется ли его жена девственницей или нет, то его скорее можно назвать не зрелым, а перезревшим.
- Говорю тебе - он не стар. Он старше меня всего на пять лет. А ума у него больше, чем у прочих, потому что он никогда не был дураком и потому что он десять лет был женат на женщине, которую любил.
Он всегда был ей верен, а когда вы поженитесь, будет верен тебе.
- Возможно, Вильгельм и не дурак, а вот ты, Клив, точно дурень. Скажи мне, с какой стати ты напал на Рагнора?
Он посмотрел на нее так, словно хотел ее задушить.
Глава 9
- Я требую, чтобы ты убил этого Клива, этого бывшего раба, который возомнил о себе невесть что! Он должен умереть. Он посмел ударить Рагнора Йоркского, сына Олрика!
Рорик посмотрел на синяк под правым глазом Рагнора, на его багровую, распухшую челюсть, на его покрасневшее горло и спросил:
- А почему ты говоришь о себе так, словно речь идет о ком-то другом? Почему ты сказал "он ударил Рагнора Йоркского", а не "он ударил меня"?
- Во мне течет королевская кровь, а люди королевской крови говорят именно так, когда желают, чтобы их приказание было исполнено немедленно. Убей его, Рорик. Я тебе приказываю.
- Мало ли чего ты там наприказываешь, - ответствовал Рорик. - Наверно, если убивать всех, кого ты прикажешь, на земле и народу-то не останется. Думаю, надо давать тебе поменьше меда, поскольку он явно разжижает твои и без того не самые крепкие мозги.
- Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?!
- Твой корабль готов отвезти тебя в Йорк, - сказал Рорик, чувствуя, что еще немного - и он тоже бросится на этого придурка, как давеча Клив. Надеюсь, у тебя осталось достаточно людей, чтобы грести.
- Людей у меня достаточно. Больше, чем мне нужно.
- Вот и хорошо, потому что сдается мне, что многие из них не собираются возвращаться с тобой в Йорк.
Рагнор молча воззрился на него, а потом, вновь обретя дар речи, заорал:
- Утта, меду! Керек, поди сюда и скажи мне, что Рорик лжет.
Рорик покачал головой и поспешил выйти вон. Проходя мимо Энтти, которая месила в большом общем корыте тесто для хлебов, он потрепал ее по плечу. Ему редко приходилось видеть столько теста. Энтти месила его и негромко пела. Как хорошо, что Рагнор со своими присными уедет завтра утром. Из-за того, что надо было кормить этакую ораву, запасы ячменя и ржи уже порядком истощились. Приходилось подавать на стол все больше и больше рыбы. Рорику хотелось сплавать на большой остров, чтобы поохотиться на фазанов и тетеревов, а может, даже и на диких кабанов, но он не решался покинуть свои владения, пока там находился Рагнор. Правда, там оставался и Меррик, но Рорик не собирался взваливать на него такое бремя.
Меррик и его воины и так постоянно следили за Рагнором и его подручными, так же как и люди самого Рорика. Однако как же хочется поесть свежей дичи! Как надоела рыба, даже жареная селедка Утты, даже ее запеченный окунь с пряностями!
Он встретил брата у ворот палисада.
- Куда ты, Меррик?
- На охоту. Аслак, Хафтер и еще около дюжины человек идут со мной. Я знал, что ты не захочешь покидать остров, пока здесь торчит этот недоумок Рагнор, от которого можно ждать любой пакости. Будь спокоен: я оставил здесь достаточно людей. Мы с ними будем ходить на охоту по очереди. Вообще-то мне следовало начать еще вчера. Клянусь Тором, моей утробе до смерти надоела рыба, хотя здесь ее и хорошо готовят.