Однако первые же ее слова заставили Киприана спуститься с небес на землю.
- Если вы уже оделись, я хотела бы поговорить с вами о судьбе Обри. Собственно, я хотела бы знать, куда идет этот корабль и когда вы собираетесь вернуть Обри его семье?
Скрывая от нее свое помрачневшее лицо, Киприан отвернулся и налил себе вина. Полный бокал. Старательно восстановив на лице приятное и любезное выражение, он сел в кресло напротив нее.
- Я собираюсь как можно лучше позаботиться о мальчике... Обри, - тут же поправился он. О моем сводном брате. - Когда он вновь соединится со своей семьей, он будет ходить и будет совершенно здоровым.
И совсем взрослым.
После его уверенного заявления о будущем здоровье Обри напряженный и подозрительный взгляд Элизы смягчился, и она уселась в своем кресле свободнее.
- Вы известили моего дядю, что Обри у вас?
- Да, - кивнул он. Брови ее слегка сдвинулись.
- Он, должно быть, ужасно волнуется. И тетя Джудит тоже, и сестры Обри. Но знаете, Киприан, когда дядя Ллойд увидит, что Обри снова стал ходить, он, конечно, будет так вам благодарен, что не станет выдвигать против вас никаких обвинений. Я уверена, ему будет очень легко уладить дело с властями.
Киприану было глубоко плевать на власти, но он улыбнулся ей, твердо решив, что не даст испортить этот вечер ни ей, ни себе.
- Я уверен, Элиза, что в конце концов все обернется к лучшему.
Она серьезно кивнула:
- Надеюсь. Но вы должны как можно скорее отпустить его, Киприан. Может быть, когда мы пристанем к берегу, вы напишете дяде Ллойду письмо и сообщите ему, что с Обри все в порядке и что вы собираетесь вернуть ему сына в ближайшее время? - Она наклонилась вперед, положив руки на стол. - В каком порту мы причалим?
Киприан тоже наклонился вперед:
- Мы идем к Нормандским островам, к Олдерни.
- Но потом пойдем в Лондон, правда?
- Да.
Но ненадолго. Совсем ненадолго.
Она улыбнулась. Счастье засияло в ее серьезных серых глазах, казалось, оно наполнило новой энергией все ее тело, и Киприан почувствовал укол совести. Но он ведь не солгал ей ни единым словом, тут же рассудил он. Если она и услышала в его словах больше, чем он сказал, - это ее проблема. И все же Киприан не мог полностью избавиться от чувства вины, поднявшегося в его душе. Стараясь отвлечься, он поднес к губам свой бокал и сделал большой глоток, затем накрыл ее руки своими.
Вы говорите про Обри, про то, что он должен вернуться к своей семье. А вы сами, Элиза? Вы стремитесь вернуться к своей семье, к... к этому вашему Майклу?
Как только прозвучало имя ее жениха, Элиза попыталась отнять руки, но Киприан только сжал их крепче.
- Почему вы сбежали от него аж на Мадейру? Руки девушки замерли, и Киприан понял, что попал в яблочко.
- Скажите мне правду, дорогая, - настаивал он, сплетая ее пальцы со своими. - Вам действительно так не терпится вернуться в Англию, ко всему, от чего вы бежали?
- Да, - ответила она, прерывисто вздохнув. Но что-то в ней, в ее глазах, в напряженной позе, ясно говорило: "Нет".
Киприан поднес ее руки к своим губам и поцеловал костяшки пальцев сначала на одной, потом на другой руке.
- Я готов отдать мальчика. Но не вас...
Он расчетливо обольщал ее - искушенный мужчина, вводящий невинную девушку в мир чувственных соблазнов. Киприан знал, что делал, и прекрасно видел результаты своих действий: глаза Элизы широко раскрылись и потемнели, щеки загорелись жарким румянцем, даже ее дыхание, частое и неровное, показывало, что творится у нее внутри. Но вот чего Киприан не ожидал, так это того, что сам придет в такое возбуждение. Еще немного, и он мог бы вовсе потерять голову!
- Я... я думаю, вам не следует говорить мне такие... такие вещи, прошептала она.
- Вы так боитесь правды?
- Не правды, нет. Но...
- Но чего же? - Киприан вновь стал целовать ее руки.
- Нет! Не делайте этого, Киприан.
Он улыбнулся, но рук ее не выпустил.
- Мне нравится слышать свое имя из ваших уст. Произнесите его еще раз.
- Нет. - Элиза покачала головой и решительно вырвала у него свои руки. - Все это неправильно. Это... это просто неприлично.
- Что же нам сделать, чтобы все было прилично?
- Ничего. То есть я хочу сказать, что я вас совсем не знаю. Я не знаю ни откуда вы родом, ни кто ваши родные...
- Кто мои родные? - Он как-то странно усмехнулся. - У меня нет родных, Элиза.
- О-о-о!..
Киприан увидел, как у нее между бровями залегла морщинка: очевидно, Элиза придумывала новые причины, по которым для нее невозможно было принимать его ухаживания. Но Киприан не собирался давать ей время на размышление.
- Я один на свете, Элиза, один как перст. Вероятно, именно поэтому меня так тянет к вам.
- Гм-м!.. - Она сглотнула. Ее губы слегка приоткрылись, образовав маленькую букву "о", и Киприану тут же захотелось поцелуями придать им другую форму. Протянув руку, он легонько провел кончиком пальца по ее нижней губке.
- Я... вы... - Она резко отдернула голову. - Может быть, вы хотя бы расскажете мне о вашей семье?
Ах да, семья. Он придвинулся к ней ближе:
- Что вы хотите узнать?
- Ну... - Она начала чертить кончиком указательного пальца по поверхности стола. Киприан молча наполнил ее бокал, и Элиза с благодарным кивком взяла его в руки, но пить не стала. - Расскажите мне, кто были ваши родители.
Киприан сжал челюсти, соображая, какую часть правды он может ей открыть.
- Моя мать, царствие ей небесное, умерла, когда я был еще мальчишкой. Она была замечательной женщиной. Жизнь ее не баловала, но она делала, что могла. Мой отец рано оставил ее, несмотря на ее любовь и преданность, добавил он, предвосхищая какие-либо вопросы об отце. - Он был удачливым дельцом, но не смог оценить ее любви и не пожелал выполнить свой долг по отношению к ней. И ко мне.
- Он бросил вас и вашу мать? - На лице Элизы отразилось потрясение. Какой же тепличной жизнью она жила до сих пор! - А другие дети были?