- Послушайте! - не выдержала Лаура. - Что за нелепость! Эти знатные господа прошлой ночью похитили меня, а господин Кавалли всего лишь исполнил свой долг Стража Ночи Венеции, защищая меня, гражданина республики!
Капитан посмотрел на девушку, как на пустое место.
- А это, мадонна, будет решать суд. У меня же в руках предписание доставить господина Кавалли во Дворец дожа.
"Интересно, - подумала Лаура, - замечает ли этот посланец Андреа Гритти, как Страж Ночи побелел от ярости".
"Наверное, нет", - решила она, потому что незваный гость уже повернулся к двери, бросив на ходу:
- Мы сопроводим вас, мой господин, - он указал рукой на дверь. - Если вы не возражаете...
Как осужденный, которого ведут на виселицу, Сандро последовал за стражей. Уже выходя, он кивком подозвал слугу.
- Расскажи обо всем Джамалу.
И уже из-за двери Сандро крикнул.
- И позаботься о наших гостях.
Кавалли и телохранителей дожа поглотила ночная тьма.
***
- С твоим ненаглядным, в конце концов, все будет в порядке, не беспокойся! - сказала Ясмин.
В келье монастыря Сайта Мария Челесте на фоне оштукатуренных и побеленных стен африканка выглядела очень уж экзотично.
- Он вовсе не мой ненаглядный, - возразила Лаура, рассматривая фреску, изображавшую Святую Агнессу.
Она расписала одну стену этой кельи, когда ей было еще двенадцать лет.
Ясмин испытующе посмотрела на подругу.
- Ну так будет им - твоим ненаглядным любовником!
Лаура горько усмехнулась.
- Он ясно дал мне понять, что не намерен становиться моим любовником. И я, в свою очередь, не уверена, что с нетерпением жажду этого.
- Ничего, когда-нибудь и ты захочешь ласки! - уверенно заявила африканка. - Рано или поздно сотрутся в твоей памяти воспоминания о том, что произошло прошлой ночью. Может быть, именно ласки Кавалли и вылечат тебя от ужасных воспоминаний?
Лаура оторвала взгляд от фрески. Неплохая работа, хотя и слишком сдержанная, по-ученически старательная.
- Я не хочу лечиться ласками Стража Ночи. Я хочу, чтобы меня излечила живопись.
- Тебя на самом деле не волнуют обвинения, выдвинутые против него?
Девушка вспомнила, как в ее душе все перевернулось, когда Сандро увели из его же собственного дама. Она припомнила свой гнев, пронзивший все ее существо от такой явной несправедливости.
- Конечно, меня это волнует. Как же иначе? Сандро спас меня от неописуемого кошмара... Я не могу не испытывать к нему благодарности.
- Для христианина он весьма умен, да и законы знает. Выпутается как-нибудь!
- Сандро оскорбил самых знатных особ Венеции!
Лаура подтянула колени к груди, пытаясь унять волнение и тревогу.
- Может быть, мне все же следовало выдвинуть против похитивших меня юнцов обвинение? - спросила она совета у подруги.
- Смотри, не делай глупостей! - ответила Ясмин. - Никто бы тебе не поверил!
Она посмотрела за окно - солнце клонилось к закату. Время для вечерней молитвы! Ясмин была мусульманкой.
Свернув коврик, африканка сунула его под мышку и вышла из комнаты.
Лаура прислонилась к стене. Ясмин права. Сандро Кавалли - знатный человек, со всеми правами патриция, но ведь он... такой особенный! Другие заискивают, выпрашивая милости, Сандро же охраняет мир и спокойствие Венеции, ничего ни у кого не просит для себя. И за это он вполне может поплатиться своей жизнью - слишком уж много за долгие годы борьбы со всякой нечистью нажил он себе врагов.
Солнечные лучи, падавшие на выложенный мозаикой пол, из бронзовых стали пурпурными. Беспокойство Лауры росло.
В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась. Магдалена и Челестина, как ветер, ворвались в спальню, их монашеские одежды развевались подобно темным крыльям, бьющимся за спиной.
Всхлипывая от волнения, девушка обняла обеих. Трясущимися руками послушница протянула ей скомканную бумагу.
- Лаура, это правда?
Девушка посмотрела на протянутую бумагу и вздрогнула. Это была одна из листовок, отпечатанных похитителями в мастерской Альдуса. "16 февраля 1551 года Лаура Банделло удовлетворила всех, желавших насладиться ее телом".
- Нет, - по спине девушки пробежала дрожь. - Насильников остановил Сандро Кавалли, прежде чем... до того, как...
Ужас пережитого накатил вновь. Лаура закрыла лицо руками.
- Боже! Было так страшно. Они...
- Трентуно, да? - спросила Челестина.
Ее разъяренный голос встряхнул девушку, придав сил.
- Д-да, сестра Челестина. Никогда бы не подумала, что вы знаете о таких ужасных вещах! Да-да, трентуно.
- Знаю, - мрачно и холодно проговорила монахиня. - Скоты!
Она сжала руку гостьи и с едва прикрытой жестокостью продолжила:
- Мужчины - зло, Лаура. Господь балует их, но ты обернись к ним спиной. Ко всем! Я-то думала, что у тебя хватит сил противостоять, но ошиблась, Челестина говорила гневно, так близко наклонившись к девушке, что та ощущала знакомый запах серы.
Всегда хладнокровная и выдержанная, монахиня впервые проявила перед посторонним человеком яростную страстность своей натуры.