- Позвольте им, мадонна! - выкрикнул кто-то из толпы.
- Завтра начинается Великий Пост, и целых сорок дней нам придется довольствоваться унылым покоем.
- Пусть сразятся сейчас! - поддержал другой возглас.
- Бой! Бой! - пронесся по залу ропот.
Лаура прижала руки к груди. Ее возмущению не было предела. Сандро Кавалли клятвенно уверял, что его обязанность - поддерживать порядок в городе. Так где же он сейчас? Может, у кого-то из стражников хватит ума разыскать Стража Ночи?
С большим любопытством таращились на двух гигантов облаченные в унылую серую форму стражники с лентами на мечах, вовсе не собираясь принимать какие-либо меры, чтобы не допустить схватки.
- Хорошо, - уступила мадонна дель Рубия и вздохнула. - Вы сразитесь, но я настаиваю, что-бы это был кулачный бой. Кто окажется сильнее, тот и заполучит на всю ночь Ясмин. Проигравший же потеряет свой взнос, который вы оба сейчас мне уплатите.
Лауру охватила тревога.
- Ясмин! Быстрее! Прячься!
Но африканка от страха замерла, беспомощная, безвольная. Сердце Лауры разрывалось от жалости к подруге. В прошлый приезд Горвальд не обошел своим вниманием Ясмин и был с ней настолько жесток, что после его отъезда она неделю пролежала в постели.
- Иди сюда, за занавес, пока он тебя не заметил! - снова позвала подругу Лаура.
Но было уже поздно.
- А, вот ты где! - проревел швед, обнаружив, наконец, предмет своего вожделения. - Разрази меня гром, если я не скучаю по тебе!
Великан прогромыхал по залу, намериваясь приблизиться к африканке само воплощение дьявольской воли.
Гости ахнули: между Горвальдом и Ясмин встал Джамал. Лаура невольно вздрогнула.
Секретарь Кавалли не шел ни в какое сравнение со шведом: могучее дерево против каменной стены. Горвальд был в два раза шире и на голову выше Джамала.
- С дороги, эй ты... джин! Языческая мразь! - заорал швед. - Тебя бы надо кастрировать да скормить рыбам.
Джамал не шелохнулся. Лица его Лаура не видела, но ясно представляла скованные гневом черты.
Ясмин что-то прошептала по-арабски. Наверное, умоляла Джамала уступить. Но секретарь Кавалли спокойно и невозмутимо взирал на огромного противника.
Швед поднял свои подобные говяжьим окорокам руки, откинул назад увенчанную рогами голову и застучал кулаками по своей широкой груди.
- У!.. А!.. - изрыгал он громоподобные звуки.
Люди в зале в недоумении стали переглядываться.
- Бой! А потом я возьму эту женщину! - прорычал Горвальд, наконец, сумев сложить из нечленораздельных звуков слова.
- Прошу вас сделать свои взносы! - потребовала мадонна дель Рубия.
Когда мужчины передали ей требуемое количество монет, к неожиданности всех присутствующих она заявила:
- Я меняю решение. Боюсь, из-за кулачного боя в салоне будет повреждена мебель, возможно, пострадают стекла, не дай Господь, окажется испорчена какая-нибудь картина или ваза... Конечно, вы могли бы уплатить, но тогда все же маскарад пройдет в неподобающей для пышного веселья обстановке, поэтому я объявляю, что ради прекрасной Ясмин вам надлежит помериться за столом силой рук.
Услышав заявление хозяйки заведения, Горвальд вновь взревел:
- А-а!
- Ясмин столь прекрасна, что ради нее вам все же стоит согласиться с моим решением, - добавила мадонна дель Рубия и улыбнулась, с легкой издевкой глядя на бьющего себя кулаками в грудь шведа.
В мгновение ока слуги внесли круглый стол и два стула. Никто не сомневался: Горвальд просто сломает Джамалу руку, но теперь, по крайней мере, его жизни ничто не будет угрожать, а сломанная рука - не такая уж большая цена за несдержанное и необузданное влечение к темнокожей куртизанке.
Из своего убежища Лауре прекрасно были видны оба соперника. Они уселись лицом друг к другу и Джамал поставил локоть на стол. Рука шведа оказалась на несколько дюймов длиннее. Зрелище было завораживающее: темнокожий африканец и бледный викинг.
Роль судьи взял на себя папский нунций.
- Левую руку за спину, - скомандовал он.
Джамал подчинился, но Горвальд замешкался.
Нунций коснулся его руки:
- Вот эта левая, мессир.
Судья поднял руку.
- Начали! - рука разрубила воздух.
Горвальд улыбнулся, предвкушая легкую победу, но тут же нахмурился, столкнувшись с неожиданным сопротивлением: Джамал не уступал ему в силе.
Ясмин, прижав руки к груди, шептала молитву.
Удивление шведа сменилось холодной решимостью. Плотно сжав зубы, он явно взялся за дело всерьез, вознамерившись непременно расправиться с противником.
Мышцы мужчин напряглись до предела и окаменели, зубы скрипели. Горвальд выругался. Руки дрожали, но ни один из соперников не сдавался. Джамал казался изваянием, и неподвижно устремленные в одну точку глаза усиливали сходство со статуей, только обильно струившийся по лицу пот свидетельствовал, что за столом сидит живой человек.
В зале стоял оглушительный рев - соперников подбадривали с азартом, усиленным столь необычной ставкой. Звенели и переходили из рук в руки монеты - заключались пари. Но постепенно воцарилась тишина.
Внезапно бледно-голубые глаза Горвальда вспыхнули, его рука будто налилась свежей силой, а темнокожая рука Джамала начала клониться тыльной стороной ладони к столу.
На глазах Ясмин появились слезы. Толпа замерла, дожидаясь неизбежного исхода поединка.
Лаура сожалела, что нельзя дать Джамалу совет, ведь у шведа была одна слабость: не зря напоминал Горвальд гранитную скалу - ума у него было не больше. Глупостью шведа и решила воспользоваться девушка.
Рука Джамала, влажная от пота, уже находилась в нескольких дюймах от стола, но надежда и уверенность не покидали африканца.
Лаура набрала побольше воздуха и прошептала сквозь занавес имя шведа:
- Горвальд!.. Горвальд!..