Почему-то я раньше никогда не задумывалась, каково приходится женам героев. Не то чтобы я считала Артема именно героем, но его готовность помогать окружающим была такой активной, такой самоотверженной...
Поневоле задумаешься. Представляю картину: на вопрос суда, почему вы разводитесь, жена говорит: «Потому, что мой муж думает в первую очередь о ком угодно, только не обо мне и детях». И при этом он говорит: «А чего о вас думать, у вас и так все в порядке!»
Иными словами, под явной, как мне казалось, причиной нашего взаимного с Артемом охлаждения и отдаления вдруг открылось второе дно. Будь я поумнее, для этого вовсе не обязательно было ехать с мужем в рейс, достаточно проанализировать кое-какие моменты нашей совместной жизни.
Но я поехала, и это к счастью, ибо я смогла не только оказаться необходимой своему мужу, но и в процессе борьбы за семейное благосостояние выяснить, что за черная кошка между нами пробежала.
Получилось, выяснить выяснила, а легче не стало. И вот теперь мы с ним опять ввязались в опасное предприятие, но на этот раз нам совершенно ненужное.
Мы сидели с Артемом возле люка, из которого только что вылезли, на куче каких-то давно срубленных веток и машинально смотрели на людей, которые суетились во дворе Валерии. Сейчас они все сделают без нас: найдут Лилию, покарают бандитов. Поймают наконец неуловимого Рафика...
– Смотри! – вдруг оживился Артем, показывая влево.
Я глянула. Три мужские фигуры осторожно крались с другой стороны дома, а потом вдруг исчезли из глаз, словно куда-то нырнули.
– Уходи, – прошипел мне муж сквозь зубы.
– Чего вдруг? – удивилась я.
– Уходи, потому что здесь сейчас будет небезопасно.
– Ты имеешь в виду...
– Конечно, иначе для чего здесь возникли эти искусственные катакомбы? Небось в группе захвата никто не озаботился посмотреть, что это за двери с обратной стороны дома и куда они ведут!
– Можно подумать, ты представитель местных силовых структур! – разозлилась я.
– А ты что, предлагаешь мне уйти отсюда, как будто я ничего не видел? В любом случае, пока мы добежим до спецназовцев, эти уйдут.
– Ну и пусть уходят. Нам они ничего плохого не сделали.
Артем посмотрел на меня таким взглядом, будто я вдруг превратилась из красавицы жены в мерзкую жабу.
– Как ты можешь так говорить! Что с тобой случилось? Всего каких-нибудь полмесяца назад ты была бесстрашной боевой подругой, а сейчас на глазах превратилась в равнодушную мещанку.
Наверное, это было последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Причем умом я понимала, что сейчас не время выяснять отношения, а уж тем более уходить, но внутри меня будто кто-то холодный и жестокий вдруг щелкнул выключателем, и я превратилась в живой манекен.
Отвела взгляд от Артема. Огляделась. Нашла тропинку, которая вела вниз, и пошла по ней, все больше ускоряя шаги. Не было слез, страха, сожалений, только ощущение, будто холодный окружающий воздух – в начале июля! – вливается в меня, течет по жилам, медленно остужая весь мой организм.
По шоссе навстречу мчалась милицейская машина, и я, сбежав вниз, отчаянно замахала руками.
Из кабины выглянул какой-то милицейский офицер – погон не было видно – и закричал:
– Что случилось?
– Там, наверху, – я показала на холм, – люк подземного хода, к которому сейчас бегут трое бандитов.
Тот сунул голову внутрь – видимо, разговаривал с сидящими в салоне – и опять повернулся ко мне:
– Вы можете нам это показать?
– В этом нет необходимости, туда ведет эта единственная тропиночка, – сказала я, – идите по ней. Там как раз сейчас сидит мой муж и ждет этих беглецов.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– А он у меня супермен, – сказала я и пошла по улице в направлении дома Валерии. Добавив уже про себя: «Всех бандитов раскидает и перестреляет».
Наверняка машина Андрея стоит на том же месте, и я смогу поговорить с Татьяной. Было такое ощущение, что я заболеваю. Что-то происходило у меня с головой, потому что я была не я, а кто-то другой, кто как раз в эту неподходящую минуту пересматривал свои взгляды на жизнь.
Главное, я понимала, что так быть не должно. Ни в одной книге я не читала, будто жены героев, к примеру, уходят от них или перестают ими восхищаться. В самый ответственный момент. Не может у нормального человека – а тем более женщины – вызывать раздражение тот факт, что ее муж спешит на помощь ближнему. Пусть и любому.
Наша машина так и стояла у двора Валерии, а рядом, в машине Андрея с открытыми настежь дверцами, сидела Таня, уставившись в одну точку. Она была так глубоко погружена в свои мысли, что не сразу заметила меня.
– Куда вы пропали?!
Танька выскочила из машины и даже взяла меня за руку – убедиться, что я не привидение.
– На нас напала собака, и мы спрятались в подземелье.
– Смеешься? – недоверчиво проговорила подруга.
– Мне не до смеха. Мы думали, дверь ведет в какой-нибудь подвал или иное подсобное помещение, а оказалось, там целый подземный ход.
– Вот, опять ты вляпалась в приключение, – простонала Танька, – а я сижу здесь как дура и жду, чтобы хоть кто-то из наших пришел... Тут в ваше отсутствие столько всего случилось... Ты, наверное, слышала выстрелы?
– Нет, не слышала.
Выстрелы под землей и вправду не были слышны.
– Андрей пристрелил собаку Валерии. В порядке самообороны. А еще его забрали в милицию.
– Он разве удостоверения не показывал?
– Показывал, но ему не поверили. Громышев пытался проникнуть в помещение, которое было под сигнализацией. Она сработала, и маски-шоу примчались.
Комедия! А я-то подумала, что это приехал омон освобождать из плена Лилию. Или вытаскивать из подвала то, что от нее осталось.
– Надо же, твой Андрей такой сверхосторожный и вдруг... проник!
– Так ведь вас же не было, вот он и решил, что вам нужна подмога. На выручку помчался. Интересно, Андрея увезли, а следом за омоновцами уголовка подъехала. Я им рассказала, что вы пропали, они и обрадовались. С охраной, видимо, созвонились и тоже в дом вломились. Под шумок. Так-то у них ордера, как я подозреваю, не было. А я еще больше постаралась, сообщила, что из дома слышны были выстрелы. Чтобы уж наверняка.
– Ни фига себе! – Я была ошеломлена. – А мы можем туда пойти?
– Не знаю. – Танька пожала плечами и вдруг вспомнила: – Постой, а где твой муж?
– Сидит вон на том пригорке, бандитов ждет. – Я мотнула головой. – Может, их уже взяли. Я туда ментов направила.
– Какая-то у тебя странная веселость.
– Поневоле постраннеешь, когда кончается трагедия и начинается фарс.
– Мудрено говоришь, – покачала головой Татьяна, но без удивления, всего лишь констатируя факт. – Ты уверена, что это не опасно?
– Не уверена, но думаю, что мой муж ото всех отобьется. Скучает он без настоящего дела. Семейная жизнь – это ведь скучно, а тут адреналин гони в кровь, и все путем!
– Ну ладно, пошли в дом. Скажем, что вы нашлись.
Я подумала было, что Татьяна чересчур лиха, но потом вспомнила, что она журналистка, а им всякие экивоки несвойственны.
Холл в доме Валерии был похлеще, чем в ином театре, с зеркалами и колоннами, и милиционеры, похоже, в нем потерялись. По крайней мере никого из них не было видно. Татьяна взяла меня за руку и заставила замолчать, прислушиваясь.
Мы пошли на гул голосов. Дальше шел еще один зал, где на небольшом возвышении стоял концертный рояль. Живут же люди! Здесь было трое людей в штатском, которые ходили по комнате, время от времени трогая вещи на полках серванта и книжного шкафа и тут же аккуратно ставя их обратно.
– Товарищ капитан, – сказал входя младший лейтенант, – в кухне, похоже, кто-то был. Кофе пили. Чайник еще горячий... Зачем тогда ставить дом на сигнализацию, если в нем кто-то живет?
– Затем, чтобы другие не знали, что в нем кто-то живет, – рассеянно ответил капитан.
– Может, они Лилию охраняли? – предположила я, и все разом ко мне повернулись.
– Вы что здесь делаете? – Тот, который капитан, состроил зверскую рожу.
– Я – почти родственница хозяйки этого дома, – сразу нашлась я; это тоже один из Танькиных приемов, который и я решила взять на вооружение: главное – оппонента ошеломить, а пока он будет приходить в себя, придумать какой-нибудь выход.
– Что значит почти? – продолжал допытываться милиционер.
– Это значит, что мой муж думает о Валерии Степановне гораздо чаще, чем обо мне, – усмехнулась я.
– Белла! – одернула меня Татьяна. – Не вводи в заблуждение работников правопорядка.
Милиционеры уставились на меня, но ничего не сказали. Вернее, мгновение спустя один из них все же спросил:
– А о какой Лилии вы упоминали?
– Лилия Коваль – наша знакомая, пропала без вести две недели назад, когда поехала в ваш город выяснять отношения с госпожой Гронской.
Милиционеры переглянулись, и один из них пошел к выходу. Мы с Татьяной вознамерились пойти следом, но капитан рыкнул:
– Сидеть!
И мы с Танькой плюхнулись на один из небольших парчовых диванчиков.
Лилия была жива и здорова. Разве что немного двинулась на нервной почве. Она посмотрела на нас и как будто не удивилась. Сказала только:
– Рады?
Не понимаю, какая нам могла быть от этого радость? Можно подумать, это мы с Татьяной ее сюда послали. Я потому и подумала, что у нее не все дома. Нормальная женщина бы обрадовалась, расплакалась на худой конец, а Лилия...
– Где ты ее нашел? – спросил капитан у своего товарища.
– В одной запертой комнате. Я просто шел по коридорам и открывал все двери подряд. Кстати, в этой пришлось двери ломать... Думаю, Гронская не станет выкатывать нам претензии?
Он коротко хохотнул. Капитан строго взглянул на него и спросил у Лилии:
– Кто вы и почему оказались в запертой комнате?
– Можно подумать, вы не знаете. Ну ладно, если вам охота дурака валять, скажу. Лилия Коваль. Приезжала к вашей главной торговой крысе за деньгами.
– Вы имеете в виду гражданку Гронскую Валерию Степановну?
– Фамилию не знаю, а звать Валерия. У нее тут вертеп. Мафия. Ее любовник Рафик грозился выколоть мне глаза, если я не верну деньги, которые мой муж якобы украл у него...
– Вы согласны рассказать все это нашему следователю под протокол?
– Не согласна, – отрезала Лилия.
– Почему? Вы ведь ничем не рискуете.
– Рискую. Своим временем и здоровьем. За эти две недели я столько всего передумала и решила, что никакие деньги не стоят нашей жизни.
Поумнела, мысленно усмехнулась я. Но она не дала мне додумать и обернулась к нам с Татьяной:
– А вы что здесь делаете? Случилось еще что-нибудь?
– Ничего, – пожала я плечами, – за исключением того, что ты не явилась на похороны собственного мужа, и надо было кому-то тебя искать.
– Долго, однако, вы собирались.
– Не забывай, Артем был тяжело ранен. И как только почувствовал себя лучше, сразу помчался тебе на выручку. Он такой отчаянный.
– Ну да, так я и поверила, – фыркнула Лилия. – Где же тогда твой Артем?
– Он не мой, а общественный. Сейчас поймает местных бандитов, потом поедет домой, отловит парочку наших – у него нет времени принимать благодарности.
– Так, минуточку, – не выдержав, вмешалась Танька. Она с сочувствием взглянула на меня и обратилась к Лилии: – Кто здесь тебе чем-нибудь обязан? Мы твои родственники? Должники? Служба спасения? Какого черта ты позволяешь себе такой тон? Приехали, когда смогли. Скажи спасибо.
Лилия слегка оторопела от ее наскока.
– А я ничего и не говорю.
– Говоришь. И еще набираешься наглости возмущаться, почему мы так долго ехали. А что вообще ты здесь делала?
– Это мои проблемы.
– Вот именно! Твои проблемы, ты их и решай. Поехали, Белка, мне на эту кикимору тошно смотреть.
– Я – кикимора? – взвизгнула Лилия и попыталась ухватить Таньку за волосы.
Татьяна легко ее оттолкнула и вроде невзначай двинула меня локтем:
– Посмотри на нее. Эта мадам похожа на кого угодно, только не на несчастную забитую пленницу.
– Ты права, – кивнула я, глядя на Лилию, – кажется, здесь она делала что-то, что ей нравилось...
– Ах ты сучка! – вскричала та: видимо, я попала в точку, и на этот раз попыталась напасть на меня.
Милиционеры перестали обращать на нас внимания, а о чем-то сосредоточенно говорили между собой, приняв перед тем какой-то обеспокоивший их звонок.
– Лиля, что с тобой, опомнись! – услышала я знакомый голос, и Артем ринулся между мной и женой покойного друга.
– Стоп-кадр! – завопила Татьяна. – Артем Решетняк – защитник животных и взбалмошных баб!..
От Татьяниного вопля он вздрогнул и отстранился, тем более что Лилия тут же перестала тянуться ко мне своими когтями.
– Посмотрите, Артем Николаевич, на эту женщину. Она захотела легких денег. Ей было мало того, что привезли вы с Беллой. Она решила навариться еще и на смерти мужа... И ведь жива осталась. Оно всегда на поверхности плавает... И вот ради нее ты поставил на кон свой брак?
– При чем здесь мой брак? – удивился Артем.
– А при том, что твоя жена вряд ли захочет еще раз вытаскивать тебя из очередной передряги.
– Мне кажется, я и сам еще в силе, – холодно заметил мой муж.
– Знаю я таких сильных, насмотрелась, – фыркнула подруга. – Заниматься домашними делами, воспитывать детей им скучно. Им подвиг подавай! Чтобы раз – и в дамки. Никакой душевной работы, один импульс. Молодец, соответствуешь!
– Чему?
– Образу героя. Может, заодно и на Лильке женишься? А что, герои всегда женятся на спасенных красавицах.
Что она такое говорила? Все во мне протестовало против Танькиных высказываний, но при этом я молчала, как воды в рот набрав. Молчала, потому что успела осмотреть Артема: он весь был в хвое, мелких листьях, словно его только что как следует поваляли по земле. Ага, вон и скула содрана.
– Ты-то кто такая! – между тем завелась Лилия. – Артем – друг моего покойного мужа!
Она решила стать на сторону Артема. Может, и правда поверила в такой исход своего приключения. Она была не слишком внимательна и не понимала, что ее предполагаемый избавитель – вовсе не избавитель, потому что к ее освобождению элементарно не успел. С кем же это он успел подраться? Неужели нашелся человек, сумевший навалять моему крутому морпеху?
– Покойного, – с нажимом повторила Татьяна. – А кто его похоронил, не скажешь? Ты, как жена, знаешь, где могила твоего мужа?
Лилия затравленно оглянулась на нее и, не выдержав, опустила глаза. Татьяна теперь обернулась к моему мужу:
– Белла может засвидетельствовать, что я всегда была на твоей стороне, всегда тебя защищала и считала, что она просто дурью мается, от хорошей жизни. Считала, что у тебя вообще нет недостатков. Могла бы, дура этакая, знать, что таких людей не бывает.
– И какой же ты у меня обнаружила недостаток? – криво усмехнулся Артем.
– Ты показушник.
Он отшатнулся, словно подруга его ударила, и глухо проговорил:
– Таня, я могу и обидеться.
– Давно пора.
– Хватит! – закричала я и, взглянув на их удивленные лица, повторила спокойнее: – Хватит. Я еду домой, а вы как хотите. Ключи!
Я протянула Артему руку, и он молча вложил в нее ключи от машины.
– Таня, ты с Андреем поедешь?
– С Андреем, – кивнула она, глядя на меня с интересом.
– А ты? – Теперь я обращалась к Лилии.
– Я – с тобой, – покорно кивнула она.
Ни на кого не глядя, я пошла к выходу, боковым зрением отмечая, как следом за нами двинулся и Артем.
– Погодите, молодой человек, – остановил его один из милиционеров. – Вы, пожалуйста, задержитесь. У наших товарищей имеются к вам кое-какие вопросы.
Я обернулась и долгим взглядом посмотрела на мужа. В другое время я непременно что-то сказала бы. И может, не просто сказала, бросилась на защиту, что-то требовала, а теперь я спросила:
– У тебя деньги есть?
– Есть, – медленно проговорил он.
– Тогда приезжай, когда сможешь. Если не с Андреем, то на автобусе... Пойдем, Лилия.
Больше я не оглядывалась.