- Не уверена, что правильно поняла вас, синьор, - удивилась Касси. - Вы считаете, что мы должны финансировать торговлю людьми? Поощрять рабство?
- Люди! - фыркнул Монтальто. - Они не что иное, как жалкие дикари, дражайшая синьорина. Их единственная ценность в том, что они плодятся, как кролики, и усердно трудятся на полях.
- Но как этих.., дикарей берут в плен? Ловят?
- О нет, - поспешил ее поправить Марчелло. - Таким способом их только можно искалечить и сбить цену на аукционе. Они словно дети, синьорина, и достаточно одного мушкетного выстрела в воздух, чтобы черные сбились в беспомощное стадо.
- Как странно, что вы сравниваете их с невинными детьми. Но в этом случае их необходимо защищать от хищников!
- Возможно, я не так выразился, - выдавил Монтальто, с мольбой глядя на графа, но тот ответил иронической усмешкой. - Все покупают и продают этих черных попрошаек! Даже церковь не уверена, что у них есть души!
- И, конечно, они ни слова не говорят по-итальянски, не так ли, синьор?
- Разумеется, нет! Бормочут какую-то тарабарщину. Порядочному человеку их ни за что не понять.
Касси медленно поднялась, и, поскольку была почти одного роста с синьором Монтальто, их глаза встретились:
- Следовательно, синьор, мы должны согласиться на поимку и продажу ни в чем не повинных мужчин и женщин, чтобы набить кошельки?
- Я уже объяснял, синьорина, они животные, невежественные дикари!
- Любопытно, - задумчиво протянула Касси. - А я почти поверила, что итальянцы не могут считаться цивилизованными людьми, поскольку не знают английского, и завели варварский обычай отправлять детей в монастырские школы. Как я ошибалась!
Синьор Монтальто пошел багровыми пятнами, и граф понял, что пора вмешаться.
- Итак, Кассандра, мы оставляем торговлю живым товаром другим, менее щепетильным людям. Однако, дорогая, нам все-таки необходимо возместить убытки.
Он понимал, что ставит ее в положение, из которого можно выйти, только обладая опытом, которого у Касси, конечно, не было, и уже хотел броситься ей на помощь, когда девушка резко спросила:
- Скажите, это правда, что в колониях огромные просторы свободной земли, где на много миль не встретишь ни одной живой души?
Монтальто, уже усвоивший, что с англичанкой нельзя обращаться снисходительно, торопливо ответил:
- Да, синьорина. Вся Европа может уместиться на восточном побережье.
Касси прикусила губу и повернулась к графу:
- Прошу простить мое невежество, милорд, но если в колониях так много земли, не могут ли свободные люди поселиться там и тоже работать?
- Что ты хочешь сказать, дорогая?
- Но ведь голландцы могли бы перевозить туда англичан и европейцев! Людей, которые желают начать новую жизнь на своей земле! Они, без сомнения, увеличат население колоний, а заодно и экспорт тех товаров, о которых упоминал синьор Монтальто! Возможно, я наивна, милорд, но разве с такого предприятия невозможно получить прибыль?
В комнате воцарилось молчание, и Касси нервно поежилась. Синьор Монтальто, слегка оправившись от удивления, пренебрежительно взмахнул рукой.
- Действительно, синьорина, вы правы, и я сам уже думал об этом, однако прибыль будет столь ничтожна, что и говорить не о чем.
- Прибыль, несомненно, мала, - согласился граф, задумчиво потирая подбородок, - поскольку у этих людей просто нет денег. Кроме того, голландцам придется переоборудовать суда, если им предстоит перевозить не рабов, а свободных людей. Но все это вполне достижимо, Монтальто. Прошу вас изложить наше предложение представителю голландцев.
- Ну что же, если вы настаиваете... - сдался Марчелло.
- Превосходно. Ну а теперь, когда мы пришли к полюбовному соглашению, давайте вернемся к гостям.
Он взял Касси под руку и повел к двери, но по дороге поднес ее пальцы к губам и поцеловал:
- Благодарю тебя, сага.
Касси, изумленно взглянув на него, покачала головой:
- Я не понимаю вас, милорд. Что мне думать о человеке, который похитил меня, привез в чужую страну, а теперь позволил рисковать своим состоянием?
Глаза графа остановились на жемчужном ожерелье. Однако вслух он лишь вкрадчиво сказал:
- Не ломай себе голову, дорогая. Вполне достаточно стать моей женой.
Касси мрачно нахмурилась, повернулась и поспешно направилась в гостиную.
- Тебе весело, Кассандра? - спросил Энтони, догоняя ее.
- Скажем, я приятно удивлена. Признайтесь, вы подкупили гостей, чтобы они были добры ко мне?
- Если считать вкусную еду и хорошее вино подкупом, тогда ты права.
- Интересно, о чем шла речь? При звуках мелодичного голоса графини Джованны Касси немедленно оглянулась.
- Дорогой Антонио, - мягко продолжала Джованна, положив ему на рукав нежную белую ручку, - до сих пор мне удалось обменяться лишь несколькими словами с вашей очаровательной.., гостьей. Вы же знаете, как меня интересует все, связанное с Англией. Не будете ли вы так добры оставить нас с синьориной наедине, чтобы мы смогли получше познакомиться?
Граф заколебался: ему совсем не нравилась коварная улыбка, растянувшая губы Джованны. Он уже хотел воспротивиться, но тут Касси весело заметила:
- Да, милорд, прошу, оставьте нас ненадолго. Я так много слышала о графине, что сгораю от нетерпения узнать о ней побольше.
Энтони испытующе посмотрел на девушку:
- Хорошо, дорогая, но не забудь, что остальные гости жаждут насладиться твоим обществом.
Однако тревожные мысли не покидали графа. Он до такой степени ушел в себя, что почти не слушал своего друга Джакопо Сандро, стареющего аристократа, чьим единственным развлечением было приобретение в Париже париков самых невероятных фасонов.
- Итак, синьорина, - вкрадчиво начала графиня, - вам нравится Генуя?
- Признаться, всегда интересно побывать в чужой стране, графиня, осторожно откликнулась Касси. Хотя ее опыт в обращении с дамами, вооруженными кошачьими коготками и нравом фурии, был весьма скуден, у нее, однако, хватало сообразительности держаться начеку. Взгляд графини снова устремился на жемчужное ожерелье.
- У вас прелестные жемчуга. Совершенно необыкновенные.
- Благодарю, синьора, - просто ответила Касси, гадая, что задумала графиня. Ей пришло в голову, что она, возможно, ошибалась относительно истинных намерений Джованны, и девушка немного смягчилась:
- Ваши драгоценности подобраны с таким вкусом.