— Беритесь же за дело! Если не сможете что-то найти, спросите у меня.
И Розали принялась за дело. Для начала она отыскала посуду, ножи, ложки, чайник. В груде грязной посуды нашла заварочный чайник. В хлебнице — половину маленькой булки. Понимая, что на двоих ее не хватит, сказала об этом Адриану. Он посмотрел на часы.
— В магазин ехать поздно. Думаю, моя хозяйка нас выручит. Пойдите спросите, не одолжит ли она нам немного хлеба? Кстати, в ее холодильнике мои ветчина и масло. И не забудьте молоко.
Розали вышла на лестницу, но вернулась.
— Адриан, а как зовут вашу хозяйку?
— Миссис Филдс.
«Он даже не возражает, чтобы я познакомилась с ней». Эта мысль грела ее, пока она спускалась по лестнице. Ей открыла женщина средних лет с приятным лицом. Она была изумлена, но тут же взяла себя в руки — возобладала вежливость.
— Да?
— Миссис Филдс? Я… мы с доктором Крэйфордом собрались выпить чая, но я обнаружила, что у него почти нет хлеба, а мне хотелось сделать бутерброды. Он сказал, что, может быть, вы нам поможете…
— Ну конечно, милочка. Заходите. — Женщина заглянула в хлебницу и нашла там нарезанную буханку. — Можете забрать все, милая. Я вчера купила слишком много. Скажите ему, пусть не торопится, вернет, когда сможет. А вот его ветчина. — Она открыла холодильник и достала оттуда пакет.
— Надеюсь, это не его воскресный ужин?
Миссис Филдс засмеялась:
— Нет, его мясо лежит вот здесь. Он не настолько забывчивый. — Она дала Розали масло и молоко. — Вам еще что-нибудь нужно?
— Спасибо большое, вы очень добры.
Розали собралась уходить, когда в дом из сада вошел мужчина.
— Джим, это… э… гостья доктора Крэйфорда. — Голос миссис Фидцс намекал, чтобы он как следует рассмотрел ту, о ком шла речь. — Это мисс…
— Меня зовут Розали Пархэм.
— Мисс Пархэм, это мой муж.
Розали кивнула и улыбнулась.
— Вы — подруга доктора Крэйфорда, милочка?
— Да, мы… вместе работаем в техническом колледже.
— Ах, так вы тоже преподаватель? — Миссис Филдс кивнула, словно этот факт все объяснял. — Что ж, приятного аппетита, детка. Скажите мне, если захотите еще чего-нибудь.
Розали улыбнулась им обоим и вернулась наверх. Очень милые люди, подумала она, расчищая место на кухонном столе. Оглядевшись, она пришла в ужас от царящего вокруг беспорядка и тут же приняла решение хоть немного прибраться. Прежде чем Адриан успел остановить ее, она, измазавшись по локоть в мыльной пене, перемыла всю скопившуюся посуду.
Но когда две руки опустились сзади ей на плечи, подпрыгнула и обернулась с виноватым видом.
— Что это? Вы взялись за уборку?
Розали взглянула в улыбающиеся глаза Адриана.
— Но вы же не против, правда? Мне понадобилось расчистить место для готовки.
— Хорошее оправдание. Нет, я против. Вы пришли сюда не для того, чтобы заниматься домашними делами. Вам этого дома хватает. — Он взял полотенце и принялся вытирать тарелки. — Похоже, мы обречены судьбой делать это почти при каждой нашей встрече. У меня есть сильное подозрение, что если в колледже устроят вечеринку, то мы с вами и там окажемся на кухне именно за этим занятием.
— Я познакомилась с вашими хозяевами, — сообщила Розали. — Очень милые люди. Они… подвергли меня тщательному осмотру.
— Угу. Я подозревал, что они это сделают.
Когда они покончили с посудой, Адриан вернулся к своему приемнику, а Розали сделала бутерброды. Затем прошла в гостиную, собираясь накрыть на стол, но остановилась, глядя на разбросанные по нему вещи.
— Вы… вы не смогли бы все это убрать?
— Нет, не смогу.
— Что ж, тогда единственный выход — устроить пикник на полу.
Он сказал, что если ее это устроит, то его и подавно. Чувствуя себя немного глупо, Розали расстелила скатерть на полу, аккуратно перешагивая через нее, чтобы распрямить края, а потом расставила на ней чашки, блюдца, тарелки. Они пили чай, сидя друг напротив друга — Адриан на скамеечке для ног, а Розали прямо на ковре.
Время от времени она тянулась к нему, чтобы передать бутерброд, и он рассеянно принимал еду, видимо продолжая мысленно возиться со своим приемником. Один раз Адриан отвлекся и посмотрел ей прямо в глаза — ей показалось, что он хочет что-то сказать. Она вопросительно глянула на него, но Адриан покачал головой и загадочно произнес:
— Это подождет.
Убрав остатки импровизированного пикника, они вымыли посуду и вернулись в гостиную. Он продолжил работать, а она устроилась рядом и наблюдала за ним. Розали любовалась его руками и гибкими пальцами, потом подняла глаза выше, рассматривая его профиль, и ею вдруг овладело непреодолимое желание дотронуться до него. В этот момент Адриан повернулся к ней и увидел выражение ее лица.
Он нарочито медленно положил отвертку и штепсель, которые держал в руках, на пол, затем подхватил ее под руки и притянул к себе, так что она оказалась лежащей у него на руках. Опустив голову, он крепко и властно ее поцеловал. Когда наконец они отпрянули друг от друга, Розали лежала в его объятиях и не могла пошевельнуться от потрясения и восторга. Он заглянул ей в глаза и нахмурился. То, что он там увидел, судя по всему, чрезвычайно его взволновало.
Адриан поднял ее, усадил на расстоянии от себя, снова взялся за отвертку и штепсель, продолжил работу.
— Извини, — наконец произнес он, тяжело дыша. — Но ты сама попросила об этом.
Она прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь хоть немного их охладить. Ее сердце колотилось с пугающей быстротой, ей было трудно дышать.
— Я ничего не просила, Адриан, — наконец выговорила Розали. — Не просила!
— Нет, просила, моя прелесть. Повесь занавески на глаза. Когда-нибудь они впутают тебя в настоящие неприятности.
Розали поднялась на ноги и как во сне стала бродить по комнате. Интересно, что еще выдали ее глаза? Понял ли он, что она его любит?
Следующие его слова прозвучали для нее как гром среди ясного неба.
— Ну как, нравится тебе интрижка с женатым мужчиной?
— С каким женатым мужчиной?
— С Уоллесом Мэйсоном, разумеется.