Хочет сказать и не решается. Уж не знаю, почему. Я испугалась — вдруг она узнала
об Игнате что-то такое, о чем мне знать не следовало… Ведь уследила она, куда
он дел пакет.
— Что там у тебя? — забеспокоилась я. — Говори.
— Да ничего такого, — замялась Сашка. — Ты же не обидишься, что я ананас
слопала? Очень уж есть хотелось.
Я представила Сашку, которая идет за нами с пакетом, старается не шуршать и
на ходу терзает ананас (а ведь это не такое простое дело!), и рассмеялась. А
потом посмотрела на нее — удивительно, как она не перемазалась?
— Влажные салфетки, — деловито сказала она.
Мы возвращались домой. Сашка ловила ветер в пустой пакет, высоко поднимая
его над головой. Я согревала руками вопросительную кружку. И мне даже приятно
было слышать, как бурчит Сашка — о том, что я не узнала, где Игнат учится, есть
ли у него братья-сестры, кем работают его родители…
Дома была только мама. Я повесила курточку на вешалку и тихонько пробралась
в свою комнату, чтобы остаться наедине со своими мыслями, которых у меня
оказалось множество. Это же надо — вчера мне казалось, что любви не бывает, что
все мальчишки — примерно как те, которых подсовывала мне Сашка. Слишком
несерьезные и не в меру глупые. Идеалов не существует, думала вчера я — придется
мириться с чем-то более-менее подходящим. А сегодня…
Мои мысли тут же сменились мечтами. Почему-то мне мечталось о лете, а Игнат
в моих картинках бежал по теплому морю, брызгая на меня водой и смеясь. На мне
был купальник, на нем — плавки. Каким-то образом в мои мечты прокралась Сашка,
стоящая на берегу и грызущая ананас.
Я взяла в руку Игнатову кружку и счастливо вздохнула. И услышала гневное
мамино:
— Как это понимать? Алевтина!!!
Ого. Если мама принялась называть меня Алевтиной, то жди неприятностей. Что
же я такого натворила, что и сама не заметила? Или Сашка успела проболтаться про
Игната, а мама категорически против? Да нет, вроде она не такая зануда. И
сердится она только по самым важным поводам…
— Алевтина!!! — взревела мама. — Мигом сюда!
Я несмело вышла в коридор и замерла. Мама показывала на мою куртку, из
кармана которой предательски торчал тест на беременность.
— Мне пора готовиться в бабушки? — подозрительно спросила она. — Шить
распашонки, вязать пинетки? Алевтина, тебе всего четырнадцать! Тебе еще учиться!
Не слишком ли много свободы мы тебе давали?
— Мама! Ты все не так поняла! — попыталась оправдаться я. Но как
оправдаться? Безнадега.
Мама беспомощно отмахнулась:
— Все я так поняла. Скажи хоть, как его зовут?
Все это время, пока я шла домой, пока сидела в своей комнате, пока выходила
к маме в коридор, в моей голове крутилось только лишь его имя. Игнат, Игнат –
носилось в моей голове. Поэтому прежде, чем я успела сообразить, что говорю, мой
голос произнес:
— Игнат.
— Ясно, — сказала мама, села на тумбочку и попыталась успокоиться. Надо было
все рассказывать. Я обняла ее и шепнула:
— Ты можешь не верить, мама, но тест я купила случайно. В магазине мы с