- С вами определенно что-то не так. Он нахмурился и покачал головой.
- Рука онемела. Наверное, из-за головной боли. Ничего страшного. - Он наклонился, чтобы собрать осколки.
Не обращая внимания на его протесты, Зои стала ему помогать.
- А раньше такое случалось? Джеймс рассерженно встретил ее взволнованный взгляд.
- Ваше беспокойство несколько неуместно, вам не кажется? Только что вы были готовы зажарить меня живьем.
Несколько минут назад она едва не потеряла голову от его поцелуев. Но ему стало плохо, и она не могла остаться равнодушной.
- Я не пользуюсь слабостями других. И если у меня есть сердце, что в этом странного? - вспылила она.
Они стояли на коленях, собирая осколки, почти соприкасаясь головами. Без всякого предупреждения Джеймс вдруг обхватил Зои за талию и крепко прижал к себе, заставляя подняться.
- Я запомню ваши слова, - сказал он таким тоном, что она пожалела о проявленном сочувствии.
Развить свою мысль он не успел, поскольку раздался стук в дверь.
- У вас все в порядке? Я слышала звук разбитого стекла.
Это была Грейс Макговерн. Дав понять Зои взглядом: "Мы к этому еще вернемся", Джеймс отпустил ее и подошел к двери.
Зои отлично понимала, что ее вид не оставит у вошедшей женщины сомнений относительно того, чем они с Джеймсом только что занимались, но ей было все равно. Пусть Джеймс сам выкручивается.
- Я уронил стакан. Ничего особенного, - сказал он.
Грейс бросила на Джеймса встревоженный взгляд.
- Опять рука?
Он чуть пожал плечами.
- Ерунда. Как Женевьева?
Что значит "ерунда"? Что имела в виду Грейс, сказав "опять"? Джеймс явно не собирался посвящать в свои проблемы Зои, видимо, считая, что она этого недостойна. Зои кольнула боль обиды.
- Женевьева чувствует себя прекрасно. Сейчас она пьет молоко, - сказала Грейс.
- Никаких последствий падения? Вопрос задал Джеймс, но, отвечая, Грейс повернулась к Зои.
- Абсолютно никаких. Ей не терпелось вновь оказаться на лошади. Женевьева - прирожденная наездница.
Джеймс бросил на Зои выразительный взгляд:
"Я же говорил!"
- Все равно, я бы хотела взглянуть на нее, - сказала Зои, направляясь к выходу.
Не считая пары небольших синяков, падение не причинило Джинни вреда. Она упрашивала Зои разрешить ей пообедать вместе с работниками конюшни и, получив неохотное согласие, мигом сорвалась с места.
Зои пришлось обедать одной. А вскоре ей и жить предстоит одной, с тоской подумала она.
Столовая была пуста, и поэтому Зои попросила подать ей обед в крытую беседку. Она задумчиво ковыряла вилкой куриный салат, когда в кресло напротив опустился Джеймс. Несмотря на утомленные глаза, выглядел он намного лучше.
- Обедаете в одиночестве? Она пожала плечами.
- У меня не было выбора. Как вы сами заметили, Джинни практически поселилась в конюшне. Как вы себя чувствуете?
Он попробовал пошевелить рукой.
- Спасибо, нормально. Грейс сделала мне массаж.
Не подумав, Зои выпалила:
- Я сама могла бы сделать вам массаж, если бы знала, что это поможет. Он помолчал с секунду.
- У меня создается впечатление, что вам нравится прикасаться к моей шее! Я запомню ваше предложение.
Ну кто ее дернул за язык? Меньше всего ей хотелось прикасаться к нему! Зои испытала облегчение, когда в беседке появился повар, поставивший перед Джеймсом блюдо фетучини с фисташковым соусом. Джеймс налил себе охлажденного чая из кувшина, стоявшего на столе.
- Грейс знает про Джинни? - спросила Зои. Он кивнул.
- Семья Макговерн управляла домом, принадлежавшим мне еще до "Белых звезд". После исчезновения Рут они поддерживали меня на протяжении всего времени, пока я искал Женевьеву, и, как видите, они безмерно рады, что она вернулась.
Чувствуя себя уязвленной, Зои рассеянно гоняла по тарелке горошинку. Замечание, призванное убедить Зои в том, что Джинни находится в хороших руках, вместо того, чтобы успокоить ее, возымело противоположное действие. Оно означало, что, если Зои вернется в Сидней, без нее прекрасно обойдутся.
Джеймс внимательно наблюдал за ней.
- Если вы захотите, для вас всегда останется место в жизни Женевьевы, сказал он. - Вы для нее важны.
Но не для него.
- Я рада, что хотя бы это вы признаете, - ответила она напряженным голосом. Джеймс приподнял брови.
- Я никогда этого не отрицал. Мы оба должны идти на уступки.
Прежде чем Зои успела сказать, что в основном уступки делает она, к столу подлетела Джинни. Зои машинально потянулась за салфеткой, чтобы стереть полоску томатного соуса с ее щечки. При мысли о том, что вскоре ей не придется этого делать, ее пронзила боль.
Как только представилась возможность, Джинни вывернулась и спросила Джеймса:
- А мама пойдет завтра с нами в поход? Джеймс перевел взгляд на Зои.
- Почему бы нам не спросить у нее прямо сейчас?
Зои встревожилась.