Объяснять назначение колышков Эмма не собиралась, поэтому решила сменить тему. Скрестив на груди руки, она спросила:
— А как вы провезли меч в самолете? Как прошли таможню?
Повторяя ее жест, шотландец тоже скрестил руки на груди.
— А почему вы разгуливаете по парку в одиночестве? — ответил он вопросом на вопрос.
Эмма пожала плечами:
— Мне нравится тут гулять. А теперь ваша очередь отвечать.
— Милая, а вам никто не говорил, что гулять с заостренной палкой опасно?
— Палка нужна мне для самообороны. Но вы мне так и не ответили. Зачем вам меч?
— Тоже для самообороны. Я же прогнал извращенца, верно?
— Было бы достаточно на него прикрикнуть, чтобы убрался.
Незнакомец расплылся в улыбке.
— Что ж, пожалуй, вы правы.
Эмма прикусила губу, чтобы не улыбнуться ему в ответ. Этот проклятый шотландец был на редкость привлекательным. Но на ее вопрос он так и не ответил.
— Так вы собирались сказать мне, почему гуляли по Центральному парку с мечом.
— Этот меч называется «палаш». Мне просто нравится иметь его под рукой.
Внезапно перед Эммой возник странный образ — обнаженный шотландец в постели. И с мечом.
— И все же я не понимаю, зачем вам палаш. Вы и так выглядите весьма внушительно. Выглядите как человек, который сумеет постоять за себя.
— Очень любезно с вашей стороны, что заметили это. Заметила? Она не только заметила. Мысленно она уже раздевала его. И, судя по сверкающим глазам шотландца, он каким-то образом догадался, о чем она думала, — словно прочитал ее мысли. Скользнув взглядом по складкам его килта, она вдруг заметила рукоятку ножа, выглядывавшую из-под резинки гольфа. Похоже, этот человек весь увешан оружием. Наверное, ей следовало бы его обыскать. Но, возможно, вначале нужно было вызвать спасателей.
— А имя у вас есть? — спросила она.
Он с улыбкой кивнул:
— Да, имеется.
Эмма взглянула на него вопросительно, но шотландец, снова улыбнувшись, проигнорировал ее немой вопрос.
— Что ж, попробую угадать, — сказала Эмма. — Вы Конан Варвар.
Он рассмеялся.
— Я Ангус.
А как же фамилия? О, этот человек просто невыносим.
— А фамилия у вас тоже есть?
— Да, разумеется. — Он открыл кожаную сумку, висевшую у него на поясе.
Эмма на всякий случай отступила на несколько шагов.
— Что у вас там?
Его сумка выглядела сильно поношенной, как будто он уже много лет не расставался с ней ни на минуту.
— Не беспокойтесь, девушка. Я ищу свою визитную карточку. — Чтобы было удобнее рыться в сумке, он вытащил из нее металлическую фляжку, которую Эмма заметила ранее. — Черт возьми... Каждый раз, когда в чем-то возникает необходимость, нужная вещь оказывается на самом дне.
Эмма утвердительно кивнула:
— Да, верно. У меня с сумкой такая же проблема.
— Это не сумка, — пробурчал Ангус с некоторым раздражением. — В Шотландии это традиционный предмет мужского национального костюма.
«Ага, вот оно что...» — мысленно усмехнулась Эмма. Выявив его слабое место, она с наивнейшим видом заметила:
— По-моему, ничем от обычной сумки не отличается.
— Этот предмет называется «спорран», — процедил шотландец сквозь зубы.
Эмма прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Неудивительно, что парень казался ей таким привлекательным. Он вызывал у нее улыбку. А она ведь уже очень давно не испытывала желания шутить и улыбаться... Миссия, которую она на себя взяла, стала в ее жизни доминирующей, и относиться к ней следовало со всей серьезностью.
— И что у вас там еще, кроме виски? Песочного печенья или остатков хаггиса[3], случайно, нет?
— Думаете, очень смешно? — проворчал Ангус. И тут же снова улыбнулся. — Если вам так уж нужно знать, то у меня там сотовый телефон, ролик клейкой ленты…
— Клейкая лента? — изумилась Эмма.
Ангус кивнул:
— Да, самая настоящая клейкая лента. Всегда может пригодиться, если нужно связать кому-нибудь запястья или щиколотки.
— А зачем вам кого-то связывать? — Эмма посмотрела на него с сочувствием. — Бедный малыш... Неужели так трудно уговорить женщину прийти на свидание?
Он сверкнул белозубой улыбкой.
— И еще очень удобно заклеивать дерзкий рот. — Уставившись на ее губы, он замер. И улыбка его померкла.
У Эммы же громко застучало сердце. А когда шотландец снова посмотрел ей в глаза, у нее перехватило дыхание, потому что в его взгляде было не только желание: в темно-зеленых глазах светились ум и проницательность. И Эмма вдруг поняла, что он был абсолютно трезвый и видел гораздо больше, чем видят обычные мужчины. Да, казалось, он видел ее насквозь, так что она почувствовала себя перед ним абсолютно голой.
Тут он опять приблизился к ней и спросил: