Выйти за него замуж? Он что, с ума сошел?
Или, может быть, это она сошла с ума?
Брук высвободилась из его объятий и попыталась восстановить равновесие на своем кресле на колесиках. Разумеется, поцелуи Джордана кружили ей голову, именно поэтому она и поторопилась сбежать из его постели пять месяцев тому назад.
— Выйти за тебя замуж?
— Ну, конечно. — Он пропустил между пальцев постоянно выбивающуюся прядку ее волос. — В этом есть смысл. Ты носишь моего ребенка. Наши семьи уже достаточно соперничали… Это не очень-то подходящее окружение для ребенка. А теперь, когда Эмилио помолвлен с Бриттани, все, наконец, стало меняться к лучшему. Мы можем упрочить положение, поженившись и полностью объединив наши корпорации.
Вот, значит, как! А она-то уж начала думать, что у него есть сердце, пока он не дошел до этих слов — наши корпорации! Брук встала с кресла так резко, что оно откатилось назад, и прошла мимо Джордана к рождественской елке, а потом обернулась.
— Дать тебе адрес клуба, куда ты можешь отправиться со своими пещерными замашками?
— Тебе нужна романтика? — Голубые глаза сузились, веки слегка опустились, сделав взгляд чувственным. — Могу обеспечить тебе романтику. Просто я подумал, что практичная женщина вроде тебя должна оценить трезвый подход к делам.
— Здорово, мистер Ромео Инкорпорейтед! Вы уже обеспечили мне массу романтики пять месяцев назад, большое спасибо.
И все-таки она не могла не откликнуться на исходящий от него жар.
— Тогда ответь на мой вопрос.
— Нет! — Она скрестила руки на груди. — Я не выйду за тебя.
Он открыл рот от удивления.
— Будь благоразумен, Джордан. Мы едва знакомы, — пояснила Брук.
— Мы знакомы много лет.
— Да, как деловые партнеры, которые встречаются на переговорах в ресторане. — Удивительно только, как запомнились ей все эти встречи. Она всегда обращала на него внимание.
Он приподнял ее туфлю и стукнул каблуком по коврику для мышки.
— А потом ты вдруг решила избегать меня.
— Потому что я была не готова сообщить тебе о ребенке. — Она решила, что незачем объяснять ему, что заставило ее сбежать от него.
— Или потому, что ты не знала, как справиться с той страстью, что вспыхнула между нами?
Да, интуиция у него развита лучше, чем она думала.
— То же самое можно сказать и про тебя. — Может, так ее гордость будет меньше страдать из-за того, что он не ринулся разыскивать ее.
— Я звонил.
— Неделю спустя. — Это снова был голос гордости.
Он оставил ее туфлю в покое, и его сузившиеся глаза блеснули.
— Ты сама сказала мне держаться подальше. Предполагалось, что я не буду обращать на твои слова внимания? Может быть, когда ты говоришь, что не выйдешь за меня, мне тоже не обращать на это внимания?
Он был не из тех, кого можно взять голыми руками. Ничего удивительного, что ее старший брат сообщил, какое пугающее предложение сделал Джордан на переговорах. И это все усложняло — тот факт, что отец ее будущего ребенка пожелал иметь контрольный пакет ее семейной компании. Женитьба на Брук означала то самое вторжение в дело Гаррисонов, к которому он всегда стремился.
— Нет, Джордан. Я не выйду за тебя. Мы ничего не знаем друг о друге, ничего, что находится за пределами спальни. А потрясающий секс и общие деловые интересы — это слишком хрупкий фундамент для брака. Это нечестно по отношению к нашему ребенку.
— Ну, тогда ладно. — Он улыбнулся. Ох, как же он улыбнулся! А потом соскользнул с края стола и направился к ней. — Давай тогда узнаем друг друга лучше. Ради нашего ребенка. Мы будем связаны с ним на всю оставшуюся жизнь. Сейчас время Рождества. Давай отпразднуем и используем это время для того, чтобы построить прочный фундамент наших отношений.
— Логично.
— Ну, вот и хорошо. — Он кивнул и направился мимо нее к двери.
Это все? Никаких поцелуев? Ни одной попытки уговорить ее выйти за него?
— Джордан?
Он остановился и обернулся:
— Я приглашаю тебя на свидание сегодня вечером в восемь.
И дверь за ним закрылась.
Тем же вечером в шесть тридцать Брук остановила свой БМВ в конце пальмовой аллеи на площадке перед отелем «Виктория» — восемь впечатляющих этажей стекла и бетона на берегу.
Рабочие должны были все закончить к этому вечеру. Из мимолетной беседы с Эмилио она знала, что Джордан открыл офис в уже отделанных апартаментах, откуда ему были видны последние строящиеся этажи отеля, и что обычно он задерживался там допоздна. Это строительство было его любимым проектом, так что он, без сомнения, стремился проводить там все свободное время, чтобы приглядывать, как идут дела.
Может, удастся пройти незамеченной? Она надела темные очки. Кроме того, никто и не ожидал увидеть здесь Гаррисонов. Миру еще предстояло узнать об ее отношениях с Джорданом — но не раньше, чем она сочтет момент подходящим.
А пока что она позаботится о безопасности.
Брук вытащила мобильник и набрала прямой номер Джордана, который он оставил ей пять месяцев назад, номер, который она хотела набрать, по меньшей мере, сотню раз…
— Джордан?
— Брук, ты ведь не собираешься отказаться?
— Кто сказал, что я не приду на свидание? — парировала она. Он думает, что знает ее. Что ж, она его удивит. — Я внизу.
— Внизу где?
— У отеля «Виктория». Скажешь охраннику, чтоб пропустил меня?
Секундное замешательство означало только одно — ей действительно удалось удивить его.
— Я сейчас спущусь.
И в самом деле, не успела Брук выйти из машины, как Джордан уже спешил ей навстречу. Она придержала корзинку для пикника и распахнула дверцу.
Он быстро подошел к ней, посмотрел на корзинку.
— Я заказал на восемь тридцать столик в ресторане.
— Не могу так долго ждать, я проголодалась. — Она вышла из машины и встала напротив него, так что корзинка оказалась между ними. — Ты же не будешь морить ребенка голодом?
Он тронул пальцем ямочку на ее подбородке.
— В какую игру ты играешь?
— Не хочу никуда идти. Я устала, у меня ноги болят. Я хочу спокойно поужинать и отдохнуть без толпы любопытных.
— Ну что ж, это честно, — согласился он. — Тогда пойдем.
Он забрал корзинку и повел ее ко входу в отель.
Брук ощутила волнующее прикосновение его руки у себя на талии, но в то же время не могла не признаться, что ей ужасно любопытно осмотреть изнутри отель, который собирался соперничать с «Гаррисон Гранд-отелем».
Никаких сомнений, этот отель предназначался для той же клиентуры, что и ее семейное предприятие, но поражал своей отделкой. «Гаррисон Гранд» был выдержан в белых тонах, отделан дорогими сортами дерева и мрамора, с деталями из блестящей стали. «Виктория» могла похвастаться отделкой в красно-желтой гамме с медью. Вишневое дерево и мрамор задавали основную тему, изысканную, какую-то декадентскую.
Но о мраморе лучше не думать, от этой мысли полшага до воспоминаний о мраморной ванне, в которой ей довелось побывать однажды…
Двери лифта распахнулись, вместе с Джорданом они вошли внутрь, и от воспоминаний стало некуда деться. Правильно ли она поступает? Брук старалась не смотреть на него, но зеркальные стены делали это невозможным.
— Твой отель очень красив.
— Это ты очень красива.
— А тебе не удастся припереть меня к стене так запросто, Ромео.
Его тихий смех еще отдавался у нее в ушах, когда они вышли из лифта. Джордан взял ее за локоть и направил к двойным дверям в конце коридора. Он повернул ключ — и Брук оказалась совсем не там, где ожидала.
— Я думала, мы поужинаем у тебя в кабинете. А вовсе не в гостиной, откуда со всей очевидностью дверь вела в спальню.
Весь самоконтроль был тут же утрачен. Брук отчаянно хотелось устроиться на какой-нибудь мягкой софе цвета заварного крема и бургундского вина из тех, что стояли в просторном холле. А еще лучше — сбросить туфли и растянуться на кушетке возле стеклянной стены, внутри которой бесконечным водопадом текла аквамариновая вода.
— Я здесь живу и работаю, пока отель достраивают. Это экономит время, не надо приезжать по каждому поводу. — Джордан ослабил узел галстука и вытянул его из-под воротничка.
Это медленное скольжение шелка по хлопчатобумажной ткани рубашки заставило ее ощутить какое-то странное движение внутри, не имевшее никакого отношения к акробатическим упражнениям ребенка.
— Ну ладно, могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Я принесла воды и… э-э… Ах да, еще молоко.
Пусть посмотрит, на что это похоже — жить с ней. Никаких ночей в баре. Разумеется, он всегда может наведаться в свой мини-бар и приготовить себе какой-нибудь напиток.
Он протянул руку.
— Я выпью воды.
Она открыла корзину и извлекла бутылку минеральной воды, разлила в два хрустальных бокала со льдом из мини-бара и украсила дольками лимона. Когда Брук закончила, он стоял в дверях с телефоном в руках.
— Отменяю наш заказ в ресторане Эмилио.
— Эмилио? — Рот наполнился слюной при воспоминании о замечательной кубинской кухне, которую предлагали в «Эль Дьябло». Зависеть от вкусовых капризов, продиктованных гормонами, бывало временами утомительно. Она прикусила нижнюю губу и посмотрела на свою корзинку с… Брук даже не могла припомнить, что там внутри.
Джордан прикрывал рукой микрофон телефона.
— У меня однажды работала беременная ассистентка. Она ела на завтрак чизбургеры — каждый день в течение месяца. Уверяла, что все остальное никуда не годится. Знаешь, мы можем отложить твою корзинку и заказать в «Эль Дьябло» еду с доставкой на дом — ради ребенка.
— Ладно. — Брук поторопилась согласиться, пока ее гордость не взяла свое.
— Принято.
Он передал по телефону ее заказ, то же самое попросил и себе. Наконец отключил телефон. Снял и повесил пиджак на деревянную спинку кресла.
Из-за приоткрытой двери в соседнюю комнату можно было разглядеть широкую кровать…
Она принялась разглядывать фотографии на стенах. Все они представляли собой разные этапы строительства отеля. Все, кроме одной маленькой фотографии возле компьютера… Ей захотелось рассмотреть ее поближе, но Джордан отвлек ее.
Держа в одной руке стакан, другой он притронулся к ее локтю:
— На балкон?
Поскольку она могла поклясться, что он произнес это с интонацией вопроса, а не указания, то решила согласиться.
— Можно и на балкон.
Благослови его Господь, он позаботился даже о том, чтобы подставить ей под усталые ноги скамеечку, когда она устроилась. Сидя на балконе, они любовались закатным светом угасающего дня. Кажется, Джордан решил соблюсти все положенные ритуалы.
Откинувшись в кресле, она вздохнула — открывшийся вид был прекрасен. Волны одна за другой набегали на побережье, совершенно безлюдное, поскольку частный пляж был пока что закрыт.
— Первоклассная недвижимость.
— Спасибо.
Красота пустынного ландшафта завораживала. Но скоро здесь появятся люди, множество людей.
— Никому бы и не понадобились успокоительные, если бы можно было все время смотреть на такой мирный пейзаж.
— Тебя что-то беспокоило в последнее время?
Она положила руку на живот.
— Я счастлива, что у меня будет ребенок. Не пойми меня неправильно, но поначалу меня это напугало. — У нее перед глазами был не слишком-то положительный пример материнства.
— Я бы хотел, чтоб ты поделилась со мной…
— От одной мысли о том, что ты узнаешь, меня начинало подташнивать. — Она расстегнула заколку, и океанский бриз радостно подхватил ее рассыпавшиеся волосы.
— Я что, такой страшный?
— Не страшный. Напористый. — Это звучало получше.
— Ты так же дипломатична, как вся твоя семья, — заметил он сухо.
— Похоже, это не комплимент.
Он помолчал, отвернувшись к океану, над которым зависли чайки в поисках вечерней добычи.
— Что же я сделал, чтоб вызвать такой сильный страх? Ты мне так долго ничего не говорила о нашем ребенке. И после того, как меня держали в полном неведении, я пришел прямо к тебе — без всяких упреков, хочу заметить.
В этом был резон. Она посмотрела на свои ноги, скинула лодочки и пошевелила пальцами.
— Ну, я прошу про…
— Подожди, я еще не закончил, — он поднял руку, — потом я сделал эту ужасную непростительную вещь, сделал тебе предложение. И после того, как ты меня с ходу отвергла, я пригласил тебя на свидание. — Он потер лоб. — Черт возьми, да я же совершеннейший болван!
— Ладно, ладно, ты прав. Ты был более чем честен, а я была не права, что не сказала тебе раньше. Я прошу прощения, и говорю это искренне. Все дело в том, что мне нужно было время, чтобы освоиться с изменениями, но вот я сейчас здесь, с тобой. И неважно, чем закончатся наши свидания, ты всегда будешь принимать участие в жизни нашего ребенка, если это то, чего ты хочешь.
— Можешь ни секунды не сомневаться!
Его твердая решимость отозвалась в ней дрожью вдоль позвоночника, и она положила руки на живот.
— Когда Эмилио сообщил тебе про мою беременность, ты рассказал ему о нас?
Он покачал головой и откинулся в кресле, постукивая донышком стакана о колено.
— Я хотел вначале поговорить с тобой. — Тут его глаза широко раскрылись. — Так твоя семья все еще не знает, что отец — я? Даже твоя сестра-близняшка? Вот черт! Ты хорошо держишь секреты. Мне бы пригодился такой человек в компании.
— Поэтому я и не хотела появляться сегодня на людях. Чтоб скрыть беременность, я носила свободные платья и держалась подальше от людных сборищ, но живот у меня основательно вырос за последнюю пару недель. Если нас с тобой увидят вместе, нетрудно будет сделать выводы. Сначала я должна сообщить о нас семье.
— Ну, так сделай это! Созови семейный совет… Должно быть, он шутит! Он, в самом деле, хочет быть там, когда она объявит всем Гаррисонам, что связалась с Джорданом Джеффризом?!
— Вообще-то мы все собираемся каждое воскресенье, чтобы пообедать, так что это самое подходящее время.
— Отлично.
Проблема в том, что более подходящего времени не будет — для того, чтобы сказать всем про Джордана Джеффриза, главного делового противника Гаррисонов.
Она смотрела на мерцающие звезды, уже показавшиеся на небе, и надеялась, что ее сердце немного успокоится. В конце концов, она должна сохранять ясную голову. У нее впереди целый уикенд, чтобы побыть с Джорданом, а потом придется предстать перед семьей.
А теперь надо просто пройти мимо двери, ведущей в спальню, не засматриваясь на кровать, которая выглядит словно поле для подвигов Геркулеса.