Он глядел на нее, слегка сдвинув брови.
- У вас очень встревоженный вид, Нелл. Что случилось? Вы принимаете эту чепуху так близко к сердцу?
Пожалуй, именно сейчас наступил подходящий момент сказать ему, что страница еще не перевернута; но заставить себя произнести нужные слова Нелл не могла. Вместо этого она сказала:
- Я могу только пожалеть их. Я знаю, что это неподходящая партия, и очень хорошо понимаю ваши чувства, Кардросс.
- Ну еще бы! Желать Летти счастья в крайне неудачном браке - разве так поступает опекун? Честно говоря, я жалею, что я ее опекун и что допустил, чтобы о ней заботилась тетка. Этой женщине не хватает ума и воспитания, и я вижу, что она воспитывает своих дочерей так же небрежно, как и мою сестру, позволяет им совершать любые глупые траты и поощряет их флирт, хотя они едва сошли со школьной скамьи!
- Да, - согласилась Нелл, - мне бы не хотелось обижать ее, но она кажется мне прискорбно легкомысленной! Но я не могу себе представить, чтобы она поощряла мистера Эллендейла, потому что вовсе не хочет, чтобы Летти выходила за него. Мы с ней разговаривали об этом третьего дня у Уэстбери, и, как мне кажется, она правильно понимает эту проблему. - На мгновение Нелл умолкла. - По крайней мере, - добавила она, - понимает ее так же, как вы, Кардросс.
Он засмеялся:
- Вот как! Но вы так не считаете, верно?
- Нет, не совсем, - произнесла она неуверенно. - Должна признаться, для меня большая загадка, как такая живая девушка, как Летти, смогла полюбить мистера Эллендейла, потому что он совсем не спортивен и в нем, кажется, ничего нет, кроме здравого смысла и очень чопорных манер, - но ведь в нем нет ничего такого, что делало бы его неприемлемым, правда? То есть она ведь не хочет выйти за сэра Джаспера Лидни или за молодого Бриксуорта. А это было бы неудивительно, потому что они оба увиваются за ней с того дня, как она начала выезжать, и никто не станет отрицать, что у них очень располагающие манеры, хотя они такие возмутительные хлыщи! Вам бы вряд ли хотелось видеть ее женой одного из них!
- Нет, конечно, но, моя дорогая, между Бриксуортом и Эллендейлом огромная пропасть! Что до приемлемости, то, хотя в Эллендейле нет ничего недостойного, обстоятельства, в которых он находится, говорят не в его пользу. У него нет ни положения, ни состояния.
- Летти нет дела до положения, а состояние есть у нее, - заметила Нелл.
- Неравные браки редко бывают удачными. Летти может воображать, что ей нет дела до положения; но она не понимает, что значит выйти за человека, стоящего на более низкой общественной ступени.
Нелл нахмурилась.
- Но, Джайлз, я думаю, что она понимает! - возразила она. - Ведь нельзя сказать, что она всю свою жизнь привыкла вращаться исключительно в высших кругах. Миссис Торн весьма респектабельна, но не относится к высшим кругам, и вы сами мне говорили, что матушка Летти тоже к ним не относилась.
- Вы прекрасный адвокат, Нелл! Но я остаюсь верным своему мнению - и тому, что я считаю своим долгом. Я уже сказал, что дам согласие, если они оба не передумают, когда Эллендейл вернется из Бразилии, и пусть они удовлетворятся этим. Но от вас я не стану скрывать: надеюсь, что к тому времени Летти перенесет свое внимание на более достойный объект.
- Вы хотите, чтобы она сделала удачную партию, не правда ли?
- Разве это так удивительно?
- О нет! Может быть, если она несколько лет не будет видеть мистера Эллендейла, так оно и случится. Только... только это будет так грустно!
- Но почему же, дитя мое?
Запинаясь, она попыталась облечь свою мысль в слова:
- Она так любит его! И вряд ли она будет счастлива, если выйдет замуж... только потому, что так хотят ее родные!
Нахмурив брови, он резко произнес:
- Так, как это сделали вы?
Она уставилась на него почти непонимающим взглядом.
- Как... как это сделала я? - с усилием переспросила она.
На его губах появилась улыбка - причем не очень приятная.
- Если бы я не обладал большим состоянием, вы бы не вышли за меня замуж, ведь правда, Нелл?
Она ощутила боль в сердце, но не обиду. Она подумала о своих долгах и о таинственных договоренностях - и была только рада, что не успела сообщить ему о счете от мадам Лаваль. Существование этого счета такой тяжестью лежало на ее совести, что она не смогла произнести ни слова. Она густо покраснела и отвела от него опечаленный взгляд.
- Простите меня, пожалуйста! - Голос его звучал слегка иронично. - Моя неделикатность не выдерживает никакой критики, не правда ли? Думаю, Эллендейлу тоже не понравились мои слова.
- Но я не думала... я даже не знала о вашем состоянии! - наконец выдавила она из себя.
- Что вы говорите! - воскликнул он. - Как это мило, дорогая! Глядя на ваши манеры, я осознаю, насколько вульгарны мои. Не смотрите так печально! Я убежден, что ни у кого на свете нет такой красивой, такой учтивой, такой обаятельной жены, как у меня! - Он взглянул на часы. - Ну, мне пора. Не знаю, какую чушь может вбить себе в голову Летти, но надеюсь, что могу быть уверенным: вы не станете поощрять ее. К счастью, Эллендейл не может жениться на ней без приданого. Она, конечно, несовершеннолетняя, но не хватало мне только скандала такого рода!
Улыбка, короткий поклон - и он ушел, оставив ее в полном смятении чувств. И вовсе не из-за Летти. Впервые за их совместную жизнь Кардросс намекнул, что желал бы от своей жены чего-то большего, чем почтительность; и его горькие слова заставили сердце Нелл биться сильнее. Ставить под сомнение слова матушки - это почти святотатство, но вдруг и на самом деле мама оказалась неправа?
Она медленно спустилась вниз, где на нее налетела Летти, так и кипевшая от возмущения и от желания выпустить пар. Нелл вполуха слушала разъяренную девушку, изредка вставляя "нет" и "да" и мало что понимая из ее сбивчивой речи, за исключением угрозы, что золовка пойдет на отчаянные меры, если Кардросс и впредь будет таким тираном. Летти еще не поняла, что нашла не слишком внимательную слушательницу для своих излияний, когда в гостиную принесли сообщение о приходе сестер Торн, желавших увезти свою кузину на какую-то выставку.
Вскоре Нелл очутилась в одиночестве и могла без помех поразмышлять над собственными трудностями. Они быстро свелись к одной проблеме: как оплатить бальное платье из кружева шантильи, не обращаясь к Кардроссу. Если Кардросс просил ее руки не из расчета, а по любви, то это было самым главным. Ничто лучше не могло бы подтвердить его подозрений, чем просьба оплатить счет; а любая попытка объяснить ему, что она полюбила его с первого взгляда, покажется ему достойной презрения выдумкой.
Она так и не пришла ни к какому решению, когда явился дворецкий, чтобы сообщить ей, что у дверей ее ожидает коляска. Она хотела было отослать экипаж, но не сделала этого потому, что вспомнила: долг вежливости обязывает ее нанести визит на Аппер-Беркли-стрит, чтобы справиться о здоровье заболевшей знакомой.
На обратном пути Нелл велела кучеру ехать на Бонд-стрит, где ей нужно было сделать несколько мелких покупок; там она увидела своего брата, прогуливающегося в лихо заломленной на золотистых кудрях фетровой шляпе и в ядовито-желтых панталонах, обтягивающих стройные ноги.
Виконт и сам-то никогда не умел выпутываться из многочисленных затруднений, не говоря уж о том, чтобы помочь кому-то другому, но обожающей его сестре он казался могущественным союзником. Она попросила кучера остановиться, и когда Дайзарт, в ответ на ее знак, перешел улицу, наклонилась вперед и, схватив его за руку, с благодарностью произнесла:
- О, Дай, как хорошо, что я тебя встретила! Не мог бы ты проводить меня до дома? Мне нужно тебе кое-что сказать!
- Если ты хочешь втравить меня в какую-нибудь жуткую заварушку, - с подозрением начал Дайзарт, - то будь я проклят...
- Нет, нет, обещаю тебе, ничего подобного! - перебила она. - Мне... мне нужен твой совет!
- Ну, против этого я не возражаю, - милостиво заявил виконт. - В чем дело? У тебя что-то случилось?
- Боже сохрани! - сказала Нелл, ни на секунду не забывая о присутствии кучера, соскочившего с облучка и открывшего дверцу коляски. - Входи же, Дай! Я сейчас тебе все расскажу!
- Ну хорошо! - сказал он, входя в экипаж и располагаясь рядом с ней на сиденье. - В конце концов, я все равно ничем не занят. - Он критически оглядел ее и заметил с братской бесцеремонностью: - Ну и шляпа!
- Это ангулемский капор, самый последний крик моды! - с подъемом возразила Нелл. - И раз уж на то пошло, Дай, до чего же ты нелепо выглядишь в желтых панталонах!
- Дьявольски, правда? - согласился виконт. - Это Корни заставил меня купить их. Сказал, что это гвоздь сезона.
- Я бы на твоем месте не стала его слушать!
- Ну, не скажи! Корни всегда знает, что к чему. А если у тебя нет проблем, то зачем тебе мой совет?
Она толкнула его локтем, чтобы он замолчал, и они начали болтать на отвлеченные темы, что (как он сообщил ей, когда они прибыли на Гросвенор-сквер) заставило его пожалеть, что он вышел в то утро на Бонд-стрит.
- Уж меня-то ты не проведешь, говоря, что у тебя все в порядке, сказал он. - Я заметил, что ты бледная, но подумал, что это из-за капора.