- Если бы боялась, было бы лучше и для тебя, и для нас всех, - сказал Кардросс. - Заходите в дом, но оставьте свой героизм на улице! - Он первым вошел в холл и увидел там Фарли, застывшего с разинутым ртом. - Вот так! заметил он.
- Я слышал, что подъехал экипаж, милорд! - объяснил дворецкий, во все глаза глядя на Летти.
- Да, леди Летиция в конце концов решила, что не останется ночевать на Брайанстон-стрит, - ироническим тоном сказал Кардросс. - Проходите оба в библиотеку. - Он подошел к двери и широко распахнул ее. Его встретил ошеломленный и вопрошающий взгляд Нелл.
- Джайлз, мне показалось, я слышала...
- Вы не ослышались, дорогая. Можно ли вообразить что-либо более восхитительное? Милая крошка Летти снова с нами!
- Ненавижу тебя! - страстно сказала Летти и разрыдалась.
- Летти! О Летти! Слава Богу, что ты вернулась! - воскликнула Нелл, подбегая к ней.
- Лучше бы я не вернулась! Лучше бы я умерла! - всхлипнула Летти.
- Нет, нет, не говори так! - сказала Нелл, обнимая ее одной рукой, а другую руку протягивая мистеру Эллендейлу. - Мистер Эллендейл, как я рада, что не ошиблась в вас! Я и подумать не могла, что вы совершите столь неподобающий поступок - тайно увезете ее!
Он чопорно поцеловал ей руку и сказал:
- Хотелось бы мне найти слова, чтобы выразить вашей светлости всю свою признательность. Но когда я оцениваю обстоятельства и те причины, по которым вы (не ведая всей правды) могли счесть меня непорядочным, я немею.
- Что-то незаметно, - сухо вставил Кардросс. Нелл прикусила губу и увлекла Летти на диван.
- Ну вот, душенька, сядь рядом со мной и попробуй прийти в себя! - Она увидела, с какой тревогой мистер Эллендейл смотрит на Летти, и успокаивающе улыбнулась ему: - Сейчас ей станет лучше, не волнуйтесь за нее!
Он ответил ей благодарным взглядом и тут же решительно повернулся к Кардроссу:
- Сэр, я обязан выполнить свой долг. Я выступаю от лица леди Летиции и буду краток: я просто прошу вас принять во внимание, что она молода, что она очень расстроена и что она отдала себя во власть вашего милосердия. То, что я вынужден раскрыть перед вами, по всей вероятности, будет для вас глубоким потрясением. Вы еще не знаете худшего, и моя печальная обязанность сообщить вам об этом.
- О, я все знаю! - ответил Кардросс. - Вы собираетесь сообщить мне, что Летти украла ожерелье Кардроссов.
Летти подняла голову, лежавшую на плече Нелл.
- Я не украла! Ничего подобного! - объявила она. - Оно не принадлежало Нелл и даже не нравилось ей! Оно принадлежало семье, и значит, такое же мое, как и твое, Джайлз!
- Любимая, ты забыла: я ведь несколько раз объяснял тебе, что это не так, - серьезно сказал мистер Эллендейл.
- Нет, это так! И вообще, Джайлз ведь не хотел отдавать мне мое состояние, что же мне оставалось делать?
Мистер Эллендейл с отчаянием взглянул на нее, но, как видно, решил, что сейчас не время спорить. Вытащив из кармана пакет, он положил его на стол и сказал:
- Вот сумма, вырученная за ожерелье, милорд. Если бы я мог, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть само ожерелье. Однако это было не в моей власти: я не имел возможности обратиться к ювелиру, которому оно было продано. Я хотел бы сказать вам, милорд...
- Позвольте мне успокоить вас! - перебил Кардросс. - Ювелир принес мне его сегодня днем, и я уже выкупил его.
- Сэр, вы сняли камень с моей души! - серьезно сказал мистер Эллендейл.
- Полагаю, что это так, - согласился Кардросс. - А теперь удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство! Послужило ли открытие, что ваша невеста стащила ожерелье, причиной, по которой вы отказались от побега в Гретна-Грин? На каком этапе вы повернули назад?
- Никакого побега не было, милорд.
- Ну конечно не было! - сказала Нелл. - Но... куда же вы отправились, мистер Эллендейл?
- Я отяготил свою совесть обманом, - веско сказал он. - Надеюсь, мне не надо заверять вас, что такой образ действий был для меня в высшей мере отталкивающим. Обманывать ту, что так дорога мне, ту, что всецело доверилась моей порядочности и чести, - это было так тяжело, что не поддается описанию. Но когда я обнаружил, что никакие увещевания не могут убедить мою любимую вернуться домой, когда я увидел ее в таком горе и отчаянии...
- Да, я тоже видел Летти в истерике, - сказал Кардросс. - Можете не описывать мне этой сцены! Я искренне вам сочувствую. Так что же вы сделали?
- Опасаясь, что, если я заставлю ее вернуться в этот дом, она может наложить на себя руки, я согласился бежать с ней к границе, - сказал мистер Эллендейл. - Она поверила, что мы едем на север, но это было не так. Я повез ее не в Гретна-Грин, а в Уимблдон.
Наступило ошеломленное молчание.
- В Уимблдон! - нетвердым голосом произнес Кардросс. - Думаю, у вас были веские причины для такого выбора!
- Ну конечно же были! - воскликнула Нелл, дружески улыбаясь мистеру Эллендейлу. - Вы хотите сказать, что повезли ее в дом вашей матушки! Как это было мудро!
Он поклонился:
- Мне показалось, мадам, что это единственный возможный для меня образ действий. Я полностью мог быть уверенным в матушке, так как она обладает исключительным здравомыслием и возвышенной душой, а нежное, но строгое руководство, которое она осуществляет над моими сестрами, дало мне возможность надеяться, что ее влияние окажется небесполезным и для моей любимой.
- И мы видим, что так оно и случилось! - сказал Кардросс. - Дорогой мой Эллендейл, почему я никогда не имел счастья познакомиться с вашей матушкой?
- Я бы убила тебя! - задохнувшись, пробормотала Летти.
- Моя матушка, сэр, редко бывает в обществе, - натянуто сказал мистер Эллендейл.
- Но я надеюсь, что, невзирая на это, она согласила бы принять меня.
- Я не вполне понимаю вашу светлость, - сказал мистер Эллендейл еще более натянуто. - Насколько я понимаю, вы настроены шутить!
- Нет, я не шучу, - ответил Кардросс. - Буду вам весьма обязан, если вы со всей откровенностью скажете мне: теперь, увидев дурное воспитание моей сестры, ее излишнюю возбудимость и неразборчивость в средствах, которые она без колебаний применяет для достижения своей цели, не убедились ли вы, что она совершенно не годится вам в жены?
- Джайлз, не надо! - взмолилась Нелл, а Летти снова зарыдала.
- Сэр, - сказал мистер Эллендейл; он был очень бледен, но твердо взглянул в глаза Кардроссу, - я не пытаюсь отрицать ее недостатки, хотя и могу найти для них оправдание; но я люблю ее и всегда буду любить, какой бы она ни была и что бы она ни делала.
Летти перестала плакать и подняла голову с таким лицом, будто ушам своим не верила.
- Джереми! - сказала она. - О Джереми!
Кардросс повернулся к ней:
- Ты не стоишь этого, Летти.
- Не стою, - несчастным голосом сказала она. - Я знаю, что не стою, но... как бы мне хотелось постараться!
Он криво улыбнулся: