Движимая свойственным подобным людям инстинктом ни в чем не признаваться, Марта ответила, как бы защищаясь:
- Боюсь, не могу вам сказать, миледи.
- В самом деле? Тогда, пожалуйста, спуститесь вниз, к милорду, спокойно сказала Нелл, подбирая свой короткий шлейф и направляясь к двери.
Этого было достаточно, чтобы, охваченная паникой, Марта рассказала все, что знала. Знала она не слишком много. Днем она действительно сопровождала Летти на Бонд-стрит, где они встретились с Селиной Торн. Тогда Летти отослала ее домой, сказав, что пойдет с кузиной на Брайнстон-сквер и что тетка потом отправит ее домой в экипаже.
- Так миссис Торн была с Селиной? - спросила Нелл.
- О да, миледи! - сказала Марта с излишней поспешностью.
- Вы ее видели?
Марта заколебалась, но прямой взгляд голубых глаз сильно подействовал на нее, и она пробормотала, что, по словам мисс Селины, миссис Торн была у Хукема.
- Понятно. В котором часу это было?
- Я... я не знаю, миледи! Не могу сказать точно. Мы вышли из дому, когда у вас был милорд Дайзарт.
- Лорд Дайзарт вышел отсюда около двух часов. Сейчас половина седьмого, но леди Летиция не вернулась, неужели вы не тревожитесь?
- Я думала... я думала, что это звонила госпожа!
Нелл оглядела комнату:
- Но вы еще не приготовили ее бальное платье?
- Госпожа сказала... что, может быть, она не поедет на бал, миледи! Она сказала... чтобы я не волновалась, если она задержится, и никому ничего не говорила - только, то, что она поехала к миссис Торн, но я сама больше ничего не знаю! Честное благородное слово, миледи!
- Но вы должны были знать, что она не собирается возвращаться. Нет, не лгите, пожалуйста! Леди Летиция не берет с собой щетки, расчески и зубной порошок, когда едет за покупками.
Марта расплакалась, говоря сквозь слезы, что она ничего не знает, что миледи дала ей нести пакет, сказав, что в нем какие-то вещи, которые она должна передать мисс Селине. Да, это был довольно большой сверок, но она не знала, что в нем; миледи сама упаковала его и ничего ей не сказала; и она готова на все ради миледи, особенно сейчас, когда этот милый ангел так несчастен и когда ей не к кому обратиться, кроме той, что прислуживала ей с колыбели.
- Достаточно. Вероятно, вы сыграли свою роль, думая сослужить службу своей госпоже, и вовсе не хотели помогать ей в том, что может навлечь на нее самые ужасные последствия. Но если она на самом деле сбежала, то вы оказали ей самую дурную услугу, какую только могли. Я надеюсь, что она не... собственно, я думаю, что мистер Эллендейл заботится о ее репутации больше, чем вы. Не знаю, что я должна сказать милорду; это зависит от того, сумею ли я найти миледи и благополучно препроводить ее домой. И еще от вашего поведения.
Перепуганная Марта, вытаращив глаза и стуча зубами, принялась клясться в полном повиновении, но Нелл оборвала ее заверения:
- Перестаньте плакать и слушайте меня! Я сейчас же отправляюсь к мисс Торн, и если найду там вашу госпожу или узнаю от мисс Селины, куда она могла уехать, то, возможно, никто не узнает о том, что сегодня произошло. И вы никому ничего не расскажете. Поняли? Если вас спросят, где я, вы должны сказать, что не знаете. Теперь идите вниз я скажите Саттон, чтобы она пришла в мою спальню!
Саттон вошла в комнату через пять минут, собираясь помочь миледи переодеться, и увидела ее одетой для выхода на улицу, в шляпке и легкой накидке. Прежде чем она успела выразить свое удивление, Нелл холодно сказала:
- Саттон, это очень досадно, но я должна выйти. Не знаю, когда вернусь. - Она подняла глаза от перчаток, которые натягивала, и сказала: Может быть, вы догадываетесь, куда я иду. Я уверена, что, если так, я могу полагаться на ваше благоразумие.
- Миледи всегда может на меня положиться. Но поскольку, как я понимаю, вы идете искать леди Летицию, позвольте мне сопровождать вас.
- Спасибо. Но в этом нет необходимости. Я... у меня особые причины желать, чтобы вы оставались здесь. Мне очень не хочется, чтобы кто-то узнал... если леди Летиция совершила глупость, которую... которую я могла бы помочь исправить!
- Прекрасно понимаю, миледи. Мой рот будет на замке, что бы ни случилось! - заявила Саттон любезно, но таким решительным лицом, будто она направлялась в камеру пыток.
- Ну, не думаю, что случится что-то ужасное, - с легкой улыбкой сказала Нелл. - Милорд сегодня не обедает дома, так что, возможно, он не станет обо мне спрашивать. Но если спросит, не могли бы вы сказать, что я уехала на званый обед! Он не спросит, где леди Летиция, потому что подумает, что она со мной.
- Конечно, миледи. От меня он ничего не узнает.
- Весьма вам обязана. И еще: не могли бы вы выманить Джорджа из холла, чтобы он не видел, что я выхожу из дому? А то ему это покажется странным и он расскажет милорду.
- Вполне вероятно, миледи! Я сейчас же сойду вниз и скажу ему, чтобы он принес из гардеробной ваш дорожный сундук, - с апломбом сказала Саттон.
- Но зачем он мне мог понадобиться? - запротестовала Нелл.
- А это, миледи, уже не его забота, - холодно произнесла Саттон.
Что бы там ни подумал Джордж, но выдумка Саттон увенчалась успехом. В холле никого не было, и никто не видел, как Нелл выскользнула из дому; никто не слышал, как за ней тихонько закрылась входная дверь. Она с облегчением вздохнула и быстро двинулась к ближайшей стоянке кебов.
Глава 13
Когда дворецкий миссис Торн, впуская Нелл, открыл дверь, он увидел медленно удаляющийся кеб и весьма удивился, что ее светлость приехала в столь непрезентабельном и простом экипаже; но она ожидала такой реакции и отделалась самой простой ложью: что ее коляска попала в небольшую аварию. Его, казалось, это объяснение удовлетворило, но когда она спросила, дома ли хозяйка, он ответил, что мадам удалилась в свою комнату, чтобы переодеться к обеду.
- Тогда будьте так добры и спросите вашу хозяйку, могу ли я подняться к ней, - сказала Нелл, как будто ничего не было естественнее для леди, чем приехать в уличном кебе за полчаса до обеда и спокойно потребовать, чтобы ее пропустили в спальню к хозяйке. На лице дворецкого появилось сомнение, но он все-таки отправился к хозяйке и почти тут же вернулся, попросив миледи подняться.
Миссис Торн сидела перед туалетным столиком, окутанная огромной накидкой, закалывая волосы в модную прическу. Это была толстая и добродушного вида дама, и, поднявшись навстречу Нелл, чтобы приветствовать ее, она так и заколыхалась над своим креслом.
- О, дорогая леди Кардросс, прошу вас, входите! Извините, что я в таком виде! Но не могу же я заставить вас ждать, пока я нацеплю все свои одежки, поэтому я и поспросила Томаса немедленно провести вас ко мне сразу.
- Вы очень добры. Я бы не стала беспокоить вас в такое неурочное время, - сказала Нелл, протягивая ей руку. - Могу я поговорить с вами наедине?
- О, дорогая, конечно! Бетти, пойдите посмотрите, одета ли мисс Фанни! Я позвоню вам, когда вы мне понадобитесь! Садитесь же, леди Кардросс! - Она снова опустилась в кресло перед туалетным столиком и, не успела горничная выйти из комнаты, тут же добавила: - Говорите же, дорогая моя! Когда Томас пришел и сказал, что вы внизу, у меня появилось такое предчувствие! И по вашему лицу я вижу, что была права!
- Не знаю... надеюсь, что нет! Миссис Торн, у вас сегодня была Летти?
- О, Господи помилуй! - вскричала миссис Торн. - Так я и думала! Нет, душенька, я не видела Летти с прошлой недели. Только не говорите, что она убежала с молодым Эллендейлом! Погодите! Где же мои нюхательные соли? Теперь рассказывайте!
Она схватила флакон и понюхала его душистое содержимое, чтобы унять сердцебиение; после этого она смогла выслушать рассказ Нелл, не впадая в нервические припадки, которые грозили лишить ее чувств. Она была потрясена, прерывала рассказ стонами и полными ужаса восклицаниями, но помочь Нелл ничем не могла, потому что ничего не знала. Она никогда не поощряла мистера Эллендейла; девушки любят флиртовать, и в этом нет никакого вреда; но когда она узнала, что Летти считает себя невестой молодого человека, у которого за душой нет ни гроша и никаких видов на будущее, она ужасно расстроилась.
Нелл вынуждена была прервать поток ее красноречия и попросить позвать Селину. Миссис Торн ничего не имела против, но не была уверена, что Селина сможет пролить свет на нынешнее местопребывание ее кузины. Услышав о встрече девушек на Бонд-стрит, она никак не могла поверить, что такое могло случиться.
- Селина поехала на Бонд-стрит! Не может быть, леди Кардросс! Неслыханно! Конечно, девушки сегодня не таких строгих правил, как во времена моей молодости, - что вы, я и шагу не могла ступить из дому без матери или гувернантки! И должна вам сказать, это было очень досадно! И я решила, что не буду обращаться так со своими девочками, и так и поступала, но чтобы отпустить кого-то из них бродить по городу без сестер или без Бетти - об этом не могло быть и речи! Господи, что скажут люди? Об этом и подумать невозможно! Но если окажется, что Марта сказала вам правду - а я надеюсь, что это не так, - я отправлю Селину в пансион мисс Паттенхем, что бы она ни говорила! Мистер Торн хотел было это сделать, но она так протестовала... и вот, пожалуйста! Поверьте мне, дорогая леди Кардросс, Селина ведать не ведает, где ее кузина!
Но когда в комнату наконец вошла Селина, то даже любящей родительнице стало ясно, что дочь знает, почему за ней послали. Она держалась храбро и ради кузины готова была к любым мучениям. В этой восхитительной драме она не играла главную роль, но с легкостью убедила себя, что без ее самоотверженных услуг заинтересованные стороны вынуждены были бы сейчас покориться своей злой судьбе. Летти (если она не зачахнет и не умрет в ближайшие месяцы) будет безжалостно выдана замуж за титулованного Мидаса с несносным характером, который станет с ней плохо обращаться, а мистер Эллендейл, по непонятным причинам забытый своими покровителями, вынужден будет всю жизнь трудиться в чужой стране, нося на груди портрет возлюбленной, и умрет (всеми брошенный и страдающий) с ее именем на пересохших губах.
Пока она не оказалась перед Нелл, которой побаивалась, эта чувствительная история казалась ей не только правдоподобной, но и почти неизбежной. Она несколько раз репетировала вдохновенные речи, которые собиралась произнести, когда ее призовут к ответу за ее дела, и в этих воображаемых сценах преследователям Летти никак не удавалось вытянуть из нее ни слова о местонахождении кузины. Порой он гордо молчала, когда над ее преданной головой бушевала буря; но, как правило, она была исключительно красноречива и изъяснялась с такой трогательной искренностью, что даже столь светские люди, как ее отец и лорд Кардросс, начинали осознавать, насколько фальшивы и меркантильны их представления; они выходили от нее с преображенными сердцами и с наилучшим мнением о ее бесстрашии, уме и благородстве.
Но во всех этих сценах другие действующие лица говорили только то, что она вкладывала в их уста; в реальности же их слова только путали ей все карты. И в результате Селине удалось произнести лишь одну из отрепетированных речей. Когда мать спросила ее, знает ли она, что с Летти, она скрестила руки на груди и отказалась отвечать на вопрос. Затем она сказала, что обе дамы могут угрожать ей сколько угодно и делать с ней все, что им захочется, но ничто не заставит ее выдать тайну своей кузины.
Тут, по сценарию, миссис Торн должна была воззвать дочь к послушанию и потребовать сказать правду; вместо этого, с прискорбным отсутствием всякой театральности, она лишь раздраженно потребовала не ломать комедию; и прежде чем Селина пришла в себя от такого напора, Нелл, довершая ее растерянность, с упреком произнесла:
- Послушайте, Селина, вы не должны превращать это в игру, потому что это гораздо серьезнее, чем вы думаете.