Конни вышла из машины с противоположной стороны, и, когда она наконец приблизилась, мальчик разом перестал скакать и, стоя на одной ноге, начал рассматривать незнакомку. Взгляд ребенка стал жестким и подозрительным. Еще одна семейная черта, мрачно подумала Констанция.
- А вы кто? - требовательно спросил мальчуган.
- Это мисс Буш, - ответил за нее отец.
- Конни, - поправила она. - А ты, наверное, Эрик.
- Угу, - кивнув, подтвердил малыш.
Гилберт наклонился и подхватил сына на руки.
- Ты поцелуешь папу?
Настороженность исчезла с лица ребенка.
- Поцелую! Поцелую! - объявил он и начал энергично чмокать отца в щеки.
Глядя на эту сцену, Конни почувствовала, что у нее слегка сжалось сердце. Есть что-то внушающее жалость в мужчине, который в одиночку воспитывает ребенка, и, хотя Барбер был последним из ее знакомых, кого бы ей хотелось пожалеть, все же ей стало грустно.
Поцелуи закончились, Берт опустил сына на землю и жестом пригласил гостью в дом, на пороге которого появилась пожилая женщина в брючном костюме с вьющимися седыми волосами.
- Мне показалось, что ты приехал не один.
Какой приятный сюрприз, - проговорила она слегка хрипловатым голосом и улыбнулась Конни. - Я - Ханна Барбер.
Улыбнувшись в ответ, девушка представилась. В отличие от сына и внука, Ханна светилась теплотой и дружелюбием.
- Заходите, - пригласила она и провела их в уютную гостиную. Там в инвалидном кресле сидел пожилой человек с газетой в руках. У нас гость, Гэс, - сказала Ханна.
- Это Констанция Буш, - представил девушку Гилберт. - Сегодня мы случайно встретились на улице. Я привез ее познакомиться с Эриком.
Мистер Барбер-старший, улыбнувшись, поздоровался, и все сели.
- А когда мы с бабушкой по магазинам ходили, я целых два мороженых съел, - прижавшись к коленям отца, объявил Эрик.
Конни, которая всегда преклонялась перед своим отцом, вдруг поняла, что мальчик точно так же преклоняется перед Гилбертом.
- Целых два? - переспросил Берт. - Мама, это же вредно! Сколько раз я тебе...
- Как насчет кофе или чая? - предложил дедушка.
- Я сейчас, - отозвалась Ханна и поспешила на кухню. В дверях она обернулась. - Ты просил меня купить Эрику рубашку. Ну и как?
Тебе нравится?
Берт хмуро посмотрел на тонкий белый батист в рюшках.
- Очень мило.
Его ответ прозвучал сдержанно, и Конни поняла почему. Беленькие рубашечки с жабо, кружевными манжетками приводят старушек в восторг, но гладить и стирать такое каждый день - просто самоубийство.
- Я не хотел это покупать, - вмешался Эрик. - Я хотел джинсовую рубашку, как у тебя, папа.
- Но деточка, у них не было твоего размера, - сказала бабушка. - А такая рубашечка очень нарядная, ты в ней просто маленький король!
Мальчик топнул ногой.
- Ну и что? Не хочу быть королем! - Скривившись, он выдавил пару слезинок. - Хочу такую, как у папы.
Да, скорее не король, а чертенок, подумала Конни. А что еще ожидать, принимая во внимание такую наследственность?
- Не плачь, маленький, - умоляюще сказала бабушка. У нее был такой вид, точно она сама вот-вот расплачется. - Мы завтра снова пойдем в магазин и...
- Ненавижу белое! Оно пачкается! - прервал ее малыш.
- Тогда давай сделаем ее зеленой, - предложила Конни. Плач оборвался, словно сработал выключатель.
- А как? - требовательно спросил Эрик.
Встав, Конни протянула малышу руку.
- Если ты пойдешь со мной к машине, где лежит моя сумка, я тебе покажу.
- Возьми ключ, - сказал Берт. - Вот.
Когда несколько минут спустя они вернулись, на Эрике был надвинутый на лоб пластмассовый зеленый козырек-кепка.
- Теперь у меня все зеленое, - объявил мальчик, глядя сквозь козырек. И ты зеленый, папа. И бабушка. И дедушка. И... - Он забегал по комнате, перечисляя все, что стало теперь зеленым.
Ханна принесла кофе и яблочный пирог.
- Где вы живете, Конни? - мягко заговорила она.
- В Гринвич-Вилледже.
- Одна?
- Да, у меня там маленькая студия.
- Вы замужем? - спросила пожилая дама.
- Нет. Один раз у меня едва не состоялась помолвка, но в последнее время я много работаю, так что нет возможности строить отношения, - с неловкостью ответила Конни.
- А сейчас у вас есть молодой человек?
Девушка покачала головой.