- Прелестно, - сказал он.
Конни не могла его винить за этот взгляд.
Хотя она и не была уж слишком полногрудой, косточки лифчика так стиснули и приподняли грудь, что купальник, казалось, вот-вот лопнет, а груди как две спелые тыквы выкатятся и запрыгают по полу магазина.
- Этот купальник мне мал, - сказала Конни, подавляя желание закрыть грудь руками и спрятаться в примерочной.
- Разве? - Губы Берта дрогнули. - Нет. По-моему, в самый раз.
Конни скрипнула зубами.
- Может, этот подойдет? - предложила продавщица, указывая на черный элегантный купальник в витрине.
- Это уже лучше, - сказала Конни и посмотрела на цену. - Но дороже, чем я могу позволить себе.
- Давай, я куплю его тебе, - предложил Гилберт.
- Нет, спасибо.
- Нет? - удивленно переспросил он.
- Я предпочитаю сама платить за себя. Купальник оставим до следующего раза, а все остальное возьму, - сказала она продавщице и вернулась в примерочную.
На этот раз переодеться ей никто не помешал.
***
Два дня спустя Конни поняла, что медлительность прислуги в первый рабочий день не была исключением. Любое дело Глория делала старательно и хорошо, но до невозможности медленно. Она примерно час возилась с утюгом, и, хотя каждая выглаженная вещь могла претендовать на золотую медаль конкурса гладильщиц, в корзине по-прежнему возвышалась куча белья.
- Скоро вернется мистер Барбер, - сказала Конни. - Может, гарнир к мясу приготовлю я?
- Ммм, - мечтательно протянула Глория.
Эта худенькая женщина в сереньком, невзрачном платье большую часть времени пребывала в мечтах, и в ее медлительности было что-то лунатическое. Глория с гордостью объявила, что в следующем году выходит замуж за зубного врача с большой практикой. Так что, по-видимому, мечтала она о нем.
Конни чистила картошку, когда на кухню вбежал Эрик. После обеда он долго играл во дворе, и теперь его щечки стали ярко-розовыми. Сев к столу, мальчуган открыл чемоданчик, который повсюду носил с собой, и вытащил пачку фотографий.
- Это моя мама, - сказал он, показывая Глория снимок.
Утюг продолжил свое медленное скольжение.
- Угу, - сказала женщина.
- Ее зовут Мэри, она очень красивая.
- Угу.
Неудовлетворенный таким ответом Эрик повернулся на стуле к Конни.
- Это моя мама, - повторил он, протягивая снимок.
Констанция наклонилась, взглянула, и ее сердце пронзила ревность. Она предполагала, что жена Гилберта Барбера должна быть красивой, но портрет превзошел все ее ожидания. У этой женщины были огромные голубые глаза, правильный овал и тонкие классические черты лица, каскад пепельных волос до плеч. Настоящая кинозвезда.
Мерили Монро.
Смекнув, что получил благодарного слушателя, Эрик вытащил всю пачку снимков.
- А это мама и папа вместе во Флориде.
На фотографии во весь рост на зеленой лужайке стоял Гилберт. Он обнимал жену за плечи. Оба улыбались.
- Они здесь оба красивые, - заметила Конни и опять занялась овощами.
Мэри Барбер действительно была хороша собой и фотогенична. Высокая, стройная, очень женственная, милая - создание, которое наверняка вызывало у супруга одновременно гордость и истинно мужское желание защищать и оберегать ее. Конни вдруг снова, как в детстве, почувствовала себя недомерком и гадким утенком. Вот Мэри явно никогда не испытывала самоуничижительных чувств.
Даже сама мысль об этом была абсурдной.
Мэри всегда получала любовь, бережную заботу и защиту от жестокого мира.
- Мама и папа брали меня с собой на пикники во Флориде, - заявил Эрик. - Они мне покупали вкусное мороженое целыми бочками.
- Это тебе папа рассказывал? - спросила Конни.
- Нет, я сам помню. - Малыш гордо вздернул подбородок. - Я помню, как мама укутывала меня одеялом, как пела мне песни и укачивала, когда мне что-то плохое снилось.
Я тогда был совсем маленьким, но все помню. Один раз папа с мамой возили меня в...
Последовала длинная история о пикнике на острове. Конни вздохнула. Эрику было всего три года, когда его мать умерла, - значит, эти воспоминания не могут быть настоящими. Видимо, мальчуган повторяет рассказы отца или выдумывает сам.
Она приготовила гарнир к мясу - овощи, зеленый горошек и кукурузу. К счастью, Глория все же успела поставить мясо в духовку.
Послышался звонок в дверь.
- Это папа! - крикнул Эрик и помчался к двери.
- Не думаю, - отозвалась Конни, спеша следом за малышом в холл. - У него, есть ключи.
Она открыла дверь.
- Еще лучше, - объявила Конни. - Это мой чемодан.
Радость от воссоединения со своими вещами была так велика, как от дня рождения и Рождества вместе взятых. Она пошла в спальню и переоделась.
Увидев ее, Глория одобрительно кивнула.
- Вы красивая.