Шейла проследила за огнями поезда, уходившего в туннель из деревьев, что стояли вдоль колеи, устало откинула прядь волос, выбившуюся из-под повязки, обернулась и замерла.
Кэш стоял, прислонившись к стене конторы. Она никак не ожидала увидеть его здесь, хотя чувствовала запах его сигареты. Рубашка Кэша была расстегнута, большие пальцы картинно засунуты за пояс джинсов.
— Ну что, все в порядке? — спросила Шейла. — Наверстали даже время, потерянное сегодня утром.
— Qui.
— Честно говоря, порой я сомневалась, что выдюжим.
Он сделал последнюю затяжку и стрельнул окурком на гравий между рельсами.
— А я ни капли не сомневался.
— Поблагодари от меня рабочих.
— Тут один парень — водитель — привез на хвосте новость, что ты вроде бы собиралась премию выдать.
— Да, я обещала.
— Они ждут.
— Получат, не волнуйся. Как только заберу чек от Эндикота и уведомление банка будет полностью оплачено. Можешь объявить об этом.
— А мне ты должна ящик пива.
— Завтра можно?
— Годится.
Она прошла в контору через заднюю дверь, садиться за стол не стала: боялась, что уронит голову на руки и тут же заснет. Шейла выключила лампу, взяла свою сумочку и направилась к дверям.
— Все еще злишься на меня? — спросил Кэш, следуя за ней по пятам. Когда вышли, он проверил, хорошо ли защелкнулся замок.
— А с чего мне на тебя злиться?
— Потому что не ухаживаю за тобой с цветочками и подарочками.
Она повернулась к нему лицом.
— Ты считаешь меня такой мелочной? Такой глупой? Если бы ты преподнес мне цветы, я бы восприняла это как насмешку. Независимо ни от чего, я не хотела бы, чтобы ты за мной ухаживал подобным образом.
— Ну тогда чего ты разозлилась?
— Была нужда!
Шейла направилась к своей машине и тут же вспомнила, что оставила ее в Бель-Тэр, и пошла обратно. Кэш поймал ее за руку.
— Ты куда?
— Позвонить Кену, чтобы заехал за мной.
— Залезай в грузовик. Я тебя подвезу.
— Я…
— Да садись же в кабину!
Шейла понимала, что глупо торчать здесь и спорить с ним, тем более когда так устала и была не в духе. До чего же непорядочно со стороны мужчины затевать выяснение отношений с женщиной после такого изматывающего дня, когда она выглядела кошмарно, а он — как огурчик. Будь у нее с собой губная помада и расческа, чтобы хоть как-то привести себя в порядок, тогда еще можно было задержаться и поспорить с ним. Увы, не та ситуация. Она слишком устала, чтобы думать, тем более спорить. Не говоря ни слова, она села в пикап.
— Может, хочешь заглянуть по пути к Джигеру — посмотреть на его гремучую змею?
Меньше всего ей хотелось слышать о Джигере. До сих пор в дрожь бросало, когда вспоминала его сегодняшний зловещий оскал. Однако то, что сказал Кэш, было настолько необычно, что она невольно переспросила:
— Что ты сказал?
— Джигер завел себе новое домашнее животное — гремучую змею. Говорят, жуткая тварь. Он уже чуть ли не деньги стал брать за просмотр. Хочешь — заглянем по пути?
— Да ну, ты шутишь. Если это юмор, то довольно неудачный. С ним я никаких дел иметь не желаю. Разве что в суд подать за нападение на Гейлу… К тому же скорей всего в сегодняшнем происшествии он тоже замешан.
— Я так и подумал.
Он остановил грузовичок на некотором расстоянии от виллы.
— Все. Не хочу доводить Коттона до инфаркта своим появлением, — сказал он не без горечи.
— А сегодня утром подкатил к самым воротам.
— Сегодня — особый случай. Это даже Коттон понял бы и простил.
— Простил и проявил больше понимания, чем тогда, когда ты подвез его любимое невинное дитя до дома?
Он коротко засмеялся:
— Вот это я готов отрицать хоть до второго пришествия. Он всегда будет считать, что именно я напоил тебя в тот вечер у озера. Наверное, он думает, что я тогда позволил себе и сексуальные вольности.
— Но ты этого и не оспаривал. Его улыбка мгновенно исчезла. Глаза уставились на нее, как лазер в мишень:
— Что ты сказала?
Видно, та ночь крепко задела его за живое. Ей захотелось оставить эту тему немедленно, но, с другой стороны, охота была раз и навсегда поставить точки над «i», разгадать наконец загадку.
— Я говорю, что не по этому ли поводу у вас с папой вышел скандал в тот вечер.
— Откуда тебе известно, по какому поводу мы с ним поругались?
— Слышала, как вы кричали друг на друга.
Он долго молча смотрел ей в глаза, потом сказал:
— Вот как? Тогда скажи мне, по поводу чего мы с ним сцепились?
— Не помню. — У нее между бровями появились две морщинки: напрягла память. — Слишком пьяной была. Но помню, как вы друг на друга набросились. Видимо, спор был о чем-то важном. Не по поводу Моники?
— Но это же было, дай бог памяти, лет десять назад. — Он обмяк за рулем и прикрыл рот ладонью, глядя в темноту. — Забыл, насчет чего мы там перегрызлись.
— Ты врешь, — тихо сказала Шейла. Он обернулся к ней. — Все ты помнишь. И ваш спор с отцом до сих пор остается неразрешенным. Верно?
Кэш не ответил и отвернулся.
— Ладно, черт с ним, — пробормотала Шейла. Какие-то их личные дела. Ну и пусть так и остается.
Слишком она устала, чтобы бередить сейчас старые раны. — Спасибо тебе за все, что ты сегодня сделал. Пока.
Шейла нажала на дверцу плечом: сомневалась, хватит ли сил открыть ее рукой. Опустив ноги наружу, она сбросила туфли. Прохладная чистая трава так приятно охладила ноги, сразу действуя успокаивающе.
Держась в тени деревьев, Шейла направилась к дому. Малиновый закат освещал белые стены Бель-Тэр, придавая им таинственный вид. Окна светились расплавленным золотом. Бугенвиллея, карабкавшаяся под крышу на углу дома вдоль крайней колонны, отяжелела от цветов.
Внезапно у Шейлы защемило сердце от любви к родному дому. Даже дыхание перехватило. Физическое и умственное переутомление вылилось в эмоции. Она обняла ветвь дуба, росшую на уровне груди, и смотрела на дом, который так любила и который почему-то казался таким недосягаемым.
Она знала, что Кэш находится рядом, еще до того, как он прикоснулся к ней. Подошел сзади и обнял за шею.
— Что тебя нынче тревожит, мисс Шейла?
— Ты ублюдок.
— Всегда им был.
— Нет, это не имеет отношения к обстоятельствам твоего рождения. Я имею в виду лично тебя, твое поведение, то, как ты обращаешься с другими людьми.
— А именно — с тобой?
— Согласись, то, что ты мне наговорил сегодня утром, было грубостью, совершенно ничем не спровоцированной и просто бессовестной.
— Я думал, что мы уже помирились. Она нетерпеливо пожала плечами:
— Мне от тебя не нужно цветочков и объяснений в любви, Кэш, но хоть чуточку доброты.
— Это вряд ли.
Она опустила голову, словно признавая собственное поражение.
— Ни сантиметра не уступишь, верно? Никогда!
Никогда ничего не отдаешь.
— Верно, никогда.
Ей бы следовало тотчас уйти от него, но она не могла заставить свои ноги двигаться, тем более когда он стоял рядом, словно колонна, о которую можно было опереться. Ей нужно было плечо, на котором она могла бы поплакаться. И он был рядом с ней — единственный человек, который, кроме отца, понял бы ее чувства.
— Я боюсь, Кэш.
— Чего?
— Потерять Бель-Тэр.
Его большие пальцы начали массировать ей затылок, снимая напряжение.
— Ты делаешь все, чтобы этого не произошло.
— И тем не менее все может быть, невзирая на усилия с моей стороны. — Она склонила голову набок. Он принялся массировать ключицы. — Предпринимаю один шаг, а меня пинком отбрасывают на два назад.
— Но ты же вот-вот завершишь сделку, которая вычеркнет «Крэндол Логинг» из черного списка, и угроза для Бель-Тэр исчезнет. Чего же ты боишься?
— Неудачи. Если мы действительно не доставим весь лес в срок, тогда то, что мы уже отправили, не зачтется. Эта последняя неделя — решающая. Мой враг это отлично понимает. — Она глубоко вздохнула и стиснула кулак. — Кто он? И что у него еще припасено против меня?
— Может быть, и ничего. Может, он хочет напакостить только Коттону.
— Это одно и то же.
— Навредить Коттону — значит навредить тебе?
— Да. Я люблю его. Если бы он был моим настоящим отцом, я не смогла бы любить его больше. Возможно, я понимаю, почему ему так дорого это место. Ведь он тоже прибыл сюда чужаком. Он должен был доказать, что достоин Бель-Тэр.
Кэш промолчал, но его сильные пальцы продолжали снимать ее напряжение и уныние. Массаж развязал ей и язык.
— Мэйси никогда не была для меня матерью. Она была милой и ужасно несчастной женщиной, которая проживала в том же доме и устанавливала правила поведения. Коттон был мне родителем. Моим якорем. — Она опять глубоко вздохнула. — Но потом мы поменялись ролями, верно? Я чувствую себя как мать, которой приходится защищать свое чадо, но защитница слишком неумелая.
Кэш прижался к ней сзади. Его губы отыскали сокровенное место на шее под самыми волосами. Он поднял обе ее руки на ветвь дерева.
— Кэш, что ты делаешь?
— Даю тебе иную пищу для размышлений. — Теперь, когда ее руки не мешали ему, перед ним открылось поле действий. Руки Кэша заскользили по телу Шейлы, лаская ее спину, живот, груди.
— А я не хочу думать ни о чем другом. И все равно я на тебя сердита.
— А для меня злость сделала секс самой потрясающей вещью в моей жизни.
— Я не считаю это возбуждающим средством. — Она шумно вдохнула, когда он обнял ее и крепко прижал к себе. — Не надо. — Однако протест ее был слабым. Он расстегнул кофту, снял с нее лифчик и взял в ладони обнаженные груди. — Послушай… нет. Не здесь. Не сейчас, Кэш.
Он был глух к ее возражениям, нежно ласкал губами ее шею, чуть-чуть покусывал, а пальцы осторожно дотрагивались до сосков.
— Ты хочешь меня, — бормотал он. — Сама знаешь, что хочешь. Я знаю, что это так.
Его рука проникла к ней под юбку, спустила трусики, потом ладонь коснулась желанного места, слегка надавливая. Она выдохнула его имя. Попытка сопротивляться уже была смешана с желанием, которое всегда мгновенно возникало в ней при его прикосновениях.
— Нет, — простонала она, испытывая стыд за эту странную смесь эмоций, которая сделала ее совсем слабой и податливой.
— Да, — прошептал он в темноте, в то время как его пальцы почувствовали вожделенную влагу, означавшую, что она лжет себе и ему. Кэш поднял ее юбку и крепче прижался к ней. Грубая ткань его джинсов, коснувшись ее тела, показалась мягкой, удивительно приятной.
Потом его большие пальцы начали ласкать ее клитор, опускаться ниже, раздвигать ее припухшие губы. Она прижалась лбом к ветви и вцепилась пальцами в шершавую кору дуба.
— Кэш! — Его имя в ее устах прозвучало как стон желания.
Он расстегнул «молнию» на джинсах. Вторгся в нее медленно, с расчетом, сдерживая собственную страсть, пока она не захлестнула его неодолимо. И тогда он полностью глубоко погрузился во влажное шелковистое лоно. Он терся о ее тело, и волосы Кэша щекотали гладкую кожу Шейлы.
Она откинула голову назад, ища его губы. Их полураскрытые рты слились в поцелуе, языки ласкали друг друга. Его рука гладила ее бедро, другая рука щекотала сосок груди, потом опустилась вниз, средний палец снова начал массировать ее клитор, доводя ее до взрывной кульминации.
Его оргазм был долгим, яростным, жгучим. Когда все кончилось, его повело вперед и она едва удержала его. Оба свалились бы на мягкую траву, если бы Шейла не вцепилась в ветку дуба.
Потом он одел ее и привел в порядок себя. Шейла позволила ему одеть себя, потому что слишком была истощена физически и эмоционально, чтобы двигаться и говорить.
Боже мой, то, что она сейчас сделала, было немыслимо. Тем не менее это произошло. Нет, она ни о чем не сожалела, но ее встревожило то, что, когда он обнимал ее, она буквально таяла от желания. Забыла все свои проблемы. Забыла все, включая Бель-Тэр.
Шейла обернулась, когда услышала шум мотора пикапа, только теперь осознав, что он незаметно ушел. «Ну и ладно», — подумала она, проследив за удаляющимися в переулке огнями машины. Все равно она не знала, что ему еще сказать.