— Почему женщины так жестоки друг к другу? — спросил он. — То, что совершила Ирэн, было человечным и естественным — она скрыла от меня то, что, по ее мнению, никогда не будет иметь значения. Но за все годы нашей совместной жизни она не прониклась ко мне достаточным доверием, чтобы быть вполне уверенной, что я ее пойму. Почему она так поступила? Так противно думать о том, чем я должен был ей казаться. Она видела, как я поступал по отношению ко всему остальному в моей жизни… Вот почему она не доверяла мне.
— Это неправда.
— Неправда? Правда состоит в том, что я бросал многое другое, и она полагала, что я брошу и ее.
— Это неправда… Это неправда!
— Это правда, и ты понимаешь это! И ты понимаешь, вот почему я покидаю тебя.
— Ты покидаешь меня, — повторила она. — Ты покидаешь меня?
— Да.
— Я не поверила этому, — медленно сказала она. — Я не поверила, когда ты сказал, что не намеревался встречаться со мной. Ты не хотел этого сказать, Джонни.
— Нет, хотел.
— Но почему? Почему?
— Почему? Причина должна быть достаточно ясной, Мора. Ты же видела, что произошло. Ирэн покончила с собой из-за меня. Ты думаешь, я допущу, чтобы это случилось с другой женщиной?
— Но мы любим друг друга. Я люблю тебя.
— Ирэн тоже любила меня.
— Ради Бога, Джонни!
— Прости.
Она подошла к нему поближе, взяла за руку:
— Милый, разве больше не имеет значения то, что мы любим друг друга? Разве это утратило значение?
Он нежно обнял ее:
— Это никогда не утратит значения, Мора. Я люблю тебя. Это не прошло.
— Тогда почему?..
— Почему, моя дорогая? Потому, что я стал причиной смерти одной женщины. Мне слишком страшно подумать, что то же может случиться с другой.
— Джонни, разве ты не видишь, что между мной и Ирэн не существует никакого сходства?
— Я и есть это сходство. Я не изменился.
— Не изменился?
— Я тот же человек, который женился на Ирэн. Тот, кто то и дело оставлял ее одну месяцами… или разрушал ее привычную жизнь, увлекая за собой. Я человек, который убегает от всего. Я не изменился ни на йоту.
— Но я люблю тебя.
— Любовь — это еще не все.
— Это все, что действительно важно.
— Ты не сказала этого в Остенде. Другие вещи еще важнее. Твоя религия, твой отец, Ирэн. Все эти вещи были важнее, чем любовь ко мне. Не думай, что я забыл то, что ты сказала.
— Но я могу иметь и это, и твою любовь.
— И иметь пирожное, и съесть его?
Она покраснела:
— Да… если так тебе угодно. И иметь пирожное, и съесть его.
— Прости, Мора. Это не сработает. Я не тот человек, чтобы жениться на ком бы то ни было.
Она разжала объятия и уронила руки:
— Ты нашел легкий способ сказать мне, что не любишь меня.
Он снова привлек ее к себе:
— Я не могу заставить тебя понять, как я люблю тебя. Ты нужна мне. Мне необходима твоя любовь. Но я не хочу удерживать тебя при себе и видеть, как все рушится. Я не хочу видеть, как я убью все это, как я убил Ирэн.
Она вскричала:
— Ты не сможешь убить это, Джонни! Это существует вечно, это часть меня. Я не буду жить без этого!
— Тогда могу ли я позволить тебе жить со мной и видеть, что твоя любовь не приносит тебе ни покоя, ни счастья? Захочу ли я наблюдать, как на твоем лице появляются морщины год за годом, и знать, что если твоя любовь живет, значит, ты умираешь? Боже всемогущий! Этого не будет!
— Джонни… Джонни, — плакала она. — Не покидай меня. Возьми меня с собой. Не уезжай. С нами будет все хорошо, Джонни. Мы ведь любим друг друга.
— Любви недостаточно. Я никогда не буду лучше, чем я есть сейчас, нуждаясь в свободе от всякой связи, какой жаждет любой нормальный человек. Ступай и выходи за Тома. Он сделает тебя счастливой. Я не для тебя!
— Пожалуйста, Джонни, пожалуйста! Не покидай меня так. Не покидай меня. Я последую за тобой… да, я последую за тобой!
Она вцепилась в него, уткнувшись лицом в его плечо, не сдерживая рыданий. Он прижал ее к себе, не шевелясь, не говоря ни слова.
— Джонни!
Он не ответил.
— Джонни, ты хочешь этого, да?
— Да… Я так хочу.