За время дороги Лидия привыкла к индейско-ковбойским пейзажам в коричневых тонах и безоблачному синему небу.
- Я в восторге. Кажется, будто вот-вот увижу за следующим поворотом Джона Уэйна.
Джуно удивил неожиданный звонок Лидии, и она ждала ее приезда с волнением. Ей, конечно, хотелось получше узнать подругу, особенно когда та станет ее гостьей, но она понимала, что Лидии нужна более разнообразная жизнь, чем может предложить Санта-Фе.
Джуно свернула с автострады на Старый тракт.
- Мы почти на месте.
- Даже не верится. - Трястись в пикапе Лидии почти понравилось. - Ты живешь на Старом тракте Санта-Фе, том самом, что существовал в незапамятные времена?
- Да.., но теперь значительная его часть заасфальтирована. Правда, не там, где обосновались мы. - Джуно выехала на изрытую колеями грязную дорогу, идущую вокруг холма. По обеим ее сторонам росли сосны и кутсты можжевельника, за ними виднелись поляны, покрытые оранжевыми и фиолетовыми полевыми цветами.
- Не обращай внимания на наш домашний беспорядок. Папа решил пристроить к дому еще одно крыло с южной стороны. Там будут комнаты для гостей и его новая студия с естественным освещением. Тебе придется пока жить в одной комнате со мной. - Из-за деревьев показался дом - обычная для здешних мест саманная постройка с просторным застекленным крылом.
Тормоза заскрипели, пикап остановился, собаки выпрыгнули, а мужчина, похожий на хиппи, приветливо помахал девушкам рукой.
- Привет, папа! - крикнула Джуно. - Это моя подруга Лидия из Нью-Йорка.
Ее отец, красивый мужчина лет сорока с небольшим, с темными длинными вьющимися волосами, крикнул с крыши:
- Добро пожаловать, Лидия! Джуно много о вас рассказывала. Увидимся за обедом.
Джуно улыбнулась Холлису Джонсону.
- Потрясающе, Джуно, твой отец напоминает кинозвезду. А вот мой полнеющий и лысеющий магнат.
- Значит, он и должен выглядеть так, как положено магнату, отозвалась Джуно, внося в дом чемоданы подруги.
- Ты права, каждому свое. Кажется, твой отец - художник?
- Да. Каждый раз в момент творческого кризиса он начинает благоустраивать дом. Сейчас именно такой момент.
Они прошли через гостиную. На белых стенах висели яркие пейзажи Нью-Мексико, выполненные в абстракционистской манере.
- Все большие полотна написаны отцом, а те, что поменьше, нашими друзьями. Ну вот мы и дома.
Джуно открыла дверь в свою комнату, размещавшуюся на двух уровнях: внизу - письменный стол, диван, кресла и стереосистема, а тринадцатью ступенями выше - двуспальная кровать и пианола. На стенах висели работы Джуно, а также ее портреты, сделанные Холлисом Джонсоном в разные периоды.
- Папа пристроил верхний этаж и сделал стеклянную крышу, когда я училась в средней школе, - сообщила Джуно. - Это случилось до того, как он увлекся абстракционизмом. Сейчас отец охладел к нему.
- Здесь чудесно!.. Как будто отдельная квартира. Есть даже отдельный выход на улицу! Боже, я многое дала бы, чтобы иметь такое в нашем нью-йоркском доме! Вообрази, какие возможности открылись бы передо мной! Лидия рассмеялась.
- О, чего только я здесь не делала! - Джуно опустилась в кресло. Мальчик, с которым я дружила, раза два ночевал у меня, но так ни на что и не решился, смущенный близким соседством моих родителей.
- Мальчишки иногда ведут себя очень странно, - заметила Лидия, раскладывая свои вещи по ящикам, освобожденным для нее Джуно.
- А где твоя мама?
- Думаю, ты увидишься с ней только завтра. Она - виолончелистка и играет в оркестре любителей камерной музыки. Сейчас мама на репетиции, а сегодня вечером у нее выступление. Едва ли ты захочешь идти на концерт, я так и сказала папе.
- Ошибаешься. Я пойду с большим удовольствием.
***
Всю следующую неделю Джуно с удивлением наблюдала перемены, происходящие с Лидией. Искушенность жительницы восточного побережья бесследно исчезла.
Все новое возбуждало в ней детский восторг. Санта-Фе с его грязными дорогами и серыми саманными постройками, вероятно, более уместными в Мексике, а не здесь, очаровал Лидию. Она пожелала осмотреть все достопримечательности, которые Джуно не посещала с начальной школы: губернаторский дворец, самую древнюю церковь в стране, построенную в 1610 году, за десять лет до высадки пилигримов в Плимутроке, и археологические раскопки в Арройо-Ондо. Вооружившись средствами от загара, необходимыми Лидии, девушки отправились в долину реки Ски, много бродили пешком, собирали дикую ежевику в зарослях Пеко, осматривали развалины индейских поселений в национальном парке Бандельера и танцевали на празднике буйволов в Санта-Клара.
***
- Не могу и сказать, как мне здесь понравилось! Я чувствую себя совсем другим человеком! - За это время Лидия переняла акцент обитателей юго-западных штатов. На шее у нее красовалось новое ожерелье из резной кости и бирюзы - изделие местных умельцев.
Мэри Джонсон приготовила к ужину чили кон карне - мексиканское блюдо из говядины с бобами, перцем, чесноком и специями. На столе были также тосты с медом и мексиканское пиво с соком лайма.
Холлис Джонсон откинулся на спинку кресла.
- Девочки, а какие у вас планы после ужина?
- Знакомые мальчики пригласили нас в кино, - сказала Джуно. - Но нам не очень хочется идти. А почему ты спрашиваешь?
- Я решил порисовать и подумал, не согласитесь ли вы мне позировать?
- Напишешь нас в обнаженном виде?
- Джуно! - смутилась Мэри. - Лидия заподозрит тебя в кровосмесительной связи!
Джуно рассмеялась:
- Боже упаси! Не хватает, чтобы по Йелю поползли такие слухи!
- Я поклянусь молчать, - пообещала Лидия, - если вы всю жизнь будете снабжать меня зеленым чили.
- Договорились, - сказал Холлис. - Тем более что я не собирался писать обнаженную натуру. Можете одеться по собственному усмотрению. У меня есть кое-какие идеи.., но не знаю, получится ли.
- Ну решай, - сказала Джуно подруге, - идем в кино или проведем вечер здесь?
Лидия взглянула на Холлиса серыми, широко расставленными глазами. Она была немного влюблена в него.
- Здесь. Тут и спрашивать нечего.
- Заметьте, это говорит девушка, которая за последние пять лет едва ли провела дома хоть один вечер, - обратилась к родителям Джуно.
- Ошибаешься. - Глаза Лидии лукаво блеснули. - Я с удовольствием проводила вечера дома, когда родители отправились на Рождество в Японию и оставили дом в моем распоряжении.
Зазвонил телефон, и Джуно бросилась в кухню. Вернувшись, она подошла к Лидии: