Ивэн с неохотой кивнул.
— Можешь размышлять сколько угодно, но решай, что будет хорошо для тебя. Помни, что за меня решать ты не можешь. Я сам знаю, что мне нужно. Мне кажется, что я понял это с того самого дня, как ты появилась передо мной и заявила, что мне пора бы перестать так чертовски сильно жалеть себя. Я не хотел признать, что ты была права. Я не хотел, чтобы какая-нибудь надоедливая, упорная, заботливая женщина вновь возродила мои чувства, но несмотря на это, так оно и случилось. Именно там и тогда я снова стал чувствовать, и теперь я хочу возвратить тебе долг. Я хочу быть с тобой всю свою жизнь, с тобой и нашей семьей.
От этих слов Кори почувствовала душевное опустошение. До того как он упомянул о семье, ее надежды потихоньку, осторожно возвращались. Теперь же все они рухнули, и все ее мечты разбились вдребезги.
— У меня никогда не будет детей, Ивэн, — твердо сказала она. — Никогда.
Его глаза наполнились удивлением.
— Черт возьми, почему? Ты прекрасно умеешь обращаться с детьми.
Губы ее задрожали, она опустила глаза, но хранила молчание.
— Кори, посмотри на меня.
Кажется, прошла вечность, но наконец она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Это из-за того, что ты думаешь, что не смогла помочь Рику?
— Да, я не оправдала его ожиданий, — твердо сказала она. — Если бы я была ему хорошей матерью, я не позволила бы Джереду обижать его. У него не возникло бы столько сложностей. Ему бы не понадобились наркотики.
Ивэн вздохнул, размышляя, как вычеркнуть из ее памяти годы страданий и самообвинений.
— Любимая, ты не была Рику матерью. Ты была его сестрой, и ты делала все, что могла, и то ужасное и для него и для тебя время.
— Но это было недостаточно, — сказала она со слезами на глазах. — Этого было недостаточно.
— Ты осталась верна ему, правда? Хотя это и стоило тебе замужества.
— Да.
— И сейчас ему лучше? Он скоро выходит?
— Да.
— Тогда я сказал бы, что ты чертовски хорошая сестричка.
Но и это ее, по-видимому, не успокоило.
— Я ведь подвела и мальчиков тоже, — сказала она.
Его глаза расширились. Теперь наконец он понял немного из того, что случилось в воскресенье.
— Кто тебе это сказал? — спросил он с неясным упреком. — Ты не подвела мальчиков.
— Но все кончилось тоже неприятностями.
— Просто вышла ошибка. Какая-то женщина забыла сказать своему мужу, что отдала телевизор и клюшки для гольфа. Мальчики не сделали ничего плохого. Были ли хоть у одного из них настоящие неприятности, с тех пор как вы с Карин начали осуществлять теннисную программу?
— Думаю, что нет.
Она не приняла в расчет тот день, когда они спустили шины у машины Карин.
— Тогда как же ты можешь думать, что подвела их?
— Кажется, это оттого, что я увидела их в тюрьме и слышала, как эти чертовы полицейские говорили о них, как о шайке закоренелых преступников. Как будто я вновь услышала, как Джеред говорил о Рике.
— Рик был не большим преступником, чем эти дети. Он просто на некоторое время запутался, и сердцем ты чувствовала это.
Он нежно поцеловал ее в губы.
— Правда?
— Наверное, да, — сказала она не совсем уверенно.
— Кори!
Он поцеловал ее снова более глубоким поцелуем с большей страстью и желанием. Кори почувствовала, что ее сомнения начинают рассеиваться в радуге чувственных ощущений.
— Правда? — повторил он.
Ее тихий ответ потерялся в другом поцелуе, затем еще в одном, и еще, пока ночь не сомкнулась вокруг них и не приняла их в свои нежные, тихие, успокаивающие объятия.
Утром Ивэн снова медленно и нежно занимался с Кори любовью. После этого он словом и делом доказывал ей, что не собирается отказываться разделить с ней жизнь.
— Но я не стану настаивать на окончательном ответе. Не сегодня.
Ее брови изумленно изогнулись.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что мы поженимся на Рождество, поэтому тебе лучше сказать «да» не позднее Сочельника.
— Но это же раньше, чем через месяц. Если это не давление, то как это называется?
Он улыбнулся ей соблазняющей улыбкой и поцеловал. От этого поцелуя она почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу с головы до пят.
— Я называю это поддержкой, — сказал он.
— Но мне нужно время, чтобы все обдумать, — произнесла она, чувствуя, как ее вновь охватывает панический страх. Такие дела не решаются за одну ночь или даже за месяц. Она слишком долго жила с этими страхами, с этой неуверенностью в своих силах, постоянно обвиняя себя в том, что случилось с Риком, слишком долго, чтобы это можно было решить в течение нескольких минут, даже если Ивэн пытался убедить ее в том, что она не виновата.
— Сколько же тебе нужно? — спросил он.
— По крайней мере, субботу и воскресенье. Может быть, и больше.
Он казался разочарованным.
— Но я хотел провести День Благодарения вместе с тобой.