— Если ты пользуешься влиянием на небесах, то, может быть, попросишь десятиминутную отсрочку до начала бури. Я боюсь молнии.
Как будто бы в подтверждение ее слов молния внезапно расколола небо, и прямо у них над головой загремел гром. Ее глаза расширились, и она остановилась как вкопанная.
— Кори, давай беги к машине, — приказал Ивэн, — я соберу оставшиеся вещи.
Кори не шевельнулась.
Он побросал все в одеяло, схватил ее за руку и потащил за собой. В этот момент небеса разверзлись и полил дождь. К тому времени, как они добежали до машины, оба промокли до нитки.
— Ну что же. Мои молитвы все-таки помогли, — пошутил он. Но Кори не засмеялась. Она едва слышала, о чем он говорит. Она сидела с ним рядом и не могла сдержать дрожь. Она терпеть не могла грозу еще с детства. Никакими уговорами и объяснениями, способными удовлетворить любопытство ребенка, невозможно было разогнать ее страх.
— Холодно? — спросил Ивэн. Он пытался закутать ее в одеяло, но она покачала головой.
— Боишься?
Она снова задрожала.
— Это же просто гроза, — успокаивал он.
— Головой я знаю это, — возразила она, — а нутром — нет. — Она улыбнулась слабой улыбкой, самой лучшей, на какую была способна. — Сейчас как раз мое нутро побеждает.
Ивэн нагнулся и поцеловал ее медленно и нежно теплыми влажными губами, лаская и успокаивая. Почти тотчас же буря исчезла, как по волшебству, и снова засветило солнце. Она прижалась к нему и не хотела отпускать ни за что на свете. Когда он начал отодвигаться, она с мольбой в голосе произнесла:
— Нет. Подожди. Еще раз.
Его глаза смотрели тепло и сочувственно.
— Все еще боишься?
— Нет, — сказала она, лукаво улыбаясь, теперь, когда прошел ее безотчетный страх. — Мне просто это нравится.
— И мне тоже, любимая. И мне тоже, — сказал он, прикасаясь легким дразнящим поцелуем к ее губам и отказываясь продлить его, как ей хотелось. — Сейчас, однако, думаю, надо ехать домой, чтобы принять душ и переодеться во что-нибудь.
Поездка к дому Ивэна заняла не больше десяти минут. На душ потребовалось гораздо больше времени, потому что Кори решила, что его нужно принимать вместе. Она обнаружила, что существует целая интригующая наука о том, как покрывать мыльной пеной тело другого человека, в особенности, столь отзывчивое на ласку, как тело Ивэна, имеющее, кроме прочего, очень интересные плоские места и мускулистые подъемы. С Джередом она не ощущала такой свободы, и он никогда не вел себя с ней столь раскованно. Когда-нибудь, наверное, она найдет время, чтобы подумать, почему все было именно гак. В настоящий же момент ее интересовал только Ивэн. Она хотела прикасаться к его телу, исследовать его, чтобы знать в точности, как доставить наибольшее наслаждение этому человеку.
Много времени спустя в велюровом шоколадного цвета халате Ивэна, доходившем ей до пят, подвернув несколько раз рукава, она села к огню расчесывать спутанные, только что вымытые волосы. Он внес тарелки с дымящимся супом, с той самой печально известной говяжьей лапшой, и поставил их перед ней.
— Твои волосы похожи на золотистый огонь, — сказал он глухим голосом, перебирая пальцами влажные, доходившие до плеч пряди. В его зеленых глазах горело пламя столь же жаркое, как огонь в камине.
— Мои волосы мышиного цвета, — слабо запротестовала она. Ей было приятно ощущать, как его пальцы играли с ее волосами и ласкали ее чувствительную шею.
— Не сейчас, когда они освещены пламенем.
Она улыбнулась ему ленивой довольной улыбкой.
— Может быть, мне всегда нужно сидеть у камина.
— Да, если ты выберешь этот камин, — согласился он, привлекая ее к своей груди и целуя. Ее тело вновь ожило. Она не знала никогда прежде, как можно отвечать на ласки столь легко, столь стремительно и с таким желанием. Малейшее прикосновение пальцев Ивэна — и она уже хотела его… вновь и вновь.
— Суп остынет, — запротестовала она, позволяя себе лишь самое скромное проявление страсти.
— Ты действительно хочешь супа?
— Не так сильно, как я хочу тебя, — призналась она со вздохом и отдалась его объятиям… Но в эту самую минуту раздался звонок в дверь.
Они посмотрели друг на друга в смятении, затем рассмеялись.
— Это мальчики, — хором сказали они.
— Это ты виновата, — заметил он. — Ты выучила их бросаться к тебе на помощь.
— Но я больше не хочу, чтобы меня спасали, — призналась она, — во всяком случае, сегодня.
— Они же не знают этого.
В ее глазах промелькнул луч надежды:
— Как ты думаешь, мы сможем откупиться от них с помощью пиццы?
Ивэн с сожалением покачал головой и пошел к двери.
— Нет, даже эти дети не могут съесть так много. Кажется, на этот раз нам от них не отвязаться.
Когда он открыл дверь, Кэлвин, Дэви и Ленни стояли на ступеньках. Ленни подвинул спустившиеся очки назад на переносицу и с виноватым видом, не глядя на Ивэна, смотрел на Кори.
— У тебя все в порядке?
— Благодаря вам, нет, — сказала она с наигранной резкостью.
Дэви подбежал к ней и сел рядом. Он с видом кающегося грешника посмотрел ей в глаза своими ангельскими голубыми глазами.
— Прости нас, Кори. Ивэн сказал, что он не будет возражать.
— Он так сказал? Правда? — Она взглянула на него и увидела, как он подмигнул им.
Кэлвин задумчиво переводил взгляд с одного из них на другого. Казалось, его особенно поразил вид Кори в слишком большом для нее мужском халате.
— Ты что, больна?
— Нет. Я прекрасно себя чувствую.
Он критически посмотрел на Ивэна, затем снова перевел взгляд на Кори.
— Так что же ты здесь делаешь в этом халате?
Глаза Ивэна смеялись, но он ответил с полной серьезностью: