Она застонала.
- Вот ты меня до чего довела. Я ведь женщину никогда пальцем не тронул, закон у меня такой, - женщин не бить. Все ты... Ну, ладно, обойдешься. Выпей винца с анальгином и все будет хокей. Думаешь, я тебя в полную силу? - Паша рассмеялся, - Ты че! В полную силу б, - тогда от тебя ошметки бы летели! Давай-ка не притворяйся.
Он попытался усадить её на диван. Она вскрикнула и рука у неё повисла как плеть.
Паша замандражил: неужели у неё что-то сломалось? Ни хрена себе! Подумаешь, отмашку сделал!
Надюшка смотрела на него остановившимися газами. И дрожала.
Таким Пашу она ещё не видела.
Ничего ей не нужно, если это оплачивать здоровьем... Между прочим, Элька-то - жизнью.
Ее вдруг окатило как кипятком.
До сегодня она не задумывалась, что и как. И только когда почувствовала на себе, что такое дикая боль от удара и ужас, что удар повторится, - внезапно просветлела и ощутила до конца, что они задумали. Душегубство! И разве Паша оставит её, Надюшку, в живых после всего?.. Нет, отчетливо прозвучало в ней.
Но Паша! Отец Викочки! Ну и что, так же холодно звучало в ней.
Паша собирался быстро, по-военному.
Бросил в сумку какую-то коробку, ножик в кожаном футляре, кошелек, папку для бумаг почему-то. Надел куртку и темные очки и, повернувшись к Надюшке, коротко кинул, - ну?
Она наблюдала его сборами как бы со стороны. Будто её это не касалось. И стоило ей только двинуться, как острая боль пронзала руку и спину.
... У меня что-то сломано, думала она. Не с ужасом, а с каким-то странным остановившимся любопытством, - рука или лопатка? Как же я поеду? А не поеду я! Скажу, - не могу и все.
Но это были, как говорится, досужие мысли.
Как это она не поедет? Разве Паша ей позволит?
Конечно, он ей не позволил.
- Ты что? - Заорал он, - издеваешься? Вставай! Нечего притворяться!
Она покорно попыталась встать, но в руку отдало болью и Надюшка со стоном свалилась на диван.
По лицу Надюшки, по враз разлившей синеватой бледности, Паша понял, что дело - кисло, но виду подавать не собирался.
Полез нервно в шкаф, достал длинный шарф и начал неуклюже наматывать его на надюшкину руку.
Надюшка стоически терпела боль. Но когда он протянул шарф ей за шею и завязал концы, почувствовала некоторое облегчение.
Паша это увидел. Миролюбиво погладил её по голове.
- Надюшка, не журысь! Смотаемся туда-сюда и сходишь ко врачу. А сейчас поедем. На машине поедем. Таблеток возьми еще. Доберемся. А к Эльке может так и лучше? Пожалеет... Даст адресок мужичка своего безо всяких. Давай, Надюха... - И не преминул добавить, - все ж-таки ты - как чучело огородное нескладное. Люди ещё не так падают и ничего, а ты - заяц фарфоровый. Раз! и лопнул. Одно слово молюска... - буркнул он свое самое обидное определение.
Они летели с ветерком по шоссе, обгоняя машины.
Надюшка сидела сзади. Паша велел. Чтоб, не мешала.
- А то ещё вторая рука лопнет, - шутканул он.
Надюшка думала думу.
... Как сказать Паше, что Клим - не муж Эльке?.. Может, тогда повернет обратно, домой, в Пушкино?.. Зачем ехать искать Клима? Он теперь не нужен. Паша разозлится. Нарочно поедет на дачу и там устроит!..
Надюшка боялась даже думать, что устроит Паша.
А Элька там одна.
Нет, все же надо ему сказать. Только не на ходу. Попросить остановиться. Вон, в лесочке постоять...
- Паша... - Обратилась она к нему как можно ласковее и тише, - на минуточку остановись.
- С какой это радости? - Буркнул Паша.
- Сказать мне что-то надо... - Прошептала Надюшка.
Он остановил машину. Обернул к ней злое отекшее лицо, - Ну?
- Паша, мне Клим сказал, что он Эльке не муж, они давно развелись, он для понта трепал...
Надюшка замолчала и ждала. Паша тоже молчал, потом схватил её за волосы, дернул что есть силы, она завизжала, а он прошипел, убить тебя - и то мало. Ладно, спасибо, что сказала, очень благодарен. Теперь планы другие будут.
Увидел, что она плачет, заорал, - чтоб я тебя за дорогу не слышал ни зги - выкину на ходу! Но долго не ехал, тяжело молчал, о чем-то думал. Потом резко рванул с места. Надюшке было страшно до ужаса, но она собралась с силами и спросила, - Па-аш, ты чего надумал? Скажи хоть мне.
Паше до страсти не хотелось делиться с этой дурой своими планами, - не болван же Паша-бармен! Но сказать кое-что надо. Нужна ещё Надька, так её растак, Но это ж надо, - Климушу-пьянь упустить!
- У меня против этой селедки Эльки заначка есть, сынок её, поняла? Как жахну ей про Питер, - она все отдаст и все подпишет, - и Паша самодовольно хлопнул ладонью по кожаной папке, которая лежала на сиденьи. - Клим не муж, ну и пошел он! А ошибки свои будешь исправлять сама.
- Но как, Пашенька? - Чуть не завопила Надюшка, поняв, какую страшную вещь задумал Паша, - у меня рука не двигается же!
- Рука твоя никому и не нужна, - вдруг мерзко хихикнул Паша, - мы подъедем, ты пойдешь на дачу и вызовешь Эльку на разговор, на улицу. Что хочешь, то и ври, - я тебя избил, ты меня боишься. Вытащишь её, поняла? А там уж я сам. - А если она не пойдет? - Тихо спросила Надюшка. - Жду десять минут и стану действовать сам, но тогда вам всем мало не покажется. Сообщил Паша, передвигая кобур из-под предплечья на грудь. - Да не забудь узнать, кто в доме.
Надюшка похолодела, когда поняла, какая страшная участь ждет Эльку. Глава 31
Эля читала в гостиной свою Сару Ли, находя там все больше точек соприкосновения со своей судьбой.
Бэтт и Джерри встретились.
Но ни он, ни она не возымели друг к другу симпатий.
Бэтт донимали странные звонки, какие-то не внушающие доверия люди приходили к ней с безумными предложениями: продать дом, помочь устроить шикарную жизнь в Мексике...
А Джерри ухлестывал за роскошной фотомоделью, - Даной Ривз, её соперницей, которая вдруг появилась на горизонте...