Лекарь коротко глянул на него и кивнул.
— Я знаю. Будьте осторожны, господин Патрик. И не теряйте времени, мой вам совет.
Последние слова заставили Шута вздрогнуть и иначе поглядеть на лекаря, но он так и не решился ничего спросить.
Когда они остановились у покоев Шута, Архан крепко сжал его плечо, за которое поддерживал всю дорогу от тронного зала:
— Берегите себя! И ее. Монастырь святой Ниены — ужасное место, — с этими словами он отпустил Шута и быстро удалился, оставив того изумленно хлопать ресницами. Впрочем, на решение загадок времени не было. Шут теперь знал ответ на главный вопрос, который мучил его весь вечер и знал, что действовать, и впрямь, нужно быстро.
Закрыв на засов дверь в своей комнате он, не зажигая огня, вытащил из-под кровати мешок с вещами и через окно спустился в темноту ночного сада. Внизу, среди деревьев, было тихо, лишь ветер печально шелестел ветвями, да со стороны пруда доносилось пьяное хихиканье какой-то дамы и настойчивое бубнение ее спутника. Шут, стремительный и легкий как тень, бежал под сенью густой листвы к хозяйственному двору. Его частое дыхание и едва слышный перезвон бубенцов вплелись в мелодию ночных звуков.
'Только бы он тоже не упился… Только бы не испугался… — в прошлый раз мальчишка показался Шуту достаточно смышленым и бесхитростным, но как знать, не ошибка ли это.
На хозяйственном дворе веселье было в самом разгаре. Здесь никто не следил за манерами, не попрекал соседа слева за неаккуратное использование вилки, а соседа справа — за безвкусный наряд. Простые люди праздновали приход осени во всю ширь души — молодки отплясывали, не жалея ног, парни мерялись силой в поединке рук, слуги постарше без устали стучали кружками по столу, щипали за бедра хорошеньких и не очень девиц, а их жены ладно пели под аккомпанемент седого лютниста и время от времени отвешивали мужьям легкие затрещины, чтобы совсем-то уж не забывались, бесстыдники окаянные. Между грубыми деревянными столами сновали неизменные собаки и дети слуг. Шут поймал одного за ворот, когда мальчишка чуть не врезался в него, с хохотом убегая от товарищей.
— Попался, — Шут легко подхватил маленького весельчака под мышки. Тот засмеялся еще пуще. — Ты откуда будешь?
— С кухни! — крепенький мальчишка вертелся как ужик, стараясь освободиться из сильных Шутовых рук, — Пусти! Мне пирога не хватит!
— Пущу, если подскажешь мне одно имя.
— Какое? — в широко распахнутых глазах зажглось такое искреннее любопытство, что свойственно только детям.
'Сын кухарки Велы, — узнал его Шут, — всеобщий любимчик'… - насколько он помнил, отца у малыша не было. Вела родила его незнамо от кого и с парнишкой нянчилась вся кухня.
— У него длинные черные волосы, — быстро начал объяснять Шут сыну поварихи, — черные глаза и он похож на вартау. И еще он мальчик, но вдвое выше тебя.
Поваренок на миг задумался.
— А! Это Хирга. Он слуга, но не с юга. Он всегда в Золотой жил.
— Найдешь мне его?
Малыш скривился:
— А пиро-о-ог?..
— Да неужели тебе мамка не оставит куска?
— Оставит, пожалуй…
Шут опустил мальчика на землю и взял за руку.
— Найдешь мне Хиргу — научу тебя свистеть в кулаки!
— Это как?
— А вот так! — Шут сложил руки чашей, как для молитвы, и сильно дунул меж больших пальцев. Звук получился высокий и чистый, будто из флейты.
— Ууу! Научишь?! Правда?! — мальчишка аж запританцовывал от нетерпения.
— Веди.
Они нашли черноглазого Хиргу за столом для подростков. Здесь уже все закончили ужинать, сбежав к лютнисту, и рядом с юным слугой сидели только две девушки его возраста. Впрочем, и они наслаждались отнюдь не трапезой.
— И тогда его кобыла заговорила человеческим голосом! И сказала рыцарю — если ты найдешь мне золотой травы, я обернусь прекрасной девой, и мы с тобой поженимся! — рассказчик несолидно шмыгнул носом и сделал глоток из большой глиняной кружки. Он уже хотел продолжить свое повествование, но в этот момент поваренок дернул Шута за рукав и громко выпалил:
— Ну вот, я тебя привел! Покажи теперь как!
Хирга весело взглянул на подошедших гостей и удивленно приоткрыл рот, когда узнал в одном из них Шута. Прежде, чем парень успел что-либо сказать, Шут приложил палец к губам и сделал страшное лицо. Потом он обернулся к малышу и быстро заговорил:
— Смотри пальцы надо вот так держать плотно, и чтобы внутри было пусто, а губы прижимаешь прямо к костяшкам. И дуй сильно! Сразу не получится, но потом поймешь! — он подмигнул поваренку и обернулся к Хирге. Девочки теребили рассказчика, требуя продолжения, но черноглазый паренек уже потерял к ним всякий интерес и с легкой тревогой на лице ждал, когда господин Патрик вновь обернется к нему.
Шут коротко махнул головой в сторону сада и, убедившись, что молодой слуга верно его понял, поспешил вновь укрыться в тени старых лип и кленов.
Хирга подоспел почти тут же. Он и впрямь по всем приметам сильно походил на вартау. Эти черноглазые смуглые люди из южных земель иногда появлялись в Золотой, но нечасто. Очень уж далека была дорога от их родины до Закатного Края.
— Господин Патрик! Что-то случилось?
— Мне нужна твоя помощь, — Шут пристально вгляделся в лицо мальчишки. 'Сколько ему? Двенадцать? Больше? Если поймают — мало не покажется. Выпорют прилюдно и выкинут из дворца… Это в лучшем случае. А он, наверное, старший, надежда родителей, гордость семьи… . — Ты хорошо знаешь конюшню?
Хирга кивнул. Остролицый, невысокий, худой как бездомная кошка. Сразу видно, что не с кухни…
— Каждую лошадку, господин, — он машинально заправил за ухо непослушную черную прядь.
— Тогда слушай! Сможешь увести двух коней? Не самых лучших, простых, но надежных. Таких, чтобы скоро не хватились.
— Пожалуй, смогу. А куда?
'Куда… Он даже не спросил зачем!.. — Шут прикрыл глаза и изо всех сил прислушался к тому неведомому чувству, что всегда было его верным стражем. Ощущение тревоги билось где-то под теменем, но рядом с мальчиком оно не становилось сильнее. — Я должен довериться ему…
Он глубоко вздохнул.
— Знаешь Забытый сад?
— А то!
— Приведи их к усыпальнице Безымянного Короля и спрячь хорошенько. Я посвищу трижды птицей-крадуном, а ты мне ответь…
— Кукушкой могу!
— Хорошо! Кукушкой. Два раза. Потом еще два. И… если поймают — скажи, что это я попросил. Захотел покататься с другом. Друг ко мне приехал. Понял?
— Понял, — Хирга глядел серьезно, хмурил тонкие угольные брови. Ничего не спрашивал. Шут положил ему руки на плечи и тихонько стиснул.
— Не подведи меня, ладно? Ты после поймешь, какое большое дело сделал… — плечо под тонкой курточкой было теплое и совсем еще по-ребячьи тонкое.