— Вот то-то и оно! Смотри, чтобы, как бы чего не случилось. А вдруг возьмет да осерчает. Что тогда?!
— Я никого не боюсь, — начал было приятель, но вовремя одумался. И уже вполне рассудительно добавил:
— Пожалуй, ты прав. Не зря, как видно, говорится «молчи в тряпочку, пока молчится»… или как там его?
— Не. Просто «молчи в тряпочку». Чтобы не вышло еще хуже, —
поправляю я.
Все-таки я по специальности филолог как-никак. Хотя давно уже
преподаю в школе только труд.
А приятель, он, — просто слесарь-сантехник, хотя и высшего
разряда.
— А теперь, давай еще по стакану и разойдемся. Приятель согласен.
Ну, пришел я, значит, вечером домой, точнее, уже ночью. А жена, черт бы ее подрал, все еще не спит! И, стало быть, все видит!
Но почему-то не ругает. Напротив: ласково так смотрит, будто мною
любуется. «Что-то здесь не так, — думаю. — Быть такого не может. Уж не завелся ли и у нее кто-нибудь?!»
Тьфу ты, ну что за напасть, то друг, то жена! Прямо нет никакой
радости в жизни! Как тут с горя не запьешь!
опасения, что что-то не так, и в самом деле, под твердились, но, к сожалению, совсем по другому поводу. оказывается, звонила жена
приятеля и так меня хвалила, а мужа своего, пьяницу, так чехвостила, что даже моя поняла, что что-то здесь не так. И, видимо, убоявшись, 6
I. Чертова дюжина
как бы чего не вышло, решила меня приласкать на совесть. И теперь
надо было отрабатывать в постели уже по полной программе. Вот так-то, друзья, проявлять заботу о делах кого-то чужого! Пусть
даже и закадычного твоего приятеля.
17 июня 2004 г.
ГоСТИ
Никифор Бездремов, в прошлом совхозный сторож, а ныне и того
меньше — всего лишь обычный пенсионер, кемарил после сытного
обеда на веранде. Внутри дома было душновато. Вдруг его внимание
привлек какой-то подозрительный настойчивый шорох, доносившийся, кажись, со стороны сарая. «Чтобы это могло быть?» — подумал
Никифор и, насилу приоткрыв слипавшиеся глаза, нехотя поднявшись, двинулся к источнику звука.
Подойдя к двери, ведущей в сарай, он не стал заходить сразу. Приложив к одной из щелей глаз, попытался вначале узреть хоть что-то. Внутри, как ни странно, кажись, никого не было. Зато шорох стал
теперь слышен настолько отчетливо, что сомневаться, что он доносится именно из сарая, больше не приходилось. Надо было делать выводы. Перекрестившись, Никифор открыл дверь, и, взяв в руку молоток, боязливо озираясь по сторонам, вошел внутрь. Сделав несколько крадущихся шагов вдоль стены, нащупал электровыключатель и резким
щелчком включил его! Хотя и так было понятно, что в сарае, похоже, действительно, никого нет. Яркий свет только усилил это впечатление. На всякий случай Никифор все-таки осмотрел все, что только
счел нужным. он был от природы бдительным. Шорох, казалось, шел
откуда-то из-под земли. Да и не шорох это, а, скорее, какой-то скрежет. Уж не подкоп ли?!
Да не! Почти тотчас отмахнулся Никифор от данной мысли, как
от назойливой мухи. Под меня копать?! Это зачем же? Да ведь у меня
и нет ничего. И он собрался было уже уходить, как чей-то скрипучий
тонкий голосок пропищал откуда-то сверху:
— Не туда смотришь, дедушка. Подыми-ка глаза повыше. от неожиданности Никифор настолько растерялся, что послушно
закатил глаза аж на самый лоб. И что же он видит?
Под самым потолком в каком-то розовом, правда, с некоторой
голубизной сиянии парят пять маленьких зеленых человечков. Три7
Сергей Редькин. Шустрые ребята
мальчика и две девочки. Точь-в-точь люди, только с крылышками
и рожками.
«Инопланетяне», — подумал Никифор.
— Да не, дедушка, всего лишь пришельцы, — прочирикал все тот
же голос.
Говорил один из зелененьких мужчин, самый старший с белой
бородой до самого пояса. У других бород и вовсе не было, только