119333.fb2
Под первым «пузырем» Шрам прополз на спине, извиваясь ужом, вытянув руки вперед, чтобы случайно не затронуть пульсирующую поверхность. До ловушки оставалось буквально несколько сантиметров, а наемник даже боялся глубоко дышать, чтобы грудь не коснулась марева. Гигантский шар будто чувствовал ползущего под ним человека, даже тон его гудения немного изменился. Или это просто показалась взмокшему от волнения и напряжения Шраму?
Второй «пузырь» дулся у бока автобуса, мимо него бродяга просочился боком, распластавшись по теплому, ржавому металлу, сдирая чешуйки отслаивавшейся оранжевой эмали. Хорошо, что ловушки не имели родства, скажем, с теми же «каруселями», которые могли затянуть в себя и отправить в убийственную круговерть человека даже на расстоянии, за счет мощных потоков воздуха и изменений в гравитационном поле.
Но вот дальше дело пошло труднее. «Пузыри» сдвинулись непроницаемой стеной. Даже снизу под ними было не пролезть. Камешки, подобранные и брошенные в них, ловушки поглощали с едва слышным чмокающим звуком, отчего на поверхности их марева возникали рябые волны. То же самое, скорее всего, произойдет и с человеком, и со всем, что угодно, лишь бы по размерам вошло. А то разрежет, как этот самый «Икарус».
Точно! Автобус! Вот он и поможет решить эту задачку.
Шрам заглянул в мутное, но, что удивительно, целое боковое стекло салона, ничего толком не увидел, потом подобрал с земли булыжник и саданул им в окно. Он ожидал, что стекло, следуя всем законам своей природы покроется мелкими трещинками и высыплется водопадом мелкого крошева осколков, но ошибся. Окно упруго подалось под ударом, непостижимым образом, как пластмассовое, выгнулось внутрь и вернулось в нормальное положение. Это еще что за фокусы??? Хотя, в принципе, наемник бы даже не удивился, разбейся вообще камень, а не стекло. Здесь же Зона. В итоге пришлось доставать нож, подрезать с краю резиновый уплотнитель, вытягивать его, рассохшийся и рвущийся, отдельными кусками, а затем, используя в качестве рычага тот же нож, извлекать стекло.
Внутри салона было пусто и остро пахло пылью, от этого сухого запаха сразу запершило в горле. Шрам проник внутрь, а потом, пройдя почти до самой кабины, повторил опыт уже с другим стеклом на противоположной стороне. Тот же результат. Интереса ради наемник пнул вертикальную стойку поручня — она легко вынулась и отпружинила. Во как! Резиновый автобус. Нехило! В нем каким-то образом все элементы, внешне оставшиеся точь-в-точь как было, приобрели эластичные свойства и вели себя соответствующим образом.
Лишив окно стекла тем же способом, Шрам вылез наружу. «Пузыри» остались за спиной, а за рядом трехэтажных домов уже виднелся холм, на котором возвышалась недостроенная высотка. Наемник снял с плеча СВУ и в прицел обозрел свое будущее «поле действия». Да, действительно, место неплохо охранялось. На верхних этажах виднелись две фигуры дозорных, облаченных в экзоскелеты. Шрам доселе видел эти скафандры только на фотографиях, теперь же с любопытством изучал роботообразные силуэты противников. В снабженных сервоприводами ручищах монолитовцев покоились штурмовые винтовки СГИ, убийственные, особенно на расстоянии, и весьма точные. Наемник присвистнул и перевел взгляд в другую сторону. Там тоже засел один из врагов. Поглядим, чем вооружен… Ого! «Винторез», снайперская винтовка, родная сестра «Вала».
Шраму удалось подобраться к основанию холма, прячась за домами и рельефом местности. Вверх, к забору, окружавшему стройку, вела вымощенная лестничными пролетами от домов тропа. Примерно на середине подъема виднелась кирпичная будка трансформаторной, ее наемник наметил себе как весьма удачное укрытие от огня врага. Шрам залег за деревом, поднял винтовку и нашел в прицел силуэт вражеского снайпера. Лицо монолитовца было закрыто респираторной маской, вместо глаз виднелись стекла, но наемник совсем не хотел бы встречаться взглядом с тем, кого он уже мысленно приговорил к смерти. Щелкнул затвор СВУ.
Монолитовец, наверное, даже и не понял, что вообще с ним произошло. Только мир вдруг сосредоточился в глазах на маленькой черной точке, стремительно выросшей до размеров целой планеты, которая со страшной силой ударила в голову. Стоявший рядом со снайпером боец в экзоскелете сообразил, что произошло, только когда голова соратника странно дернулась, а на затылке образовалось здоровенное кровавое отверстие величиной с кулак.
В тот же момент Шрам, действуя очень быстро, чуть-чуть сместил ствол винтовки и снова выстрелил. Будь вместо «Буллпапа» СВД, силой отдачи прицел сбило бы серьезно, а у этой винтовки все обстояло намного проще — только короткий, резкий, почти нечувствительный через «Севу» толчок в плечо. Наемник не надеялся попасть во врага, но судьба решила, конечно, иначе.
Монолитовец ощутил страшной силы удар в нагрудную бронеплиту, шатнулся, потерял равновесие, инстинктивно переступил ногами, выравнивая тело. Однако короткое движение, свойственное обычному человеку, на сей раз благодаря усилителям ног вышло иначе. Разум и рефлексы не учли срабатывания сервоприводов, и вместо восстановления равновесия вышел мощный рывок вперед. А так как монолитовец стоял на самом краю пятого этажа высотки, то его весящее вместе с костюмом полтора центнера тело не удержалось, рухнув вниз.
Разработчики боевого экзоскелета учли многое, но не все. Например, тот факт, что его обладателю придется когда-нибудь летать с высоты в пятнадцать метров, да еще вниз головой (перевесила тяжелая бронезащита, баллоны с воздухом и блок аккумуляторов на загривке). Монолитовец успел во время падения издать только короткий вопль, а потом приземлился на бетон площадки точно на голову, которая от такого удара вошла в плечи, череп же просто обратился в кашу. Труп распластался на земле.
Шрам не видел всего учиненного им безобразия — после второго выстрела он вскочил и что есть духу кинулся вверх по лестнице, пока враги не опомнились и не открыли по нему ответного огня. Вдруг у них там тот же миномет припасен, специально для дорогих гостей? «Монолит» — это не бандиты. Ума и возможностей на порядок побольше.
Засев за будкой, Шрам взялся за гранатомет, но высовываться не спешил. Совершенно правильно сделал, ибо на то место, где он был минуту назад упало и оглушительно взорвалось несколько осколочных гранат. Интересно! Рукой так далеко металлическое яйцо не запустишь. Из рогатки их кидают, что ли? Наемник представил себе, как монолитовцы закладывают в полоску резины от автокамеры гранату, оттягивают, запуская в полет.
Когда отгрохотали автоматные очереди, Шрам осторожно высунулся из-за угла будки, на глаз прикинул дальность и высоту места обстрела, и выпустил одну за другой все шесть гранат по новостройке. Раздалась серия громких взрывов, здание окуталось бетонной пылью, дымом, кто-то протяжно завопил от боли, снова послышалась стрельба. Шрам перезаряжал оружие для нового обстрела, когда его ПДА пискнул. От Лебедева пришло лаконичное сообщение: «Прошли».
Наемник решил было, что хватит тратить боеприпасы и решил уже отступать, как его внимание привлек странный, несвойственный здешним местам звук: рокот мощного мотора. Это, разумеется, уже не та «Нива», сама по себе ожившая рядом с военными складами — звук усиливался, накатывался, пока не материализовался в вылезший на улицу внизу старый, еще советских времен постройки БТР. Башенка с крупнокалиберным пулеметом лихо развернулась в сторону трансформаторной будки.
Шрам животом вниз бросился на землю, и очень вовремя: над ним, кроша кирпичи, прошелся огненный шквал, по спине и шлему забарабанили обломки, большой кусок кирпича сильно стукнул по локтю. Наемник закусил губу от какой-то детской обиды и досады — надо же так по-дурацки влипнуть! Ввязался в совершенно дикую, нелепую перестрелку, оттого угодил в ловушку. Сзади БТР, впереди куча рассвирепевших врагов. Ни туда, ни сюда. Бронетранспортер в гору, конечно не залезет, да и нечего ему тут делать: достаточно следить, прижимать наглеца огнем, а сверху спустятся сторожа и расстреляют наемника в упор.
Лежать так просто и ждать смерти Шрам тем не менее не собирался. Как только отгрохотала очередь, он вскинулся и выстрелил из «Бульдога» по броневику. Граната, конечно, особого вреда машине не нанесла, но БТР вдруг пополз назад. Шрам пустил еще две гранаты, метясь в плоскую, стесанную морду и дуло пулемета. Он, похоже, добился своего — броневик больше не стрелял. Опасаясь осколков, сидящие внутри монолитовцы даже не вели огонь сквозь бойницы.
Вот теперь, как говорится, пан или пропал! Наемник, мысленно простившись с жизнью, пулей вылетел из-за будки и, хрустя ботинками по кирпичному крошеву, помчался вверх по заросшему травой откосу, к забору из бетонных плит, окружавшему здание. Скорее, скорее! Сердце, без того уже устало стучащее в груди, от бешеной нагрузки взорвалось сумасшедшими скачками и ударами. Будь на месте его обычный автомобильный насос — можно было бы услышать, как воют шестеренки.
Сзади грохотнул пулемет БТРа, пули взрыли землю, пропахали ее вслед за удиравшим человеком, но не достигли его. Подстегиваемому страхом Шраму даже показалось, что его зацепило по ноге, а боли он не ощущает лишь из-за самоспасения организма от жуткой боли, и она придет позднее, а пока, стоит скосить глаза, внизу окажется разлохмаченное кровавое мясо. Однако все осталось цело, и наемник благополучно достиг верха. Не ожидавшие подобной наглости, монолитовцы даже не успели открыть по нему огонь сверху.
Хлопнул «пузырь» в кармане, сразу же затрещал датчик радиации. Черт, неужели «пятно»? Или просто зараженное место? Разбираться не оставалось времени. Шрам выпустил по скелету здания оставшиеся три гранаты, потом побежал вдоль забора. Сзади гулко ухнул взрыв, одна из плит покосилась, а потом, расколотая пополам, сложилась подобно исполинской книжке, удерживаемая только прутьями стальной арматуры внутри бетона. «Монолит» запоздало сообразил, как можно прикончить наглеца, и кто-то выстрелил из гранатомета в забор, прикинув траекторию. Замешкайся Шрам на пару секунд — его бы просто расплющило.
Он понял, что спасся только тогда, когда обогнул забор и скатился с откоса с другой стороны. Вниз от стройки уводила широкая ровная дорога, но Шрам ей не воспользовался, сбивая прицел врагов, петляя не хуже зайца. По нему действительно стреляли, но как-то вяло. Наверное, враги уже поняли, что сумасшедшая выходка одиночки — не более чем провокация, а основные силы уже просочились с другой стороны. Какой, спрашивается, смысл тратить время и патроны на бродягу?
«Монолит» не сдавался, и воздвиг еще одну преграду для непрошенных гостей в центре Лиманска, возле двух больших зданий администрации и НИИ. На высокой башне засел еще один снайпер — у стражей Зоны, похоже, с обученными и решительными людьми проблем не имелось. Стрелок заставил боевиков Лебедева залечь на подступах к площади, поперек которой виднелся еще и забор из намотанной колючей проволоки.
— Эти сволочи сварганили забор под током! — прорычал Лебедев плюхнувшемуся рядом с ним наемнику прямо в ухо, — Там еще чертов снайпер сидит. Мы отвлечем его огнем, ты в это время постарайся пробраться за здание НИИ. Там ему уже не будет обзора, а ты попытайся отключить генератор. Или кабель перебить, как уж получится.
Один из боевиков «Чистого неба» вдруг с невероятным проворством вскочил и, переметнувшись на несколько метров вперед, снова упал. В темноте верхнего яруса башни сверкнул огонек и долетел хлесткий звук выстрела. Чистонебовцы тут же открыли по снайперу ураганный огонь, не надеясь его зацепить, лишь только заставить спрятаться.
Шрам же, которого отнюдь не утешала мысль о рыщущем где-то по мертвому городу БТРе, помчался тем временем вправо, за угол каменного добротного здания, отыскал подъезд, выбил заколоченную трухлявую дверь ногой, отчего доски так и посыпались щепками, пулей влетел внутрь. Стоит монолитовцам подогнать броневик поближе — и Лебедеву конец. Даже если они и угробят БТР, он успеет скосить из пулемета большую часть бойцов, а дальше можно уже не идти, а просто дружно стреляться всем скопом, на радость «Монолиту».
Наемник взлетел вверх по замусоренной темной лестнице. Как и следовало ожидать, чердачный люк оказался открыт. Неудивительно — монолитовцы наверняка дотошно осмотрели все здания в округе, подходящие использовали их под свои нужды. Этот же дом, бывший некогда жилым, почему-то никак их не заинтересовал, и потому остался без надзора. И зря! Ну, заминировали бы его хотя бы в целях профилактики.
Шрам по сваренной из труб металлической лесенке забрался на чердак, и пошел вдоль крыши к выходящему вбок окошку, сквозь мутные стекла которого пробивался тусклый дневной свет. Ссохшиеся рамы не хотели открываться, но наемник не хотел шуметь в логове врага, поэтому снова пустил в ход нож. Возле площади загрохотали выстрелы — Лебедев и его люди честно выполняли свою работу, отвлекая на сей раз внимание врага сами.
Угол дома почти смыкался со зданием НИИ, вдоль стены которого по верху шел длинный, довольно широкий козырек, снабженный даже невысокими перилами. Шрам, подойдя ближе, оценил свои силы, после чего отошел на несколько шагов, взял резкий разбег и прыгнул. Он вполне мог рухнуть вниз, подобно недавно подстреленному им же врагу, но судьба уберегла его от такой незавидной участи. Наемник приземлился на козырек, с разгону приложившись всем телом о стену. Он тут же распластался по ней, приник, гася инерцию, чтобы не отшагнуть назад, за край, и тут же присел, не попадаясь на глаза врагу.
Теперь он был за периметром забора. Действительно — он оказался под током, внизу, вдоль стены здания шли толстые черные провода, в конце же площади виднелись засевшие там за возведенными брустверами фигуры в светлых пятнистых комбинезонах. Удивительно, что их было не так-то много. Человек семь, не больше.
Шрам крадучись пошел вперед, к видневшейся в конце коридора открытой двери. Он почти уже достиг ее, как вдруг снизу возле самой ноги ударила пуля, отколов кусок каменной крошки, и с визгом ушла рикошетом куда-то в сторону. Шрам рванул с плеча «Грозу», огрызнулся очередью, потом схватил гранату и швырнул вниз. Раздался взрыв и сразу же чей-то короткий вопль. Снайпер не дремал и, лишь только наемник выдал себя, открыл по нему огонь, так что до спасительной двери пришлось нестись саженными скачками, рискуя запнуться и полететь вниз, на каменные ступени.
За дверью оказалось небольшое помещение, а в полу — открытый люк с ведущей вниз металлической лестницей. Шрам поставил на нее ногу, чтобы спускаться, но вдруг ощути ее содрогание — кто-то уже сам лез вверх. Слышалось также громкое, сиплое дыхание врага, странное гудение, а также негромкое постукивание обуви и оружия по железу. Шрам тут же отскочил вбок и, схватившись за нож, приготовился к атаке.
Вот голова противника показалась над отверстием люка, наемник в этот момент, уже прикинув наверняка, как будет действовать, замер у него за спиной без единого движения, причем даже не дыша. Но когда монолитовец наполовину вылез из люка и уперся руками в пол, Шрама на миг охватила дрожь страха: ему никогда доселе не приходилось сражаться с киборгами, а враг напоминал именно этого персонажа фантастических фильмов и романов. Однако время раздумий прошло, и Шрам, приметив единственное, по его разумению, слабое место монолитовца, напал.
Странное гудение и механическое жужжание производили сервоприводы экзоскелета, в который был облачен враг. Естественно, открытой рукопашной и даже дуэли Шраму было бы не пережить, но вот нападения сзади противник явно не ожидал. Наемник навалился на врага сверху, пока он полностью не выбрался из люка, и наносил удары ножом сверху вниз, вкладывая в них всю силу спасающегося от неминуемой гибели человека. Монолитовец, как только руки бродяги сомкнулись на его плечах и шее, издал глухой рев. Он поднял на себе Шрама в воздух легко, как ребенка, и закинул форсированные ручищи назад с намерением ухватить его и разорвать.
Однако сталь ножа, долбившего «воротник» шлема, пробила-таки полоски композитной брони, и со следующим ударом глубоко, по рукоять ушла в шею врага. Рев монолитовца сменился хрипом, бульканьем, тело в экзоскелете вдруг осело, и Шрам, чтобы не попасть под падающего противника, оттолкнулся от него и откатился прочь. С гулом и грохотом стопятидесятикилограммовое тело рухнуло на пол, забившись в агонии, а сервоприводы костюма дополнительно усиливали эти хаотичные движения. Каждый удар ноги или руки умирающего врага мог стоить бродяге жизни, потому Шрам проворно, насколько позволяла «Сева» и оружие на ремнях, нырнул в люк.
Генератор стоял внизу, в вестибюле института. Его сторожили двое монолитовцев, которые открыли было огонь по Шраму, когда он свалился вниз. Несколько пуль впились в бронекостюм, причинив невыносимую боль, тогда наемник, заорав от страданий и бешенства, вскинул «Бульдог», выпустил гранату в генератор, а потом бросился ничком на пол. Рвануло знатно, врагов разбросало в разные стороны. Бензин, хлынувший из развороченного бака генератора, полыхнул исполинским костром. Чтобы не угодить в пожар, Шрам вскочил и ринулся в застекленные двери вестибюля, высадив их сходу ударом плеча.
На площади вовсю кипела перестрелка, бойцы Лебедева, закидав гранатами забор и повалив его, уже неслись на штурм. Снайпер в башне молчал, и наемник, подняв взгляд, увидел его тело, наполовину свисавшее из окошка. По светлой краске стены проложил дорогу широкий ручей крови. Надо же, кто-то меткий ведь ухитрился его прикончить! Монолитовцы, охранявшие площадь, отстреливались, но сдержать натиск «Чистого неба» им было уже не под силу.
Лебедев заметил вылетевшего из охваченного огнем вестибюля Шрама, махнул ему рукой, мол, вперед, за мной, но наемник бежать во всю прыть уже не мог — подводило зверски болевшее, ушибленное пулей через титановый щиток колено. Позже, конечно, бродяга наглотается обезболивающего и стимуляторов и почти перестанет замечать ушиб, но пока он не бежал, а скорее быстро хромал вслед за бегущими через площадь союзниками.
Рана над ухом открылась, бинт вообще слетел с головы, струйка крови заливала лицо. Шрам чувствовал ее соленый привкус в уголке рта, но не спешил сплевывать: почему-то он казался ему более хмельным, чем самое крепкое вино…
Военный госпиталь когда-то был красивым, очень грамотно вписанным в живописную лесную чащу полуподземным сооружением на самом, можно сказать, лоне природы, и архитекторы, трудившиеся над ним, могли бы по праву гордиться своей работой. И то верно — денег на оборонную промышленность тогда не жалели, успешно удовлетворяя потребности (а подчас и капризы) хранителей щита могучей родины. Но Зона, как всегда, распорядилась по-своему.
Ныне госпиталь лежал в руинах, его, помимо леса, окружали непроходимые поля ловушек, разросшихся до неимоверных размеров вблизи центра Зоны, а так как он являлся последним, по сути, рубежом на пути к ЧАЭС, «Монолит» стянул туда несколько десятков хорошо вооруженных бойцов. Стражи Зоны уже поняли по боям в Лиманске, что им противостоит вовсе не банда оголтелых бродяг, страстно желающих осквернить сердце Зоны, и не толпа авантюристов, рвущихся к добыче, но достаточно хорошо подготовленный отряд боевиков под грамотным руководством. Командование «Монолита» отдало недвусмысленный приказ: задержать любой ценой.
По пути до госпиталя людей Лебедева обстреляли еще несколько раз, в итоге из первоначальных трех десятков человек до рощи, окружавшей развалины, дошли двадцать четыре человека чистонебовцев и наемник Шрам, для которого штурм Станции был настоящим контрактом на выживание. Если домыслы Лебедева окажутся верными, то он спасен. Если нет — то его ждала смерть, или, что еще хуже, превращение в какое-нибудь чудовище.
Зона выжигала, сжирала его изнутри, это с каждым днем чувствовалось все сильнее. Стало совершенно иным восприятие окружающего мира, обострились слух и обоняние, начали проявляться какие-то чувства, о которых ранее ни один человек не имел представления. Даже боль, ранее воспринимавшаяся как обычно, вполне по-людски, отныне не пришивала тело электрическим разрядом, но заставляла организм переключаться на внутренние резервы, тот сам «отключал» пораженную зону, а разум застилала такая ярость, что хотелось рвать голыми руками все живое вокруг, уничтожать и разрушать.
Мысли в голове теперь текли не просто потоком отрывистой и разнообразной информации, приобретя скорее интерактивный ход. Можно сказать, кто-то внутри наемника, некий второй разум словно советовался с пока еще живым человеком о том, как быть и что делать, иногда же просто переключал управление телом на себя, и бродяге только оставалось наблюдать со стороны за самим собой, удивляться и ужасаться одновременно.
Например, Шрам теперь точно мог сказать, что в ближайшие часы разразится невероятно мощный Выброс, скорее всего — даже целая их серия. Это очень напоминало приступ кашля у человека: если что-то просто слегка раздражает носоглотку, то он просто прочищает горло, но вот когда внутрь попадает колючая крошка, то человек будет кашлять до тех пор, пока она не вылетит прочь. Такими крошками становился сейчас Стрелок и… они сами!
В воздухе был разлит сухой, электризующий тело запах будущего катаклизма, а там, совсем недалеко, в недрах Саркофага зрел чудовищный сгусток сконцентрированной энергии, готовый выплеснуться наружу. Шрам теперь не боялся его, вовсе нет! Наоборот, жаждал, как капель чистого летнего дождя или глотка воды в пустыне. Наемник сам теперь был наполовину плоть от плоти Зоны, он ждал проявления ее милости к своим детям, которых люди зовут чудовищами.
Когда отряд шел по роще, Лебедев обратил внимание на одну странность: твари, бродившие повсюду, кидались на людей с небывалым остервенением. Даже на монолитовцев, которые, казалось, должны быть для них «своими», монстры нападали как ни в чем не бывало. Несколько раз долетали выстрелы ожесточенной перестрелки, а однажды наткнулись на несколько зверски растерзанных тел. Причем, вопреки своему обыкновению, чудовища не пожирали свою добычу. Они просто убивали и тотчас почему-то уходили прочь.
На «Чистое небо» напала целая стая снорков, но полегла в полном составе, изрешеченная из автоматического оружия, а потом из кустов колючника, невероятно плотного и высокого, осатаневшим бульдозером выбрался псевдогигант, оглушительно заревел и попер на людей. На него пришлось потратить целых две гранаты для РПГ, а потом еще добивать ползущее по земле и яростно хрипящее чудище в упор. Кости твари, по прочности сравнимые со стальными балками, выдержали даже кумулятивные взрывы гранат, но подвела плоть, разлетающаяся в разные стороны. Гигант, уже получивший смертельные раны, проиграл битву.
Шрам удивительно чуял монстров на расстоянии и просто указывал союзникам, откуда будет атака, благодаря чему врага встречали во всеоружии. Если бы не наемник, жертв среди боевиков было гораздо больше. Шрам внимательно прислушивался к собственным ощущениям, каким-то улавливал, почти видел идущие на него из ниоткуда «темные» волны (так он видел перерожденные сознания тварей) и уже знал, что враг где-то близко и готовится напасть.