Павел и старик смотрели на него с пониманием. Помедлив, архивариус перешел к последнему пункту:
– И третий путь – ваша коллекция.
– Коллекции... уже нет, – резко перебил Нат. – Я ее отдал.
– Вы можете сначала дослушать, молодой человек?
Шкипер прикусил язык.
– Итак, коллекция, – размеренно повторил старик. – К сфере моих служебных обязанностей относится не только прошлое, но и городские новости. Особенно те, которые касаются всяческих легенд и необычных историй. Мы с императором... – архивариус вопросительно взглянул на Павла, но тот кивнул, и старик продолжил: – знаем несколько призраков, которые увлекались собирательством. Один подсчитывал, скольких людей он напугал, являясь перед ними, другой – как часто люди верят его «ужасным» предсказаниям. Между прочим, выдуманным от начала до конца... Но до сих пор никто не пробовал собирать человеческие настроения. Какой привидению в этом толк?
Нат слушал набычившись: коллекция была слишком личным делом, обсуждать ее даже со столь расположенными к тебе собеседниками было неприятно.
– Однако существует – и недавно опять всплыла – давняя легенда, – вел дальше старик. – Более века назад один несостоявшийся литератор в кругу таких же коллег-неудачников рассказал о призраке, который соберет необычную коллекцию. Коллекцию из неких «расточаемых людьми ценностей». Ценностей, которые «нельзя купить, но можно подарить». Рассказчик предпочитал изъясняться символами, хотя, подозреваю, просто, по своему обыкновению, не додумал. Но кое-какое сходство прослеживается, не правда ли, господин шкипер?
Старик со значением прищурился, а Нат кашлянул, одолевая сухость в горле, – фантомные ощущения его беспокоили часто.
– И чем же эта история закончилась?
– Сам сочинитель закончил историю банально: призрак влюбляется в девушку и дарит ей указанную коллекцию. После чего исчезает, поскольку коллекция, как оказалось, была последней ниточкой, привязывавшей его к жизни. Не хмурьтесь, господин шкипер, главное впереди. Городская легенда только тогда начинает жить полноценной жизнью, когда ее пересказывают слушатели. А друзья сочинителя стали пересказывать ее иначе. Призрака-коллекционера они одобрили. Но решили, что пусть лучше коллекция будет подарена не бессердечной любимой, а больному другу призрака. Или и вовсе кому-то случайному, но тоже из сострадания. После чего коллекция обретет волшебную силу. И с ее помощью совершится нечто, в чем очень нуждается сам призрак, одаренный им субъект, или даже весь этот город. Насчет сути и результатов волшебства варианты бытуют разные. Как видите, тоже невесть как изобретательно, но для вашего случая подходит, пожалуй, больше.
Старик вздохнул.
– Хотя обнадеживает, наверное, не слишком. Но если ничего не будет получаться – навестите теперешнего владельца вашего сокровища. Вдруг повезет... – архивариус перелистнул страницы книги и сухо закончил: – Больше ничем помочь не могу.
Нат обернулся к императору – и тот жестом пригласил его прочь из комнаты. В коридоре Павел обратился к шкиперу:
– Надеюсь завтра, после полуночи, поздравить вас с Новым годом.
– Почему вам всем было просто не оставить меня в покое? Кому я мешал? – раздраженно буркнул Нат, который вдруг понял, что эти двое ничем ему особо не помогли. Напрасно он возлагал на эту встречу такие надежды. Лучше бы отдохнул хорошенько, повиснув где-нибудь в закутке туманным, без мыслей, облачком. А потом устроили с Филиппом новогодние посиделки. Или удалось бы уговорить кота на совместную прогулку. Последнюю.
– Закон, – усмехнулся император, воздевая горЕ палец. – И послушайтесь совета – не связывайтесь вы с разными проходимцами. Хотя вам, конечно, кажется, что, мол, легко ему говорить... До встречи.
Он исчез. А Нат пошел проверять отпечатавшиеся в памяти адреса.
* * *
Где он только не побывал за эти последние сутки... Первым делом прошелся казавшимся ему более перспективным «частным сектором». Но большинство особняков пустовало – видимо, обеспеченные хозяева предпочитали встречать Новый год путешествуя. А там, где оставались люди, ни о каких привидениях, конечно же, и не помышляли. Сначала, как и положено ночью, спали, потом – занимались уборкой, наряжали елку, готовили праздничную еду. Болтали, мимолетно ссорились по пустякам, смеялись... Нат махнул рукой и принялся бесцельно бродить по городу. Но потом все же заставил себя вернуться к намеченному. Он облетел все набережные, исходил палубы стоящих у причалов, вмерзающих в лед судов. Внимательно оглядывал прибрежные постройки. Всматривался в лица редких моряков, просто спешащих над заметенным льдом прохожих... Несколько раз, страдая от неловкости, пытался бросаться навстречу. Даже восклицал что-то. Когда над городом сгустилась темнота, шкипер окончательно уверился, что последний день у него украли. Эти поиски не дали ему проститься. Вместо того, чтобы бесплодно искать чуда, он мог неспешно пройтись по любимым местам, примечая веселые и радостные взгляды. Уже не для коллекции – на память. Пусть памяти той будет – всего лишь несколько часов.
И Нат принялся искать привычное. Только сегодня он жаждал поймать не ребячий взгляд, не сияние глаз окрыленных любовью молодых людей. Он искал кого-то постарше. Кого-то, кто знает, как непрочна эта зимняя сказка... И нашел. Но другое. На одной из площадей, рядом с большой, красиво наряженной елкой веселилась стайка ребят. Они кидались снежками, падали в сугробы, гонялись друг за другом. Их не могли угомонить родители. Как ни занят был Нат своей новой целью, он замер. И тут же заметил какого-то старика, который тоже смотрел на детей. Они оба наблюдали. Со стороны. Наблюдали, зная, что им самим этот новогодний восторг недоступен. И Нат увидел в старике себя. Вот с таким же выражением лица он, наверное, порой собирал свою коллекцию. С горечью и неизбывной тоской о чем-то безнадежно утерянном или не найденном. Этому старику не пришлось бы объяснять, зачем Нат коллекционирует человеческую радость. В отличие от императора Павла, архивариуса и даже черного кота, знающего, как эту коллекцию использовать... Потом их взгляды встретились. Они посмотрели друг на друга, как заговорщики... Друг на друга? «Показалось», – закрыв глаза, твердо сказал себе Нат. Отвернулся и зашагал прочь.
Без десяти двенадцать он оказался на знакомой лестнице. Серый Филипп что-то аккуратно лакал из миски. Но, заметив Ната, поднял голову:
– Ну как?
– Хреново. Лучше бы мне сразу сказали, что через сутки меня не станет. А так – растравили надеждой, а толку... – шкипер махнул рукой: – Я к тебе с еще одной дурацкой просьбой, Филипп.
– Запомнил мое имя, – удовлетворенно промурчал серый кот.
– Ну, вроде оно тебе понравилось... Ты сможешь найти одного человека? – Нат заторопился. – Мы встретились здесь, неподалеку – на площади. Это старик. Скорее всего, он живет поблизости. Я покажу тебе, как он выглядит. Передаришь ему мою коллекцию?
Филипп не успел ответить.
– Так вот кому ты ее оставил? – прошипели сверху. – Этому... уличному!
Нат обернулся и увидел разъяренного черного кота. Желтые глаза сверкали негодованием, рот кривился:
– Тебе самому-то не смешно, шкипер?
Филипп бочком-бочком отошел, прячась Нату за спину. Хотя сквозь тело защитника просвечивала лестница.
– Брысь отсюда, – устало и как-то неубедительно приказал Нат.
Но черный кот уже смотрел не на шкипера, а на вздыбившего шерсть Филиппа.
– Да он отдаст мне твою коллекцию... за хвост селедки. Просто за то, что я его не взгрею!
Филипп молчал. И Нат понял – отдаст. И даже винить серого кота будет не за что. Это он, шкипер, виноват – нашел кому и что подарить.
Где-то наверху начинали глухо бить часы.
– Не расстраивайся, серый, – прошептал Нат, не помня уже о церемониях с именем, забывая и многое, многое другое... Из последних сил стараясь удержать в памяти главное. – Я не в обиде. Но ты все-таки попробуй...
Он протянул прозрачную руку к голове Филиппа, торопясь передать ускользающий образ. Все ускользало с каждым следующим ударом часов... Наверху щелкнул замок, зазвенел мальчишеский голос:
– Я сейчас. Только поздравлю Филиппа.
И тут серый кот прыгнул, тщетно попытавшись ударить Ната лапами в грудь. Отчаянно мяукнул. А призрак вдруг весь вспыхнул изнутри ярким огненным светом.
– Папа, петарда! – закричал выскочивший на лестницу мальчишка.
«Даже сейчас меня не видят по-настоящему», – была последняя мысль. А потом Нат исчез.
* * *
– Очнешься ты наконец?! – ворвался в сознание знакомый голос.
– Филипп? – Нат пошевелился. Но открывать глаза было страшно.
– Давай, подымайся... Тебя приглашали в замок. И одного я тебя не отпущу, – движение у лица... – Потому что я теперь – призрачный кот призрачного шкипера.
Нат распахнул глаза. Точно. Перед ним был серый, толстый, нахальный, но совершенно призрачный кот.
– Как это с тобой случилось? – виновато поинтересовался он.
– А что – мне нравится, – потянулся Филипп. – И кстати, раз уж ты, шкипер, обзавелся котом, найди себе надежную квартиру. Или хотя бы сухой чердак...