– Как система? – Даллас усиленно щелкал клавишами. – Отклонение от курса?
– На полтора квадрата, – ответил сидящий рядом серьезный Кейн.
– Тебе это о чем-нибудь говорит, Рипли?
– Пока нет, но если дашь разметку…
На экране поплыла точка, отслеживаемая радаром.
– Есть планета!
– Хм, только одна… – Ламберт нервно дергалась в кресле, но говорила медленно и спокойно, даже, пожалуй, чересчур спокойно. – Мы в другой системе.
– Приехали, – Даллас откинулся на спинку кресла. – Эш, ты слышал?
– Да, дело серьезное.
– Рипли-и-и, мы в другой системе.
– Спасибо, дорогая.
На корабле чувствовалось оживление. Все соскучились по настоящей работе. Даже отклонение от курса было воспринято как хороший знак. В космосе, а тем более у дальнобойщиков, существовала примета: слишком хорошо – это тоже плохо. Так что подобная непредвиденная ситуация подтверждала, что жизнь, черт побери, все-таки продолжается.
– Планета третьей величины, атмосфера для дыхания не пригодна.
– Скорректируй курс. Зависнем на стационаре, а там разберемся.
Даллас монотонно посылал импульсы радиовызова, но эфир молчал. Планета не проявляла никаких признаков жизни.
– Дайте развертку излучения. Да, и определите координаты источника сигнала в момент «мамочкиных» шашней. Да, конечно, надо учесть, что корабль шел старым курсом, и выяснить его координаты.
– Кэп, есть точка, – как-то не к месту обрадовалась Ламберт.
– Корректировка на три градуса – и мы на месте, – сказала Рипли и сняла шлемофон.
– Ну-ну, удачи вам, – Паркер развернул кресло и встал. – Если понадоблюсь, вызовете.
– Сколько летаю – и всякий раз какая-нибудь лажа. И всякий раз, как нарочно, при возвращении. Просто слов не хватает. На этот раз точно – вернусь и больше никогда никаких гребаных контрактов! Черт! И подберется же команда из одних олухов, только и мечтающих где-нибудь на задворках свернуть себе шею. «Давай! Летим! Жизнь!» Хрена им, а не жизнь! Прямо на каждой сраной планете сидят разнообразные разумные, конечно, очень дружественно настроенные. А-а-а!.. – Паркер махнул рукой.
Раздался щелчок, и голос «мамочки» проворковал:
– Мистер Паркер, вас просят к капитану!
– Я так и знал, – Паркер хлопнул себя по ляжкам. – Этот черт плевать хотел на мое мнение! И за это я его люблю. А тебя я люблю за то, – обратился он к рыжему коту Джонси, который щурил глаза, развалившись в кресле, – что ты, гнусный котишка, все понимаешь, но никогда ни с кем не споришь.