Бородач и Крофт обменялись взглядами.
- Стало быть, вы чувствуете голод, - отметил профессор. - То есть вы все-таки что-то чувствуете.
- Да я целый день не ел, так имею я право быть голодным?! - проворчал Гарри.
Профессор махнул рукой.
- Вы должны сообщать обо всем. Обо всем, - добавил он с нажимом. - А вы, ребята, - повернулся он к инженерам, - подбросьте-ка тысчонку вольт на трансформатор, а то как бы бедняга не потерял сознания с голодухи.
Инженеры и лаборанты захохотали, что возмутило Гарри до глубины души. Гнев нарастал в нем очень быстро, через минуту он готов был подойти к самому толстому дылде и, несмотря ни на что, дать ему урок хорошего тона.
- Там кому-то смешно? - он взглянул на лаборантов. - Ну, так я могу испортить вам настроение. А ты, бородач, повежливее, а то я тебя быстренько научу...
- Простите, - поклонился профессор. - Я не собирался вас обижать.
Бородач взглянул на Крофта и покачал головой.
- Такого эффекта мы не предвидели, - шепнул Крофт. - Кажется, это действует двусторонне. Каждое усиление токовой нагрузки заостряет кривую, так что ощущение силы тоже возрастает...
- Тихо, - профессор приложил палец к губам и с любезной улыбкой обратился к Гарри. - Вы все еще хотите есть?
- Нет, благодарю, - буркнул Гарри. - Ваши насмешки отбили у меня аппетит. Я привык есть в культурном обществе.
Собравшиеся зашумели.
- Гарри, закрой глаза и говори, что ты чувствуешь, - попросил обеспокоенный Крофт.
- Хорошо, хорошо, - проворчал Гарри и опустил веки. Он сделал это не ради Джеймса: просто у него не было никакого желания рассматривать этих неинтересных людей, сидевших за пультами и таблицами. Его привлекал иной мир - внутренний, который неопределенным и непонятным образом разрастался в нем самом, с каждой секундой он все больше рос и зрел, заполнял его неизвестными, смутными чувствами, которые как-то перекликались с ощущением силы и уверенности в себе. В следующий момент Гарри отметил, что мир этот вышел за пределы его тела, что он продолжает разрастаться, охватывает все более широкие круги, словно расталкивает пласты окружающего его мрака...
- Что ты чувствуешь, Гарри? - услышал он настойчивый голос Джеймса.
- Тихо, - прошипел он в ответ. - Я вслушиваюсь в себя. Такое порой бывает с разумными существами. Между прочим, я никогда не предполагал, что у меня такой богатый внутренний мир. Теперь я начинаю заполнять им весь ваш зал.
- Что?
- Отстань, мне надо сосредоточиться, чтобы познать самого себя.
Внутренний мир, а точнее, странное ощущение распространяющегося вширь естества постепенно менялось, упорядочивалось, переходило в покой, истому отдыхающего гиганта, который греется на песке, наслаждается собственным здоровьем и дремлющей в нем силой. "Что такое, черт побери? - подумал Гарри. - Что-то здесь не так. Нет слов, состояние приятное, но, пожалуй, хм, неестественное. Правда, я всегда подозревал существование в себе скрытых сил гения и мысли, однако что-то мне сдается, они должны проявляться в творческой активности, а не в лени. Пожалуй, это не вдохновение, а фокусы Крофта. Самое скверное во всем этом то, что я совершенно не знаю, где кончается мое "я", а где начинаются явления, вызванные этими почитателями шестеренок и рычагов. Ну что ж, надо спросить", - Гарри неохотно открыл глаза.
- Эй, Джеймс, что у тебя за эксперимент? Я чувствую себя так, словно превратился в этот зал вместе с машинами и твоим щитом управления.
Крофт потер руки, а профессор с удовлетворением поглаживал остренькую бородку. Инженеры и лаборанты быстро записывали результаты замеров.
- Ты образуешь единую электрическую схему с этими устройствами, объяснил Крофт. - Твое тело является как бы продолжением этой механической части, или, если тебя это больше устраивает, механическая часть есть продолжение тебя. Вы живете не в симбиозе, но представляете собой интегрированные части единого технико-биологического комплекса.
- Что-то вроде механического кентавра?
- Вот именно. Ты - его голова и нервная система, усиленная компьютером, выполняющим роль второго мозга. Разумеется, в данный момент работой всего комплекса управляем мы, но придет время, когда управлять такими агрегатами будут люди, с ними соединенные.
- Любопытно, любопытно, - буркнул Гарри. - Но сейчас я, вероятно, еще не работаю, Джеймс?
- Ты этого не чувствуешь?
- Чувствую, что отдыхаю. Лежу на солнечном пляже.
- Это потому, что ты под током, но на холостом ходу, - объяснил Джеймс. - Начнешь работать, когда мы переключим тебя на активный режим.
- А какая, я, собственно, машина? Токарный станок, фрезерный?
- Ты космическая ракета, комплекс двигателей на химическом топливе. У тебя есть топливные насосы, компрессоры, система охлаждения, дюзы, корректирующие шибера тяги...
- О, рай! - вздохнул Гарри. - Как бы ненароком не улететь на Луну.
Крофт рассмеялся.
- Не бойся. До этого еще далеко. Лишь через несколько десятков лет стартуют первые ракеты, управляемые таким образом. А теперь немного поработай, чтобы не растягивать этот срок. Передаю его в ваши руки, профессор. Дайте ему работу.
Бородач кивнул головой и передвинул какой-то рычаг на пульте. Гарри ахнул.
- Что случилось? - с любопытством спросил профессор.
- Кто-то пнул меня, - простонал Гарри, массируя рукой ягодицу.
- Интересно, - профессор вернул рычаг в исходное положение и снова быстро передвинул его.
- Ох! - крикнул Гарри.
- Простите, это из-за быстрого включения стартера, - пробормотал бородатый член Кибернетической академии. - Надо было проверить реакцию. Вся наука зиждется на опыте и изучении результатов.
- Чихал я на ваши объяснения.
- Я член академии и требую, чтобы ко мне обращались с уважением!
- Чихал я на вашу академию. А ну, пни меня еще раз, и я встану да так турну тебя в виде опыта, что никакого изучения результатов не потребуется.
От контрольных щитков уже бежал Крофт.
- Друзья, успокойтесь! Гарри! Во имя цивилизации приходится порой переносить неприятности. Неужели тебе надо перечислять имена людей, принесших величайшие жертвы ради этой цели?
- Перестань плести, Джеймс. В нашем договоре о пинках не говорилось!
- Это была ошибка! Ты получишь специальную премию. Наука тебя не забудет!
- Ладно, ладно, только пусть твой бородатый академик не толкает меня, примирительно проворчал Гарри, которому пришлось по душе упоминание о науке. - Не в премии дело. Включайте меня, профессор, как вам заблагорассудится.
- Я сделаю это с величайшей деликатностью, - заверил профессор Йорк. А теперь закройте глаза и передавайте свои ощущения.