— Да чё… сдох он на раз-два. Чучело… приехал в Зону типа за приключениями. Дома то ли с жиру сбесился, то ли решил перед бабой своей понтануться, типа крут. Вояки тогда всех кого не лень за Периметр пускали, ну и его тоже как будто не заметили. А он, придурок, как в Зону зашёл, так сразу и влез в какую-то хрень, только шмотья по оврагу разлетелись. Нас четверо было, он типа главный, а я и ещё два каких-то левых чёрта с понтом дела команда. Бабла у него много было с собой, ну и обеспечил он всё, пушки там, жратву. Из всех, по ходу, я один и остался — как разошлись, тех двоих я потом и не видел ни разу, не в курсе, чё с ними вообще. Ещё вопросы будут, начальник?
— Нет вопросов. — Я выдохнул, заглотнул отвратительно тёплую водку, бросил на кусок «черняшки» пару пластинок купленного сегодня на «премиальные» лежалого, пожелтевшего сала. Эх, чесноку бы ещё или луковицу свежую, хрустящую, да ладно. Завтра с учёными переговоры вести. Двести пятьдесят грамм под сало не та порция, от которой Фреон косеет, но если с чесноком, то амбре наутро может быть нешуточное.
— Завтра, ну, может, послезавтра в Зону. Будем сопровождать «ботаника». — Я разлил по второй. — Ты молча слушаешься, громко ничего не спрашиваешь, интереса ни к чему не проявляешь. Инициатива будет наказуема, учти. Давай за то, чтоб всё прошло гладко.
— Угу. — Ересь запил водку холодным чаем из банки. — Как скажешь, сталкерок.
Эх, только бы прокатило. Ничего, я у «ботаников» всегда был на хорошем счету. Поверят, никуда не денутся.
— Вы в своём уме?
Собственно, примерно такого вопроса я и ожидал. Довольно странное требование сталкер выдвигает для пустяковой экспедиции. Подумаешь, француза аккуратно по окраинам поводить, чтобы он всяких цветочков Зоны на гербарий собрал. А тут — такое…
— Ни за что! — Ответственный за «полевое» оборудование быстро замахал руками и даже лоб складками собрал. — Ведь это нонсенс! Экспедиция короткая, провести нужно недалеко, всего лишь на несколько километров, и то по «новым» территориям!
— Напомните, сколько человек идёт? — Отступать я был не намерен. Натиск только начинался.
— Учёный, с ним переводчик и два бойца охраны.
— Итого четыре человека. Уверен, абсолютно неприспособленные к Зоне! Тут сам не каждый раз знаешь, вернёшься или нет, а тут четыре таких довеска! Да ещё и француз, которого, сами понимаете, вернуть нужно в полном здравии! Четыре человека на одного меня!
Я поднёс к лицу «ответственного» пятерню, чтоб до учёного наконец дошло, сколько людей собираются в Зону, а потом сложил «дулю»:
— И вот столько может вернуться.
Не давая противнику опомниться, я начал напирать, отвоёвывая новые позиции.
— А если Выброс? Вы можете его за сутки предсказать? Нет? А ты вообще в курсе, какие зверюшки на этих «новых» территориях обитают? И какой дурак тебе сказал, что там просто? Да под Припятью иногда легче бывает, чем в некоторых уголках «новой» Зоны.
— Ну, вы же хорошо знаете эти места. Найдёте, где спрятаться.
— Один если — да, найду. Но с четырьмя детишками — уже нет. Даёте вездеход?
— Нет!
— Тогда счастливо. — И я развернулся к двери кабинета. Уверенно так топаю, сердито, мол, сами своего француза по Зоне водите, лаборанты, чай, не все ещё уволились.
— Постойте. Хорошо… дадим.
Я внутренне хмыкнул. Расчёт оправдался. Действительно, очень не хотелось бы «ботаникам» иностранного учёного в Зоне загубить. Чревато это серьёзными последствиями.
— Завтра в восемь машину подготовим. Вы уж постарайтесь… поберечь технику. Водителя предоставим.
— Я уже провешивал дороги для ваших вездеходов. Справлюсь. Вы только водилу потолковее найдите, чтоб в Зоне был хотя бы раза три.
— Найдём. — И ответственный по оборудованию грустно углубился в какие-то бумаги. Малой ценой экспедицию организовать не удалось. Так… первый этап закончен.
— Дуй к Хорю, — сказал я Ереси, дожидавшемуся меня во дворе НИИ. — Скажи, чтоб склад подготовил к утру. А я пока с «ботаником» познакомлюсь.
Учёный оказался весьма пожилой, сухонькой женщиной в скромном деловом костюме. На вид ей было далеко за шестьдесят, но широкая белозубая улыбка на правильном, хотя и покрытым сетью мелких морщин лице, а также быстрые, молодые движения говорили о том, что стареть француженка отнюдь не собирается.
— Мари Лёпен, — представилась она, смело, по-мужски подав руку. — Бонжур, мсье!
— Зовут её Мари Лёпен. Здравствуйте, — перевёл немолодой, начинающий лысеть мужчина с лицом нездорового цвета. Взгляд, направленный на меня, доброжелательным никак не назовёшь, да и потряхивало мужика как следует — должно быть, сообщили, что в Зону скоро. И зря я, похоже, опасался своего лёгкого перегара — от господина переводчика дохнуло свежим коньячным выхлопом. Ощутимо так дохнуло. Нервишки, похоже.
— Тебя как звать?
— Игорь Михайлович. Мы брудершафта не пили вообще-то. — Ух и злющий взгляд у Игоря. Видать, настроился мужик, что проводников нет и не будет, а тут вот он я, нарисовался — не сотрёшь. В карман полез за фляжкой, руки аж пританцовывают, не сразу и пробку отвернул. Был в Зоне явно. Знает, куда завтра пойдём. Даже «хам» прошептал, думая, что не услышу. Ну, тут уж извиняйте.
— Вот что, уважаемый. — Я подошёл чуть ближе и коротким, жестким движением сунул кулаком по рёбрам так, чтобы не было заметно со стороны. — Политес будешь в другом месте разводить. И ежели в Зоне за соску свою коньячную хвататься начнёшь, ноги повыдергаю, спички вставлю и скажу, что так и было.
Закряхтел переводчик, глаза выпучил и начал наливаться дурным цветом, но встретил мой взгляд и сразу сдулся, морду отвернул. Жаль, что французского не знаю — ох, как же не хочется брать такого субъекта в Зону. Гнилое в нём что-то есть. Нельзя людей, что перед ходкой вот так трясутся, в Зону отправлять. Намучаешься с ними. Не, ну его.
— В вездеходе посидишь. Гарнитура есть у всех, вот будешь на расстоянии переводить.
Кивнул. Коньяк опять в карман сунул. Вроде даже чуток успокоился, хотя и смотрит волком. Но бузить и возникать после моей плюхи не станет — гарантия. По нему это видно, что без такой короткой профилактики гундел бы он всю дорогу.
— В Зоне были?
— Были… два раза, — уныло протянул Игорь.
— С кем?
— Сионист водил вдоль нейтралки.
— Как звал вас?
— Её Манон почему-то, а я Толмач.
— Это ваши имена.
Француженка, услышав «Манон», живо кивнула и улыбнулась. Во даёт баба… Толмача, здорового, хотя и уже обрюзгшего мужика, трясёт, а она улыбается, спокойна, в глазах весёлые чёртики. Не понимает, куда завтра идти? Шалишь, брат, понимает она очень хорошо, как и любой «ботаник», что такое Зона. Лучше прочих знает, что может не вернуться. Но какая молодец, однако.
— Но пасаран? — спросил я. Вроде что-то героическое и, если ничего не путаю, французское.
— Уи, но пасаран, сталькер! — И рассмеялась, снова руку жмёт. А толмач скис, и чётко на его лице читается: «Занёс же меня чёрт сюда… погнался, блин, за длинным рублём… заявление пора писать, однако».
И понял я — буду беречь Манон. Обязательно верну в целости и сохранности. На обратном пути доведу вездеход до самого Периметра, чтобы уж точно. Просто так. Не за премиальные, не из-за аферы, что мы с Хорём задумали, а чтоб сберечь этого человека. Знал бы, подписался бы и так на это задание. Эх, Лунь… заразил ты меня чем-то, похоже.
— Я просто Фреон.
— Фре-он… требьен. — И снова улыбка. — Манон.
И по-французски что-то певучей, звонкой скороговоркой, а в глазах искры, довольна, причём, похоже, искренне.
— Она рада, что нашёлся смелый мужчина. Выражает признательность. Для науки очень важно это исследование — мутантная флора Зоны поможет вывести новые сорта… тебе интересно? — Толмач осоловело глянул в пол.