Что ты вылупился, кандидат рукопашных наук? Отчего глазёнки квадратными стали, философ задней подсечки? Трудной мыслью подавился? Выплюнь каку! Освободи пасть для вкусного! Мой рассказ только начинается.
– - Был контакт? -- спросил меня гуру, пыхтя трубкой.
– - Контакт есть -- толку нет, -- и я вкратце пересказал ему свои сны. Невнятным языком, обходя неописуемое, старательно скрывая их сексуальный подтекст. Он, однако, понял. Он понимал меня намного лучше, чем кто-либо другой, -- чем я, например.
– - Неясно, что является посылкой, а что -- имплантацией возможностей, -- подытожил он. -- Отсутствует причинная связь. Спутанный клубок путей, сгусток вожделений и табу. Сам виноват. Зачем тебе осознанные сновидения, если ты никак не проявляешь в них себя?
– - Боюсь я. Иду и шарахаюсь от теней, как тигр от дрессировщицы.
– - Зря. Отбрось страх. Там должна быть Черта, разделяющая миры. Пройди её. Действуй по внутреннему велению. Будь начеку. Соблюдай осторожность… И все у тебя получится. Технически ты готов, а умственно… что ж, придется мне побыть рядом с тобой. До утра ты мой гость, не возражаешь?
Я не возражал, как не возражал бы, услыхав просьбу дантиста, хмурого бандита с никелированным ужасом в руке, присесть на минутку и раскрыть пошире рот. Во второй раз переступил я порог кельи Учителя. Он угостил меня… неважно чем. У нас с ним странные вкусы. Отключил телефон, открыл окно, посмотрел на висящее в кронах закатное солнце, большое и спелое, как дыня. Сказал:
– - Пока не стемнело, мы можем еще раз поговорить о теориях и догадках. В прошлой беседе я упомянул о таймонах. Не берусь судить, насколько она правильна, эта новая физика, но если поверить в неё, то у нас появятся необходимые термины, -- чего еще желать? Давай повторим пройденное. Итак, я тебя слушаю.
Снова воспитательная пятиминутка! Проверка умения концентрироваться и запоминать. На этот раз я с ней справился. Знания выскакивали из меня, будто горошины из лопнувшего стручка.
– - Поле времени квантуется, тела синхронизируются при помощи обмена таймонами. Образуется единая непрерывная сущность, пространство-время, в которой и содержится наша реальность со всеми её потрохами. Свет звёзд падает на фотопластинку и свидетельствует: где-то там, в бездне, висят горящие шары, напоминающие Солнце. Если свет звезды проглочен пылевой туманностью, то мы ничего не узнаем о ней, пока сами не прилетим туда. Мы можем только догадываться, что там что-то есть.
То же самое происходит с таймонным потоком. В нашем времени присутствует лишь то, что привязано к Земле непрерывным темпоральным взаимодействием. Если нечто заслоняет от нас часть Универсума, поглощая таймоны или переотражая их, то эта часть выпадает из нашего времени и становится ненаблюдаемой.
– - Хотел тебя похвалить за прилежание, но вижу, что незачем: ты и так сейчас лопнешь от усердия. Нечем гордиться, хлопчик. Можно вызубрить любые слова и ни черта в них не понять.
Я продолжаю. Всё-таки между фотонами и таймонами есть одно важное различие. Пространство, в котором распространяется свет, существует отдельно от него, само по себе. Свет просто переносит энергию от одного объекта к другому. Распространение времени происходит по-другому: таймоны, взаимодействуя с физическими телами, склеивают разные участки вселенной. Во времени склеивают, естественно. Поставь барьер -- и вместо одного общего времени образуются два раздельных. И мир расколется пополам.
В пространстве такую же роль играют кванты гравитационного поля. Гравитация, в некотором смысле, и есть пространство, и когда её слишком много, возникают чёрные дыры, укрытые от посторонних взглядов горизонтом событий. Горизонт событий -- та же Черта, делящая мир пополам. Чудовищное тяготение закрытого мира держит в тисках свет и дробит атомы вещества. Барьер времени намного гуманнее: он может стереть память, но не превратит идущего в раскаленную плазму…
Только тут дошло до меня, к чему он клонит. И я -- неслыханно! -- прервал лекцию возгласом. Я вскочил:
– - Учитель, это правда?
– - Могу ли я знать это?
– - Значит, они среди нас?
– - Смотря кто…
– - Как увижу я? Как отличить идущего впереди от идущего навстречу?
– - Дураком перестанешь быть -- научишься!
Он вообще редко отвечает на вопросы. Он предпочитает лекции читать.
– - Учитель! Скажи: при чем тут мои сны?
– - Бестолочь! -- вздохнул гуру. -- Учишь их, учишь… Выход в ментал освобождает тебя от координатного клейма. Снам не требуются подмостки!
И он ловким манёвром вознесся мыслью от горизонта событий к сущности Дао.
У Дао, как известно, нет и не может быть сущности. Изначальному не нужны имена. Изначальный не обременен образом. Ему пофиг, каким его увидят. Как и мне, впрочем. Наставник полагал, что тут-то мы и поймали качество: проявленная сущность Дао -- пофигизм, а скрытая -- терпимость к любому мыслимому образу. Вспомнили мы о Двери мироздания, о Нижнем и Верхнем мирах, о Бездне, которая стремится осуществиться.
– - Пейзаж один, а холстов сотня. И на всех разное. Просто удивительно! -- бормотал я, укладываясь. Хотелось спать. Наконец-то я не боялся лечь и расслабиться.
– - У бесконечности бесконечное описание. Конструктор или художник должен заглянуть в бездну, чтобы увидеть в ней своё. Иначе ему придется всю жизнь нестись по бесконечной дороге. Из никуда в ничто, -- тебе это знакомо?
– - Как и вам, Учитель… Увидеть своё? Как?
– - Вытащить звено. Извлечь из расходящегося ряда бесконечный член…
Математика -- наука образная. Иногда -- слишком. Этого я перенести уже не смог. Уснул под заунывное бормотание гуру:
– - "Встречаюсь с ним -- и не вижу лица его; иду следом за ним -- и не вижу спины его"…
– - Спи, Франц, -- шептали стены, -- спи и не забывай, что спишь.
Как и было обещано, я пришел туда сам, и пришел налегке. Ни рамки, ни стрелялки -- даже ножа не захватил.
Как и было обещано, на верхней ступеньке лестницы лежали ключи. Увесистая связка. Обычных, которыми в замках ковыряют, и громадных, бронзовых, такие исполины подошли бы к крепостным воротам.
Как и было обещано, круг Входа, прикрытый дырявой мешковиной, был обведен мелом. Это такая слабина в мире, подсказал мне сквозь вереницу снов невидимый Наставник. Всё как настоящее, но сквозь всё торчит чужое; таких мест на Земле полным-полно.
Фанерная переборка, непонятно зачем воздвигнутая на пыльном чердаке, не имела обратной стороны: как ни встань, как ни подойди, она всё прямо перед тобою. Сие топопат! -- объявил гуру. -- Знай же: топопат, который ты зришь, являет собой локальную топологическую патологию, суть которой -- обман глаз человеческих. Она почему-то всегда возникает на нашем пути. Но тебе не страшно, ты же спишь.
Я потыкал в топопат ключом, самым неприметным из всех, поймал упругую податливость фанеры. Вставил, повернул…
Опаньки! Настоящий мужик всегда сможет! Переборка начала смещаться в сторону, открывая взгляду нарядную горницу с резными узорами на стенах. В ней -- никого. Где Поводырь? Что искать, куда идти? Горница-то колышется, как дно речное. Изменяется на глазах. Да и выхода не видно. А я уже вошёл. Попал!
– - Капкан ума и ослепление очей, -- туманно прокомментировал мои мысли Наставник. -- Божьи силки.
Я прошелся вдоль стен. Вдруг закружилась голова. Карусель, убыстряясь, отбрасывала меня назад. Удержаться не удалось, и я провалился спиной в пустоту, в зной и уличный шум.
Как все-таки просто устроена Дверь!
Какой-то хмырь стоял на тротуаре и задавал прохожим глупые вопросы. От него шарахались. Босой, с голыми ногами, в наглухо застегнутом тесном плаще, под которым, кажется, ничего не было. Бомж, все до нитки спустивший.
Пожилой господин ушастого вида, смахнув с лица пот, ответил:
– - Пить меньше надо, чудик! Имя свое забудешь! Сегодня седьмое июля.
Вот так. Прицельно. Из мгновения в мгновение. Ура! Мы победили! Машина времени действует!
Хотел бы я знать, что такое июль.
В этой реальности всё как у нас. За исключением деталей. Названия месяцев, способы звукозаписи… надо же, коробочка, а в ней пластиковая карточка. Детали ошеломляют. Пройдешься по улице -- обалдеешь.
Впрочем, привыкаешь. Побыл я денек бомжем -- ко всему привык.