- Да, - ответил я. - Я выпью вина.
Она налила разбавленного ка-ла-на в мой кубок, склонила голову и с застенчивой улыбкой грациозно сошла по ступеням вниз, затем повернулась и поспешила прочь.
- Ты, конечно, не можешь провести с ней ночь,сказал Хо-Ту. - Она рабыня белого шелка.
- Понимаю, - ответил я.
Заиграла музыка. Мне всегда нравились горианские мелодии, хотя в них и было что-то варварское. Я знал, что Элизабет они бы тоже пришлись по душе. Я улыбнулся про себя. "Бедняжка Элизабет, - подумал я. - Сегодня вечером она останется голодной, а утром ей, вероятно, придется идти за водой, кашей и овощами к корытам с пищей в бараках рабынь-служанок". Я вспомнил, как повернулся и послал ей воздушный поцелуй, когда оставлял комнату, следуя за Хо-Ту в зал. Я видел, в какую ярость пришла она, стоя на коленях, связанная по рукам и ногам, прикованная цепью за ошейник к кольцу рабов, видя, как я поспешил на обед к хозяину дома.
Вероятно, утром, а я предполагал, что вернусь в комнату только к утру, с ней трудно будет помириться. Не слиш ^ком приятно провести всю ночь связанной. В действи^тельности же это самое обычное, пусть и суровое, наказание для рабынь на Горе. Днем их связывают гораздо реже, поскольку им надо работать. Я решил, что основная часть моих проблем может быть решена, если я просто откажусь развязать Элизабет до тех пор, пока она не даст мне слово - а к этому она относилась весьма серьезно - вести себя послушно.
Справедливо это или нет, но тут я отогнал от себя мысли об Элизабет, так как услышал доносившийся со стороны боковой двери перезвон колокольчиков и с удовольствием отметил, что в зал входят рабыни для наслаждений. Семь девушек мелкими торопливыми шагами просеменили по залу, держа руки чуть на отлете ладонями кверху, склонив головы и потупив глаза. Они встали на колени между столами перед мужчинами, низко опустив головы, как и полагалось рабыням для наслаждений.
- Захват Домашнего Камня! - объявил Кернус, переставляя своего наездника к строителю убара, туда, где Капрус в этот момент игры пытался защитить свой Домашний Камень.
Между прочим, Домашний Камень в игре не является фигурой, так как им нельзя брать другие фигуры, хотя в соответствии с правилами игры он и может перемещаться при каждом ходе на одну клетку. Интересно отметить и то, что он не ставится на доску в начале игры, а должен появиться на ней на седьмом ходу или непосредственно перед ним, при этом появление на доске засчитывается как самостоятельный ход.
Кернус поднялся и потянулся, предоставив Капрусу собирать фигуры.
- Пусть подают пагу и ка-ла-на, - распорядился Кернус и под благодарные возгласы повернулся, отошел от стола и исчез в боковой двери, той самой, через которую увели закованного в кандалы раба.
Вскоре, унося фигуры и доску, вышел и Капрус, но через другую дверь.
Теперь девушки в белых туниках начали подавать горианские крепкие напитки, и наступило время вечерних удовольствий. Бодрее заиграли музыканты, и девушки в шелках удовольствий начали медленно подниматься под звуки музыки, держа руки над головами. Их тела отзывались на каждый музыкальный аккорд так, словно к ним прикасались руки мужчины.
- Им ещё далеко до совершенства, - заметил ХоТу. - Их обучают всего четыре месяца. Но им полезно попрактиковаться, услышать и увидеть, как на них реагируют мужчины. Так они смогут узнать, что же мужчинам действительно нравится. Я абсолютно уверен, что в конечном счете именно мужчины учат женщин танцевать Лично у меня о девушках было иное мнение, нежели у Хо-Ту, который был излишне категоричен в своей оценке. Но справедливости ради нужно было отметить, что между этими девушками и более опытными танцовщицами существовала огромная разница. Идеальная танцовщица живет, импровизирует в танце и, имея за плечами годы опыта, способна быть всегда разной, утонченной и неожиданной. Удивительно, но некоторые из этих девушек даже не бьыи красивы, но, танцуя, они преображались в красавиц. Я думаю, что все дело здесь в способности девушки чувствовать зрителей, вступать с ними в игру, дразня их самыми разными способами, сначала заставляя их испытывать разочарование и жалость по отношению к ней, а затем, совершенно внезапно поражая и удивляя их своим искусством, доводить до безумного желания обладать ею. Такая девушка после исполненного ею танца может поднять много золотых монет с песка и, спрятав их в свои шелка, поспешно ускользнуть к своему господину.
Внезапно девушки перестали танцевать, а музыканты играть; даже сидящие за столом прекратили смеяться и разговаривать. Откуда-то издалека донесся протяжный, леденящий сердце крик. Казалось, будто он проникает в каждый камень зала, в котором мы развлекались.
- Играйте, - приказал Хо-Ту музыкантам.
Вновь послушно заиграла музыка, и снова девушки двигались под её звуки, хотя теперь, как я видел, они делали это из рук вон плохо: чувствовалось, что они напуганы.
Несколько мужчин рассмеялось. Выигравший сражение раб, сидевший значительно ниже чаши, наполненной солью, страшно побледнел.
- Что это? - обернулся я к Хо-Ту.
- Проигравший сражение раб, - ответил Хо-Ту, запихивая полную ложку каши в рот.
- Что с ним случилось? - спросил я.
- Его бросили на съедение зверю, - ответил Хо-Ту.
- Какому зверю?
- Не знаю. Я его никогда не видел.
Глава 7 КОРАБЛЬ
Теперь я отчетливо видел черный диск на небольшой высоте, проходящий сквозь темнеющие под тремя тусклыми лунами Гора ночные облака.
Мы с Кернусом, Хо-Ту и другими стояли на одиноком гладком уступе, затерявшемся на одном из самых высоких горных пиков Валтая в нескольких пасангах к северо-востоку от Ара. Нас было здесь человек десять.
Вокруг простиралась густая ночная мгла, не нарушаемая ни единым лучом света.
Час спустя после услышанного нами душераздирающего вопля Хо-Ту поднялся из-за стола и сделал мне знак следовать за ним. Я вышел из зала, и мы по длинной спиральной лестнице поднялись на крышу дома Кернуса.
Хотя охранники, находившиеся там, несомненно, хорошо знали Хо-Ту, он тем не менее показал им небольшой гладкий слепок из обожженной глины с изображенным на нем символом дома Кернуса.
Сам хозяин дома вместе с несколькими сопровождающими его людьми - в основном профессиональными тарнсменами - уже находился на крыше. Здесь же, чуть
поодаль, сидели восемь тарнов, к пятерым из которых были подвязаны транспортировочные корзины.
Кернус внимательно посмотрел на меня.
- Мы ещё не обсудили полагающееся вам жалованье, - заметил он.
- В этом нет необходимости, - ответил я. - Дом Кернуса известен своей щедростью.
Лицо Кернуса осветилось улыбкой.
- Мне нравится, что вы не торгуетесь, Несущий Смерть, - сказал он. Но вы слишком молчаливы. Очевидно, привыкли самостоятельно принимать решения и потом действовать наверняка.
Я не ответил.
- Все это очень похоже на меня самого, - продолжал он. - Вы правильно сделали, заняв за столом одно из почетных мест...
- Кто мог бы у меня его оспорить? - улыбнулся я.
Кернус рассмеялся.
- Хотя и не столь почетное, как мое, - добавил он.
- Вы - хозяин этого дома.
- Вы убедитесь, что дом Кернуса действительно щедро оплачивает предоставленные ему услуги - настолько щедро, что вы едва ли осмеливались об этом даже мечтать. Сегодня ночью вы отправитесь вместе с нами, это поможет вам понять, насколько в действительности велики возможности этого дома. Вы убедитесь, что поступили мудро, предложив именно нам свои услуги.
- Что вы собираетесь мне показать? - спросил я.
- Служи мне верно, - вдруг важно сказал, уйдя от прямого ответа Кернус, - и настанет час - я сделаю тебя убаром.
Я не смог скрыть своего изумления.
- Неужели подобное обещание способно пробить невозмутимость убийцы? расхохотался Кернус. - Да-да, я сделаю тебя убаром, причем ты сможешь сам выбрать себе город, за исключением, конечно, Ара, где восседать на троне буду я, Кернус!
Я продолжал молчать.