Но рассказывать про всю работу от этапа к этапу - это значит снова и снова говорить о поездках, беседах и спорах, о письмах, опытах, ошибках и находках, вместо главы о тысяче двухстах биографиях написать про двенадцать тысяч и еще и еще раз рассказывать о школьниках, горожанах и колхозниках, увлеченных благородной задачей улучшения растений.
Создавая новые породы, Кондратенков передавал их на поля для массового изучения, и обширный актив помогал ему совершенствовать породу. Улучшенная порода опять направлялась на поля, и так много раз.
Все это потребовало не один год. Сын Кондратенкова, Андрюша, когда-то в детском саду сажавший веточки на песочке, теперь уже сам мечтал о лесотехническом институте. Окончательно смирившись с победой ученика, профессор Рогов целиком отошел от селекции, посвятив себя изучению физиологии дерева, а ртищевская школьница Вера Дмитриева за это время превратилась в студентку Зеру Николаевну, любимую сотрудницу Кондратенкова. И это она постучала в дверь, прервав воспоминания Ивана Тарасовича.
- Иван Тарасович, можно? Мы с Левой хотим поговорить с вами.
Она потянула из-за двери своего нерешительного товарища. Я подумал, что у него слишком несчастный вид для жениха, собирающегося объявить о помолвке.
Лева вытер ладонью лоб и, глядя куда-то в угол, с отчаянной решимостью в голосе произнес;
- Иван Тарасович, я знаю, из-за чего погибли деревья. Дело в том... дело в том, что я добавил в удобрения бамбукидин.
Должен сознаться, что только, по многозначительному виду окружающих я понял, насколько важно было сообщение Левы. Сначала я не сообразил, что речь идет о давнишнем изобретении профессора Рогова - о сильно действующем составе, который иногда ускорял рост бамбука, а иногда отравлял растения. Но об этом я подробно говорил раньше, когда описывал поездку Кондратенкова в Самтредиа.
Лева сам целиком не знал забытую историю бамбукидина. На Курильских островах кто-то из сотрудников показал ему старые, незаконченные и давно оставленные опыты.
Лева пришел в восхищение, раздобыл склянку "чудодейственного" вещества и всюду возил с собой. Об этой склянке он думал, обещая мне показать "не менее удивительное". И за ней же поехал на станцию, когда тополя Кондратенкова остановились в росте.
Мы еще удивлялись тогда, отчего Лева проявляет такое равнодушие к общему делу, а парень, оказывается, веря во всемогущее лекарство Рогова, поскакал за ним на железнодорожную станцию. И затем, составляя удобрение перед "тепловой баней", Лева тайком обрызгал наши растения раствором бамбукидина. Он понимал, что Кондратенков запретил бы это, но, безгранично веря в каждое слово Рогова, юноша решился действовать на свой страх и риск, заранее смакуя нашу радость, удивление и свое торжество.
На деле вышло иначе. Под действием бамбукидина отдельные ткани деревьев начали усиленно разрастаться за счет соседних клеток, листья съели ствол, и растения погибли.
Но все это мне напомнили позже. А сейчас только по багровеющему лицу Кондратенкова я увидел, что Лева совершил что-то ужасное.
- Мальчишка! - загремел Борис Ильич. - Как же вы cмели! Да вы понимаете, что вы наделали?
- Но ведь я же хотел возобновить рост! - горестно воскликнул Лева. - Я думал... да что тут оправдываться! Он махнул рукой и замолк.
Иван Тарасович в волнении забегал по комнате:
- Поразительное легкомыслие! Вмешаться в важный опыт! Ну что мне с вами делать теперь? Сторожа к вам приставлять, да?.. Верочка, скажи ты, что мне делать с твоим приятелем?
- Зачем вы спрашиваете именно меня, Иван Тарасович? - с упреком произнесла Вера. - Что я скажу? Торопов совершил большой проступок. Придется сообщить в институт декану. Комсомольская организация будет разбирать этот вопрос особо. А может ли Торопов продолжать работу здесь, это вы должны сами решать. ("Чего там раздумывать! Гнать-и никаких!" вставил Борис Ильич.) Правда, он находился под влиянием профессора Рогова...
Она произнесла это глухим голосом, с опущенной головой и с выражением такой усталой безнадежности во всей фигуре, что я понял, как трудно было ей сказать эти слова. Но она думала, что так нужно и что нужно сказать то, что она думала, хотя бы эти слова навеки поссорили ее с Левой.
Лева вздрогнул, когда Вера сказала о Рогове.
- Профессор Рогов здесь ни при чем, - сказал он, вскидывая голову. - Я виноват один, и я должен быть наказан.
И вдруг Кондратенков заразительно рассмеялся. Мы все оглянулись.
- А ну вас совсем!-воскликнул он.-Здесь научный институт, а мы устроили судилище. Подумаешь, парень сделал глупость, так надо возводить ее в принцип! Конечно, он чересчур увлекался работами профессора Рогова. Что с того! Мне самому пятнадцать лет понадобилось, чтобы избавиться от влияния Иннокентия Николаевича. Ошибки нужно исправлять, а не носиться с ними. Покаянные слова ничего не стоят, пусть Лева покажет работу. В конце концов, ему только двадцать один год, у него есть время показать, что он может не только портить, но и создавать. А вы говорите - писать декану, гнать отсюда...
Вера робко улыбнулась. Лева все еще хмурился.
- Предстоит большая работа,-добавил Кондратенков обыкновенным, будничным голосом. - Торопов объяснил нам, отчего погибли деревья в бане, но нам все еще неизвестно, отчего засыхают все остальные. Я предполагаю, что им нехватило каких-нибудь редких веществ, может быть радиоактивных. Нужно будет произвести детальное исследование... Вы, Борис Ильич, берите лабораторию номер один и сажайте всех за микроскоп. Верочке поручаю золу и почву, из тепловой бани и из контрольных гнезд отдельно. Вы, Торопов, тоже займитесь химическим анализом. Имейте в виду - это тонкая и трудная работа, требующая большого внимания и терпения. Будем считать, что первый опыт не удался. Теперь у нас начинаются будни, Григорий Андреевич.
- И мне дайте тоже какую-нибудь работу, - попросил я.
* * *
Работая в газете, я долгие годы вел кочевую жизнь.
Мне приходилось встречаться с разными людьми на разных концах Советского Союза, и все они - профессора, шахтеры, математики, грузчики, певцы, хлеборобы и оленеводыс любовью и гордостью говорили мне о своей профессии.
Я старался понять, старался прочувствовать поэзию их труда, старался рассказать читателю, как приятно, например, собрав в таблицу итоги многомесячных вычислений, построить по точкам плавную кривую и сразу обнаружить простой и ясный закон, легко объясняющий все непонятное и даже наперед предсказывающий то, что еще не испробовано.
Потом я писал о шахтере. Я рассказывал, как интересно, работая в лаве, умелым взглядом нащупать в угольной стене слабое место, всем телом налечь на дрожащий отбойный молоток и сразу отвалить под ноги глыбу антрацита.
Я писал с увлечением о знатоках своего дела, и мне тоже хотелось быть знатоком и мастером: через слюдяное окошко поглядывать на кипящую сталь, в прозрачный паутиновый осенний день вести комбайн по золотистой ниве, рассчитывать вал на кручение в сложном автоматическом станке или в полевом штабе разгадывать замыслы противника по синим стрелкам и ресничкам, нанесенным на карту разведчиками. Есть тысячи способов быть полезным Родине, и будь у меня тысячи жизней, я бы испробовал все.
Сейчас я жил с селекционерами, и мне очень хотелось быть селекционером: из воздуха, земли и воды творить зеленую жизнь, подгонять ее рост теплом и азотом, гянуть вверх темнотой, укреплять светом, закалять, воспитывать, кровью других растений исправлять недостатки, скрещивать и лечить, делать операции садовым ножом. Мне тоже хотелось лепить растение, радоваться не за людей, а с людьми. И сейчас, когда подошли трудные дни и все кругом были так заняты, встревожены и озабочены, я не мог спокойно уехать, или, так же спокойно, сидеть и ждать, поглядывая: получится или не получится? Мне тоже хотелось приложить руки, работать до изнеможения, вместе со всеми напрягать силы, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.
Время у меня было. Отослав очерк в Москву, я мог ехать в дом отдыха. Но что такое отдых? Для корректора, который восемь часов в день читает газеты, ходьба - это отдых. Для почтальона, который восемь часов в день ходит по лестницам, отдых - чтение газеты. Где, собственно, сказано, что журналист должен отдыхать, обязательно стуча костяшками домино на каменистом пляже Крыма? Почему нельзя отдыхать в цветущих степях Зауралья, где- так приятно пахнет теплой землей, листвой и полынью? Почему нельзя провести отпуск в хорошо оборудованной химической лаборатории, переливая цветные жидкости по пробиркам?
И я сказал:
- А мне что вы поручите?
Так литературная судьба привела меня в сложную область науки, которая называется биохимией растения.
В химической таблице Менделеева девяносто два элемента. Нам предстояло начать с тех десяти, которые остро необходимы всякому растению.
Первый из них, углерод, - основа жизни, элемент, обладающий удивительным талантом соединяться в цепочки и кольца с разветвлениями, создавая хитросложные молекулы, в которые входят тысячи атомов. Углерод - это костяк сложных органических соединений, основа сахара, крахмала, клетчатки, жира, белка, листа, стебля, корня, крови и мозга. Растение добывает его из воздуха, собирая углекислый газ зеленым веществом листьев - хлорофиллом. Наличие углерода в почве полезно, но необязательно. Мы в лаборатории на всякий случай подсчитали и углерод.
Водород и кислород - неизменные спутники углерода в органических веществах. Они входят в соединения сами по себе и в виде воды - необходимого растворителя, источника движения и клеточного давления. В природе растение добывает воду из почвы, и наш гибрид не нуждался в воде, мы поливали его аккуратно. Когда воды нет, растение сохнет, но не болеет так странно. Наши деревья высохли, но, видимо, не от недостатка воды.
Азот - элемент, с которого начинается жизнь. Азот входит в состав белка, а жизнь, по определению Энгельса, это форма существования белковых тел. У азота странное свойство: его сколько угодно в воздухе, растение купается в азоте и может погибнуть от азотного голода. Дело в том, что растения не умеют дышать воздушным азотом и должны добывать его из .немногочисленных почвенных солей. Поэтому главное удобрение на поле - азотистое. Его, как правило, вводят искусственно. Кондратенковцы, составляя питательные растворы, никогда не забывали об азоте.
Вместе с азотом в состав бе^ка обязательно входит сера. Кроме того, она в растениях играет еще одну, своеобразную роль. Это сера щиплет наш язык, когда мы пробуем хрен, редьку, горчицу, это она заставляет нас плакать над сырым луком. Обычно серы в почве достаточно, да, кроме того, она входит в состав суперфосфата, так что мы волей-неволей добавляли ее в почву.
В клеточном ядре важную роль играет фосфор. И так как ядро заведует жизнью клетки, без фосфора не может быть развития и размножения. Мы, люди, обязаны фосфору еще больше, чем растения. Фосфор необходим в зубах, костях, в каждой нервной клетке и в мозгу. Без фосфора не может быть ни жизни, ни чувства, ни мысли. Но наше растение болело не из-за фосфора, потому что фосфор попадал в почву с тем же суперфосфатом.
Калий заведует ростом. Без калия получаются карлики. Поэтому необходимо калийное удобрение. И, конечно,удобряя почву, мы обязательно вносили и калий. Какая связь между этим элементом и ростом, до сих пор неизвестно. Многие полагают, что главную роль играет радиоактивный изотоп(И зо т о п ы- атомы одного и того же химического элемента с одинаковыми химическими свойствами, но с различной массой.) калия.
Кальций - элемент прочной формы, основа костей, скорлупы и ракушек. Он находится в почве в виде извести. Кальций нужен растению для развития листьев, стеблей и корней. Кроме того, ученые считают, что он обезвреживает отбросы, образующиеся в клетках и вредные для растения.
И, наконец, в число необходимых для растения элементов входят магний и железо, которые участвуют в важном процессе улавливания углекислого газа, причем магний входит в состав хлорофилла непосредственно, а железо только помогает его работе. Без железа листья желтеют, сохнут, растение блекнет и умирает. Интересно, между прочим, что зеленый хлорофилл листа химически похож на красный гемоглобин крови. Да, в сущности, и работа у них сходная: хлорофилл улавливает углекислый газ, а гемоглобин - кислород. Обычно и железа и магния в почве достаточно, и в удобрения их не вносят.
Кроме, десяти элементов, необходимых для каждого растения, встречаются и другие, роль которых или не важна, или неясна, или необязательна: алюминий, кремний, бор, иод, цинк, марганец, медь, иногда ванадий и хлор и, наконец, немногочисленные и не совсем еще понятные по своему действию радиоактивные элементы. Все это нам предстояло отыскать, взвесить, измерить, чтобы узнать в конце концов, чего же нехватило нашему гибриду.
Эту трудоемкую работу Иван Тарасович поручил Верочке, и я испытывал большое удовольствие, наблюдая, с каким умением распоряжалась бывшая ртищевская школьница. Безукоризненная чистота, точность, двойная проверка, на каждый опыт - карточка. Молоденькие лаборантки боялись своей сверстницы-начальницы, и даже шумная Зоя Павловна жаловалась, что у нее начинают дрожать руки, когда Верочка, подходя вплотную, спрашивает ледяным голосом:
- Почему, Зоя Павловна, у вас расхождение на семь тысячных?.. А где вы были сейчас? Я не видела вас уже девятнадцать минут.