- Я рад видеть тебя, Рассел, - отпив глоток холодной жидкости, сказал Бернз. - Боюсь только, что твоя жена будет скучать здесь.
- Ты не меняешься, старик, - сказал Рассел. - Все такой же ворчун и меланхолик. За нее не переживай. У тебя есть отличные верховые лошади, а Рода прекрасная наездница. Она хотела повидаться с Мириам - я не стал ее отговаривать.
- Повидать Мириам? Рода?! Что у них может быть общего?! Скажи лучше, что боишься оставлять жену без присмотра. Так будет честней. - Он боялся, что наговорит сейчас резкостей. Ему был неинтересен Рассел и то, о чем он собирался с ним говорить. Современная политика, которая делалась без него, мало волновала его. Он жил своей жизнью и своими размышлениями о жизни и до поры до времени не собирался ни с кем делиться своими мыслями.
- Ты что-то имеешь против Роды? А она, по-моему, симпатизирует тебе.
Почему бы не высказать прямо в глаза этому самодовольному типу все, что он думает по этому поводу. Плевать, что он занимает такой высокий пост. Вот только услышит ли он его. У этих современных политиков уши слышат то, что хотят услышать, и глаза видят то, что хотят увидеть.
- Видишь ли какая штука, Рассел. Я легко прочитываю людей - для меня они как открытая книга. Мысли и намерения от меня утаивать бесполезно. Твоя жена приводит меня в замешательство. Ты когда-нибудь заглядывал ей в глаза? Они начистоту говорят обо всем, что ее волнует. А я ничего не хочу знать ни о ней, ни о себе самом. Зачем мне знать то, что будет с нами?
- А я бы много дал за то, чтобы узнать это. - Он почти наполовину осушил свой бокал, сделав один большой глоток. - Ради этого я сюда и приехал. Все так неожиданно свалилось на меня. Я совершенно запутался. Ты поможешь мне, Джекоб?
- Если смогу, - пожал он плечами.
- Видишь ли, какая штука, Джекоб… Мне кажется, существует какая-то связь между убийством и теми вещами, которыми Президент занимался в последнее время, включая и тот день, когда он был убит.
- Вещами?
- Точнее будет сказать, проектом… Если бы он был осуществлен, мир перевернулся бы… Мне не следовало бы обсуждать это с тобой, Джекоб… Извини, это не мой секрет… государственная тайна… Об этих разработках знало всего лишь несколько человек, а из команды Президента двое - я и вице-президент… Были приняты все меры предосторожности, но утечка произошла… Все последствия предусмотреть просто невозможно… У нас была монополия на совершенно новый вид знаний… О Вселенной… Это открывало фантастические возможности… А теперь…
Он тяжело вздохнул и допил свой мартини.
Бернз подумал, что рассказанное не является для него такой уж тайной. Он размышлял об этом сегодня утром. О человеке и о Вселенной. Пришло время новых подходов. И открытия будут совершены - так всегда бывает.
- Почему ты рассказал мне об этом? Не боишься, что я кому-нибудь разболтаю? Старики бывают ужасно болтливы.
- Не боюсь. И потом, у меня нет другого выхода. И разве не о том же самом ты пишешь свою книгу? Я не рассчитываю на то, что ты немедленно сможешь вычислить убийцу. Я хочу глубже вникнуть в саму проблему, и мне кажется, ты не сможешь остаться в стороне. Убит Президент. Исчез проект. Возник дисбаланс. Опасное нарушение равновесия. И мы испытываем дефицит - в этом мире мало осталось толковых парней. Мы вспомнили о тебе. Вот почему я нарушил твое затворничество. А еще я здесь из-за твоего бармена - второго такого мастера я пока не встречал.
Он попытался улыбнуться, но улыбка плохо вязалась с его озабоченным лицом.
- О'кей, - сказал Бернз. - Мы же друзья. Я сделаю все, что будет в моих силах.
- Душновато здесь, - сказал Рассел.
У него на лбу поблескивали бисеринки пота.
- Здесь душно? В доме? - изумился Бернз. - Где сейчас настоящее пекло - так это на улице.
- Мне бы хотелось выйти на воздух, если ты не возражаешь. Извини, клаустрофобия. Я столько времени провел в кабинетах, канцеляриях, приемных. Вся сознательная жизнь в них прошла.
Через широкие стеклянные двери, за которыми сверкало ослепительное солнце, они вышли на улицу. Там все плавилось в полуденном зное. Птицам, и тем было лень летать. Охранники, спрятавшись в тень, дремали, не обращая внимания на двух полноватых мужчин, прогуливавшихся по дорожке. Все было спокойно вокруг или казалось таким. Где-то в доме стучал молоток - отделочники заканчивали ремонт одной из комнат - и это был единственный громкий звук, нарушавший тишину. Сумасшедшие дизайнеры, привезенные Марло, продолжали уродовать площадку для игры в сквош, но вели себя достаточно тихо. Все было спокойно, но он знал, что это только видимость. Где-то рядом таилась опасность, и Джекоб непроизвольно потянулся рукой к пистолету. Рассел сделал вид, что не заметил неловкого движения руки.
- Прогуляемся до озера, - предложил Кромптон. - Ты не против? Тебя это не слишком утомит?
- Нет, не слишком, - усмехнулся Бернз. - Я чувствую себя здесь гораздо лучше, чем в Вашингтоне, - там я не умел обходиться без машины, а здесь привык ходить пешком. Полезней для здоровья.
Вдали, медленно удаляясь, проплыли в голубоватой* дымке две всадницы; одна из них - Мириам - была в бирюзовом купальном костюме, а у другой вместо головы копна желтовато-соломенных волос, словно еще одно маленькое солнце, скатившееся в долину с холмов.
Кромптон начал говорить, когда убедился, что нет никого рядом, кто мог бы их подслушать. Он говорил горячо, торопливо, не заботясь о красоте слога, ему было не до ораторских приемов сейчас. Бернз понял, что положение и впрямь серьезное. Дефицит мозгов. Дефицит власти. Вице-президент Строи, временно исполняющий обязанности Президента, был хорош на вторых ролях, но в первые же часы после убийства выказал свою неспособность управлять страной. Неожиданная смерть всех застала врасплох. Сразу засуетились военные. Эти ястребы всегда носятся с разными безумными идеями. Например, с «вирусной бомбой». Слыхал о такой? Существуют и другие проекты. И все они требуют финансирования, но государственная казна - не бездонная бочка, а налогоплательщики - не дойные коровы. Без сомнения, какие-то исследования нужно продолжать. Многообещающими выглядят работы по созданию антигравитационной станции на Луне. Но самый, самый удивительный проект - тот, который Президент курировал лично… Проект Ганвелла…
- Ну а поподробнее?
- Я и так уже рассказал больше, чем мог…
- Незачем тогда было приезжать сюда, - рассердился Джекоб.
- Ох, Джек… Ладно уж, слушай… Это открытие перевернет мир, но нельзя сейчас с уверенностью сказать, будет ли это новое знание использовано во благо или пойдет во вред… Палка о двух концах… Разумней, наверное, было бы не обнародовать пока этот проект, подождать поколения два… Мне кажется, мы просто не готовы…
- Нечто вроде новой атомной бомбы?
- Ничего общего. Бернз взорвался:
- Или ты немедленно перестанешь мычать и начнешь говорить… Или тебе лучше убраться отсюда… мне надоела игpa в «угадайку». Ты думаешь, наверное, что я сильно изменился с тех пор, как лишился должности и ушел в отставку. И патриотом я тоже не перестал быть. Какого ж тогда черта? Думать, думать за всех, кто не умеет этого делать, - это мое основное занятие сейчас. Не темни, если хочешь, чтобы я помог тебе, дай пищу моему мозгу или оставь меня в покое.
Кромптон искоса взглянул на него и, прищурив один глаз, сказал небрежно:
- Темперамент… Тебя всегда подводил твой темперамент… Я защищал тебя как мог… Такая голова… Но скверный характер всегда портил дело. Из-за него ты и ушел в отставку. - Он схватил и с силой сжал его руку. - Ты славный парень, Джек. Давай не будем ссориться. Есть вещи, которые не зависят от нас.
- Неправда. Чушь. Никогда больше не говори так. Все в нашей воле. И причина, и следствие - всегда сам человек. Бог дал только первоначальный толчок.
- Да-да, конечно… Но оставим пока эту тему… Есть еще одна головоломка… Непонятное заболевание… Умственное расстройство… Мне известно, что ты не психиатр, но психология всегда была твоим коньком… Кстати говоря, психиатры не нашли пока удовлетворительного объяснения, и мне интересно было бы выслушать твое мнение… Коллективное безумие - ни больше ни меньше… Коллектив, правда, небольшой - экипаж антигравитационной станции на Луне…
- Это как-то связано с теми исследованиями, которыми они занимались? С невесомостью.
- Трудно сказать… Их было там восемь человек, и они прожили на Луне полгода. Их сменили, и они вернулись на Землю где-то за неделю до убийства Президента.
Разговаривая, они вошли в небольшую бамбуковую рощицу, посаженную на берегу озера. Остановились у причала - Бернз любил тут иногда порыбачить - отличное местечко. Тут очень хорошо думалось. Бернз слушал Рассела не перебивая.
- Луна как-то странно на них повлияла… Они очень изменились…
- Ну а в смысле общения? Они что, совсем ненормальные?
- Общаться-то с ними можно, но что толку. Они дружно несут какую-то чушь. Утверждают, что живут в другом времени… Мы - здесь, а они уже там - в будущем…
Бернз хмыкнул недоверчиво:
- Сразу восемь Эйнштейнов - многовато для одной маленькой лунной станции.
- К черту Эйнштейнов! Я консультировался с физиками. Они говорят, что все это не противоречит теории относительности, что законы всеобщи. То, что годится для вселенной, подходит и для человека. Человек - это тоже вселенная. И при определенных условиях время может ускоряться или замедляться и для отдельного человека…
При определенных условиях… Что-то произошло там, на Луне, от чего эти восемь человек повернулись…
- Ты думаешь, они сошли с ума? Нет, Кромптон. Тут другое… Физики не шутили над тобой. Все это действительно согласуется с выводами современной науки о вселенной. Теоретически все давно доказано, и даже создана математическая модель машины времени. Но построить ее никому пока не удавалось. Тем интереснее то, что ты рассказываешь о лунной восьмерке. Я готов поставить сотню против доллара, что эти ребята не психи.
Бернз пристально посмотрел на человека, который когда-то в свое время сменил его на посту Государственного Секретаря. У молодого политика был гибкий ум и нетривиальное мышление. Боже, что с ним сделала канцелярская работа.