— Только из политических соображений! — убедительно ответил король. — Долг монарха. Но я ее никогда не любил.
— Да неужели? — пробурчал принц.
— Аврора, ты светоч моей жизни. Когда я потерял тебя, будто тучи заволокли солнце, и с тех пор я жил в вечном сумраке. Сегодня впервые тучи рассеялись, и сияние твоего…
— Ну будет, будет! — Принцесса прижала пальчик к его губам. — Не впадай в красноречие, Пупся, ты в нем не силен. Я верю, верю тебе.
— Дорогая, пожалуйста, не называй меня Пупсей при посторонних.
— Прости, Гаррисон. Ты правда хочешь жениться на мне?
— Конечно, любимая.
— И иметь детей?
— Как можно скорее.
— Или даже еще скорее, — сказала Аврора и снова его поцеловала. — Поговорим об этом потом.
Для всех придворных, незнакомых с историей спящей принцессы и сутью наложенного на нее заклятия, это была минута полнейшей растерянности. Тем не менее они догадывались, что произошло нечто невероятное и что поднят вопрос о свадьбе.
Они немедленно двинулись поздравлять короля, представляться принцессе и еще всячески заискивать перед королевской четой. Только Шарм и Энн оставались за пределами толпы. Шарм все еще пытался разобраться в вихре чувств, поднятом открытиями последних минут. Энн просто прислонилась к стене и смотрела на Аврору взвешивающим взглядом.
— Хм-м-м-м! — протянула она.
— По-моему, с Мандельбаумом что-то неладно, — сказал Венделл. — Я спросил его, нашел ли он нужные грибы, а он говорит: «Какие такие грибы?» Будто понятия не имел, о чем я.
Шарм рассеянно пожал плечами и заложил руки за голову. Он сидел на банкетке в кабинете отцовского личного секретаря, вытянув ноги, заложив один сапог за другой. Взгляд его был сосредоточен на потолке, а лоб задумчиво нахмурен. Энн в молчании сидела на краю письменного стола.
— Я принес все принадлежности для боя на палках, — продолжал Венделл, — и стеганые куртки захватил. Подумал, что вам следует предохраниться, раз вы давно не упражнялись на палках.
— Каких палках? — сказал Шарм.
— Чего-о? Это что, шутка, или тут все памяти лишились?
— Мне кажется, его высочеству надо о многом подумать, — сказала Энн. — И Мандельбауму тоже. И его величеству королю.
— Ха! — сказал Венделл. — Слишком тут много девчонок околачивается, и в этом вся беда. — Он смерил ее яростным взглядом. — Когда вокруг слишком много девчонок, люди дуреют.
— Возможно, ты прав.
В кабинет вошел Прюдомм, секретарь короля. Энн соскользнула с его стола, но он тотчас подставил ей кресло.
— Нет, нет, принцесса, не вставайте. Чувствуйте себя как дома, молю вас. Ну-с, такой восхитительнейший сюрприз, не правда ли? Только подумать, что у нас снова через столько лет будет королева! Принц Шарм, я знаю, как должны вы быть счастливы за вашего батюшку.
Шарм ответил ему очень долгим взглядом.
— Угу, — сказал он.
— И опять-таки, полагаю, вы испытываете потребность остаться верным памяти вашей усопшей матушки, — не моргнув глазом вывернулся Прюдомм. — И я просто не способен выразить, ваше высочество, как все мы благоговейно чтили ее, пока она пребывала среди нас, да упокоится ее душа с миром. И я глубоко уверен, что она очень гордилась бы своим сыном и…
— Прюдомм…
— Слушаю, государь?
— Смените тему.
— Слушаю, государь. Кстати, ваше высочество, к вам посетитель. Я объяснил ему, что он должен прежде испросить аудиенцию через вашего секретаря, но он заявил, что будет ждать. Он производит впечатление чрезвычайно нахрапистого и, если мне дозволено так выразиться, крайне задиристого субъекта.
— Да неужели? Где же он сейчас?
— Когда я посмотрел туда в последний раз, он ждал во дворе внизу.
— Я его видел, — вмешался Венделл. — Тот самый волосатый верзила, который в гостинице вызвал вас на поединок.
— И он все еще жив? — осведомился Прюдомм.
Шарм направился к окну и поглядел вниз. И действительно, там по булыжнику расхаживал Медведь Макаллистер, а кучка гвардейцев опасливо следила за ним. С плеча у него свисал арбалет, а под мышкой он держал сверток — нечто длинное, завернутое в промасленную бумагу. Шарм пожал плечами:
— Пожалуй, схожу узнаю, чего ему нужно.
Он попрощался с Прюдоммом и спустился по лестнице. Венделл шагал рядом, а Энн следовала в нескольких шагах позади. Во дворе великан поздоровался с принцем очень уважительно, и Шарм ответил со всей приветливостью, какую сумел из себя выжать:
— Что привело тебя в Иллирию?
— Да так, оказался по соседству, — ответил Медведь. — Ну и подумал, почему бы заодно не вернуть его вам. — Он протянул Шарму сверток.
— Знаю! Это Разящий! — бросаясь вперед, закричал Венделл, выхватил сверток прямо из рук принца и сорвал бумагу. — Я знал, знал! Вот здорово! Такой мировой меч. Мой самый любимый из всех ваших мечей.
— Наши ребята нашли его в лесу, — сказал Медведь. — Засел в черепушке дракона. Ну, его выставили напоказ в гостинице. Брали по два медяка с рыла. А я вроде его конфисковал, чтобы вернуть вам.
— Я весьма доволен его возвращением. Благодарю тебя.
— Угу, спасибо, — сказал Венделл.
— Разумеется, за его возврат положено вознаграждение. Я очень рад, что твои друзья сумели его найти.
Медведь переминался с ноги на ногу.
— Угу. Да только, понимаете, я зашел поговорить с вами о другом. Да не о вознаграждениях, а о замке. Понимаете, мы ходили осматривать его.
— Прошли сквозь изгородь?
— Угу. Не знаю, откуда вы знаете, но, думается, что, спалив замок, вы разрушили чары. Через пару дней терновая изгородь начала засыхать и вовсе гибнуть. Мы взялись за топоры и пробрались через нее без помех. На этот раз она так и осталась порубленной. Те ребята занялись драконом, а я с корешами пошел прямо к замку. Хотели… э… посмотреть, что там и как.
— И забрать все, что там плохо лежит, — сказал принц.