— Только подумайте о ней, — мечтательно сказала Энн, — все еще спит, год за годом… Краснеют, желтеют и опадают листья, сменяют друг друга времена года, а ей снится день, когда придет ее принц и разбудит ее. — Она вздохнула. — Вспомните о бесчисленных свадебных подарках, так и не развернутых!
— Я бы не стал излишне доверять этой истории, — сказал Шарм. — Волшебство фей не настолько могущественно. Нашлось бы много умелых ребят, которые запросто сняли бы такое заклятие. Например, Мандельбаум.
— Со всей скромностью, — возразил Мандельбаум, — я вынужден указать, что мало кто из колдунов хотя бы равен мне. Тем не менее оценка принца Шарма в основном верна. Грааль штука слишком темная и эзотерическая, чтобы расходовать на нее время, но вот когда награда — целый замок со всем содержимым, эту ограду из шипов проломили бы за час-другой.
— Вы кое о чем забываете, — сказал Медведь, подцепляя на вилку хрящик. — На свадьбе собрались все вельможи королевства. И они там, внутри. Как и все именитые купцы, торговцы и ростовщики. Свадьба ведь была очень пышная, понимаете? Приглашены были все, кто что-то значил. Проклятущая фея разом обезглавила руководство страны. Снаружи остались одни крестьяне. Не было ни единого человека с достаточным капиталом или хотя бы достаточно предприимчивого, чтобы нанять первоклассного мага.
— Да, в результате явно возник порядочный вакуум власти. Почему соседние короли не попытались наложить руку на страну?
Медведь удивился:
— Ваше высочество, почему «не попытались»? Ваш собственный дед, король Шарм, объявил Аласию протекторатом Иллирии.
— Иллирия владеет Аласией?
— Неужели вы не знали? — спросила Энн.
Шарм покачал головой:
— Я политикой не занимаюсь. Моя область — конкретные миссии.
— Я знаю. Сражая и спасая, так?
— Правильно.
— Но неужели народ не сохранил верность собственному королю?
Медведь поизучал дно собственной кружки.
— Ну, у простонародья был выбор. Либо платить налоги королю и подати вельможам, владеющим их землей. Или платить только налоги новому королю. Вот сами и сообразите.
Энн все это чрезвычайно не понравилось.
— Мандельбаум, по-вашему, есть там принцесса? Или как?
— С одной стороны, ваше высочество, местный фольклор — источник крайне ненадежный. С другой стороны, создать такую изгородь — это вам не фунт изюму. Полагаю, она оберегает что-то весьма значительное.
— Ну ладно. Я думал махнуть рукой на этот Грааль, но если там ждет спасения принцесса, мой долг ясен. Завтра я отправлюсь туда.
— Но, государь, мне понадобится три-четыре дня, чтобы проанализировать заклятие изгороди и найти способ, как его обезвредить. А если придется послать за оборудованием в Иллирию, так и несколько недель.
— Забудьте про изгородь. У меня есть идея.
Мандельбаум просиял:
— Нет, погодите! Я знаю способ. Вы когда-нибудь обращали внимание, как дым в топящемся камине улетает в трубу…
— Перенестись через нее на мешке с дымом? Бросьте! — сказал Шарм.
Мандельбаум посмотрел на Венделла.
— Быть может, вам плохо объясняли. Это непременно сработает.
— Не сомневаюсь. Но у меня есть идея получше. Помните, как военный отряд гнался за разбойниками, а они перешли по мосту через реку Лассендаль и сожгли за собой мост? Так вот…
Шарм коротко изложил свой план. Мандельбаум погладил бороду и кивнул:
— Это, государь, в моих силах. Сейчас же займусь приготовлениями, и к рассвету все будет готово.
Венделл вскочил:
— Я вам помогу, Мандельбаум!
— Валяй, — сказал Шарм. — Но только и поспи, Венделл. Неизвестно, что нас ждет по ту сторону.
— В таком случае, с вашего разрешения, мы возьмемся за работу. — Мандельбаум встал, поклонился один раз Шарму и один раз Энн. — Спокойной ночи, Маленькая Принцесса! — И он удалился с Венделлом.
— Какой обаятельный человек! — сказала Энн.
Встал и Медведь.
— Я, пожалуй, тоже пойду. Спасибо за обед, Шарм. Ты парень что надо! — Он ухмыльнулся. — А приемчик с мечом — красотища!
Со стола убрали, и хозяин счел, что настала его очередь.
— Принц Шарм, просто выразить не могу, какая это честь, что вы изволили остановиться в моей убогой гостинице.
— Почему же убогой? Я нахожу ее превосходной.
Хозяин выпятил грудь.
— Благодарю вас, ваше высочество. Вы убедитесь, что я поместил вас в самом нашем обширном и удобном номере и снабдил вас тюфяком, набитым гусиным пухом. Ваша свита займет соседний номер. Ваша служанка может спать на кухне с нашими девушками. — Он ласково улыбнулся Энн. — Моя супруга постелила ей рядом с плитой, так что ей будет тепло.
— Хм, — сказал принц и взглянул на Энн, ожидая, что она объявит о своем королевском происхождении и потребует номер, подходящий ее высокому положению. Однако она ответила ему невозмутимо холодным взглядом и промолчала, так что ему пришлось сказать:
— Собственно… э… мне необходимо, чтобы моя служанка занялась кое-какой штопкой… хм, да, штопкой, и ей надо будет о многом у меня справляться допоздна, так почему бы вам не поместить ее в соседнем со мной номере?
Хозяин был так шокирован, что лишился языка. Багровая краска разлилась вверх по его шее и вскоре добралась до лысины. Энн не сомневалась, что только мысль о законе о карах за оскорбление королевского достоинства помешала ему ударить юного принца. Затем его осенила какая-то мысль, гнев его угас с той же быстротой, с какой вспыхнул, и он захохотал.
— Понимаю, — задыхался он, — ваше высочество изволили пошутить! Хо-хо-хо! Вы же не могли подумать, что мы поместим незамужнюю женщину в одном крыле с мужчинами! А я, дурак, попался было на ваш подвох!
Шарм свирепо поглядел на Энн. Но она продолжала молчать, и он выдавил из себя улыбку.
— Да-да, я просто шутил. Конечно, уложите ее на кухне. А если она причинит вам какие-то беспокойства, вылейте на нее ушат холодной воды.
Энн встала и сделала ему низкий реверанс.